На сильно загнутых, огромных бивнях старых самцов также прослеживаются «зоны стирания», длиною в 30—40 см и более. Основная часть таких стертостей вследствие изгибания бивней оказывалась теперь внутри и сверху. Что-либо копать, протыкать, обдирать кору загнутыми вверх и внутрь бивнями было уже невозможно. Ими можно было только ломать ветви кустарников и деревьев.[4]

О размножении мамонтов почти ничего не известно, и приходится идти методом аналогий.

Половозрелость и первое спаривание у африканских и индийских слонов наступает на 11—15-м году жизни (Sikes, 1971; Насимович, 1975). Беременность длится исключительно долго — 660 дней, т. е. почти 22 месяца. Чаще спаривание приходится на май, июнь. Рождается обычно один слоненок, а двойни составляют от 1 до 3.8%. Кормление слоненка производится до 1.5 лет. Интервал между двумя родами колеблется у африканских слоних от 3 до 13 лет. Слонят возраста 1—2 лет в стаде африканских слонов бывает от 7 до 10%. Соотношение полов обычно 1 : 1. В годовалом возрасте африканский слоненок имеет рост в холке около метра, Магаданский мамонтенок имел высоту в холке 104 см, при косой длине туловища в 74 см (рис. 8).

Раньше считалось, что слоны живут очень долго — более ста лет. Теперь выяснено, что 80—85 лет — это крайний предел, до которого индийские слоны доживают в природе и зоопарках. Предел жизни африканских слонов меньше — порядка 70 лет.

Так ли это было у мамонтов, не известно, но суровость условий их родины должна была наложить отпечаток и на сезонность спариваний, и на сроки беременности. По нашим исследованиям (Мамонтовая фауна..., 1977), в стаде Берелехских мамонтов молодыми, в возрасте 1—5 лет, погибало около 15% всех особей. Примерно такое же соотношение подмечено украинскими учеными и по остаткам мамонтов в деснинских палеолитических стоянках.

Рис. 8. Магаданский мамонтенок. Ориг.

Полярник В. М. Сдобников (1956, с. 166) писал, что кости мамонтов в тундре Таймыра попадаются чаще, чем кости волосатого носорога, лошади, северного оленя, лося, зубра, овцебыка. А мерзлых трупов этих спутников мамонта будто бы и вовсе не находили. Он объяснял это особой многочисленностью мамонтов. На самом деле было иначе. Крупные кости заметнее и меньше теряются в породе. Теперь уже известны находки трупов лошадей и бизонов, а трупы носорогов находили и во времена Палласа. На небольшие мерзлые туши без бивней меньше обращали внимания.

Географическое распространение мамонтов было обширным. Они населяли в разное время плейстоцена всю Европу, Кавказ, северную половину Азии, Аляску и южную половину Северной Америки, не подвергшуюся оледенению. Их зубы находят даже в области современного шельфа — на банках Северного моря и в Атлантике против Нью-Йорка.

Немного о «мамонтовой кости». Рассказывая о мамонте, нельзя умолчать об истории использования мамонтовых бивней. Уже в средние века загадочной светло-кремовой костью, попадавшей из Московии в Западную Европу, интересовались торговые и ученые люди, а особенно костерезные мастера и ювелиры. Материал отлично обрабатывался резцом, отличался в разрезе красивым сетчатым рисунком и годился для изготовления дорогих табакерок, статуэток, шахматных фигур, гребней, браслетов, ожерелий, инкрустаций шкатулок, обкладок пожен и рукояток клинков и сабель, тростей и т. п. В целом «Мамонтова кость» не уступала более дорогой, ввозимой из Индии и Африки слоновой кости. Для мастеров-ювелиров было очевидно, что она принадлежала также слонам. Только вот какие же слоны могли жить в Московии и Сибири — стране вечных морозов и снегов? Тут даже светлые умы начинали путаться, высказывать и строить фантастические догадки и гипотезы.

И в наши дни, как только речь заходит о находке мамонта, обычно собеседник сразу задает стереотипные вопросы: «А бивни?», «Большие?», «Целые?», «Как и где можно достать хотя бы кусочек?»... Бивень мамонта — это и оригинальный сувенир, и редкий материал для ювелирных изделий. Мало того, оказалось, что даже теперь, при наличии полимеров, «Мамонтова кость» заняла особое место в электронике. Она почти незаменима в радиорелейных устройствах как отличный упругий диэлектрик, не поддающийся деформациям.

В тундре и тайге Сибири бивни мамонтов пользуются почетом. Основное их применение у эвенков, якутов, юкагиров, чукчей, эскимосов — это изготовление ручек ножей и деталей оленьей упряжки. Участники геологических, геофизических, топографических и прочих экспедиций также не упустят возможности приобрести или поискать лично мамонтовый бивень. И часто бывает, что, найдя и откопав бивень весом в 50—60 кг, его обладатель выбрасывает его, так как нести груз по кочковатой тундре очень трудно, а перевозка по воздуху не оправдывает затрат. Масса бесценных для науки и музеев находок пропадала и пропадает в результате жалких и корыстных устремлений! Ведь за торчащим из мерзлоты копчиком бивня бывает скрывается череп, а иногда и целый труп диковинного зверя. Так было с мамонтом Адамса в дельте Лены в 1802 г., с Березовским в 1901 г., с Шандринским в 1972 г., с Хатангским в 1977 г.

Если в наши дни без мамонтовой кости можно практически обойтись, то в позднем каменном веке дело обстояло иначе. Из мамонтовых бивней в палеолите выделывались наконечники копий, длиною до метра, и даже сплошные асегаи двухметровой длины. Такие асегаи обнаружены профессором О. Н. Бадером в захоронении двух мальчиков на палеолитической стоянке Сунгирь под Владимиром.

Выделка наконечников, а тем более целых асегаев была делом нешуточным. Брались, вероятно, бивни самок, как более прямые, диаметром 70—80 мм. Их долгое время размачивали в воде, а потом продольно-крестообразно надрезали с четырех сторон кремневыми лезвиями. Такие продольные пазы-надрезки вряд ли удавалось делать глубже чем на 8—10 мм, а поэтому бивень раскалывался клиньями на четыре продольных сегмента и после этого обрабатывался ударами кремневых ножей до круглого сечения. Способ выпрямления таких наконечников до сих пор не ясен, зато на примере готового стержня диаметром в 25 мм и длиною в 94 см из Берелехской стоянки подсчитано, что на его окончательную обработку было затрачено не менее 3500 ударов кремневыми ножами. Есть основание думать, что тяжелые копья с такими наконечниками употреблялись специально для охоты на толстокожих.

Судя по инвентарю из Костенковско-Боршевских палеолитических стоянок на Дону и стоянок Елисеевичи, Бердыж, Мезин, Кирилловская, Межирич и других на Десне и Днепре, из бивней выделывались также лопаточки неизвестного назначения, шилья и иголки, браслеты, статуэтки, изображавшие мамонтов, медведей, львов, полнотелых женщин и другие предметы. Возможно, что в результате изготовления браслетов из пластинок мамонтового бивня возник в столь глубокой древности и знак свастики, который проявляется на срезах сетчатой структуры слоев при полировке и укладке пластинок в особом порядке.

Промысел — розыски и вывоз — бивней существовал задолго до первых русских арктических землепроходцев. Бивни мамонтов и клыки моржей шли вначале в Монголию и Китай. Уже в 1685 г. смоленский воевода Мусин-Пушкин, будучи интендантом правительства в Сибири, знал, что в устье Лены есть острова, где население охотится на «бегемота» — земноводного зверя (очевидно, моржа), зубы которого пользуются большим спросом. В конце XVIII столетия на Ляховских островах бивни уже собирали и вывозили на оленях и собаках казаки Вагин и Ляхов. Казак Санников вывез в 1809 г. с Новосибирских островов 250 пудов бивней, примерно от 80—100 животных. В первую половину XIX в. через якутские ярмарки проходило от 1000 до 2000 пудов мамонтовой кости, до 100 пудов — через Туруханск и столько же через Обдорск. Академик Миддендорф полагал, что тогда ежегодно осваивались бивни примерно от 100 мамонтов. Таким образом, за 200 лет это составит до 20 000 голов.

Разные авторы пытались подсчитать детальнее количество вывезенной из Сибири кости. К сожалению, статистика эта условна. И. П. Толмачев (1929) приводил некоторые данные о вывозе мамонтовых бивней в Англию. В 1872 г. туда поступило из России 1630 превосходных бивней, а в 1873 г. — 1140, весом в 35—40 кг каждый. Во второй половине XIX в. и в начале XX в. через Якутск, по тогдашней статистике, проходило до 1500 пудов кости. Если считать, что средний вес бивня равнялся 3 пудам (т. е. 48 кг — цифра, явно преувеличенная, — Н. В.), то можно рассчитать, что число обнаруженных в Сибири особей мамонтов (не обязательно целых скелетов и туш) за 250 лет равнялось 46 750. Эту же цифру указывал и В. М. Зензинов (1915), приводя большую таблицу добычи кости по годам в прошлом и нашем столетии. Сходные расчеты и цифры обычно перекочевывали из статьи в статью позднейших компиляторов.