Когда они это сделали, Тор увидел страх на лицах всех воинов Империи, которые смотрели в него. Они боялись не зря – если Тор захочет, он сможет нырнуть вниз и заставить Микоплес сжечь их живьем, как она поступила с их товарищами. Он мог убить их всех одним махом, включая своего отца. Ему хотелось этого больше всего.

Но, связанный долгом, Тор поклялся выполнить приказ и принять капитуляцию Андроникуса.

Пока Тор кружил, поляна стала шире, люди Андроникуса расчистили пространство для него и для Микоплес. Микоплес встала на дыбы и закричала, когда они приблизились к земле, подняв свою голову, словно отказываясь приземляться. Тор озадаченно посмотрел на нее. Он ощущал ее желание дышать огнем, и ему понадобилась вся воля, чтобы заставить ее отказаться от этого.

«Не бойся, Микоплес», – сказал Тор.

«Я боюсь не за себя, а за тебя», – услышал он ее мысли.

«Не бойся за меня», – сказал Тор. – «Ты рядом со мной, и Меч Судьбы находится в моей руке. Никто и ничто не может причинить нам вреда».

Микоплес неохотно опустила свои большие когти на землю.

Они опустились посреди враждебного и чужого лагеря, над которым повисла мертвая тишина. Ни один человек не пошевелился, все воины Империи застыли от страха, когда Микоплес приземлилась на пыльную землю, и Тор спешился перед шатром Андроникуса. Все солдаты Империи, на чьих лицах был выгравирован страх, сохраняли безопасное расстояние.

Тор стоял, сжимая в руке Меч. В воздухе висело напряжение, и он оглянулся по сторонам, его сердце бешено колотилось в ожидании. Молодой человек нервничал перед первой встречей со своим отцом, перед первым разговором с ним. Микоплес рядом с ним издала звук, напоминающий рев или рычание. Было очевидно, что ей не нравилось находиться здесь. Тор чувствовал, как она нервничает. Он и сам был на грани. У него было дурное предчувствие.

Наконец, началось движение, и Тор увидел, как открылись створки, и из шатра вышел человек.

Его отец.

Сердце Тора неистово колотилось, когда он встретился с ним лицом к лицу. Весь его мир застыл.

Андроникус медленно вышел из шатра и шагнул к нему. Тор был ошеломлен ростом, шириной и размером своего отца. Это был огромный человек восьми футов в высоту, шириной со ствол дерева, с проступающими на его красной коже мышцами, с длинными клыками и изогнутыми желтыми рогами, выступающими из его лысой головы, со светящимися желтыми глазами. На его шее висело ожерелье, которое, к ужасу Тора, было пронизано высушенными головами.

Андроникус протянул руку и потрогал головы своими длинными когтями, улыбаясь Тору. Он остановился от молодого человека всего в нескольких футах. Из его груди раздавалось глубокое урчание.

Тор почувствовал, как все в нем восставало при виде него. Ему было стыдно. И он ощутил ненависть. Глядя на Андроникуса, зная, что тот сделал с Гвендолин, Тор почувствовал, больше всего, жгучее желание мести. Он ощутил пульсацию Меча Судьбы в своей ладони, и если бы честь не обязывала его, он бросился бы вперед и убил бы его сейчас.

Но он не мог. Тор согласился принять его капитуляцию и должен сдержать свое слово.

«Сын мой», – произнес Андроникус. – «Наконец-то, мы встретились».

Тор не знал, как отвечать. Ему было ненавистно слышать слово «сын» от этого человека. Тор не чувствовал себя его сыном. Наоборот, он был в высшей степени разочарован в нем, в том, что встретился с отцом в первый раз, в том, что у него такой отец. Больше всего на свете ему хотелось это изменить, изменить то, от кого он произошел, но он знал, что не может.

«Я пришел, чтобы принять твою капитуляцию», – официально, холодно произнес Тор. – «Честно говоря, я бы предпочел убить тебя. Но это не то, с чем согласились мои люди. Так что ты можешь обойтись без банальностей, приказать своим людям покинуть Кольцо, преклонить колени и объявить о своей капитуляции. Я не хочу говорить с тобой ни секундой дольше, чем должен».

Произнося эти слова, Тор ощутил вновь обретенное чувство уверенности.

Но Андроникус не стал делать шаг вперед, отдавать приказ своим людям или преклонять колени – ничего подобного. Вместо этого он просто стоял с широкой улыбкой на губах. Тора не покидало дурное предчувствие.

«Сын мой, ты так спешишь. В нашем распоряжении целый день для таких формальностей. Давай воспользуемся возможностью лучше узнать друг друга».

При мысли об этом у Тора засосало под ложечкой.

«Я ничего не желаю меньше», – ответил Тор. – «Я не хочу узнавать тебя. Ты убийца – и даже хуже. Твое время для разговоров окончено».

Но Андроникус просто улыбнулся и сделал шаг вперед.

«Но наше время для разговора еще даже не началось», – сказал он, показавшись довольным. – «Видишь ли, мы проведем вместе всю жизнь. Как бы ты ни хотел бороться с этим, но ты – мой сын. Как ты думаешь, чья кровь течет в твоих венах? Моя. Как ты думаешь, кого ты должен благодарить за то, что ты живешь в этом мире? Меня. Ты можешь обманывать себя, думая иначе, но ты знаешь правду. Ты и я – одинаковые. Ты можешь этого еще не знать, но ты такой же, как я».

Тор покраснел.

«Я не такой, как ты», – настаивал он. – «И я никогда не буду таким, как ты. Ты – презренное подобие человека. Я жалею о том дне, когда узнал, кто мой отец».

«Это большая честь – быть моим сыном», – парировал Андроникус. – «В Империи нет никого могущественнее меня, и однажды ты займешь мое место».

Тор крепче сжал Меч Судьбы.

«Я никогда не займу твое место», – ответил Тор, его гнев нарастал, и становилось все сложнее контролировать себя. – «Я не хочу иметь с тобой ничего общего, и я закончил говорить с тобой. Ты можешь сам сдаться мне сейчас. Если ты откажешься, тогда я убью тебя раз и навсегда».

Тор удивился, увидев, что Андроникус не испытывает страха, что он по-прежнему стоит и улыбается. Он сделал еще один шаг навстречу Тору, но все еще сохранял дистанцию в несколько футов.

«Боюсь, что в таком случае тебе придется меня убить», – сказал Андроникус.

Тор с трудом понимал, что происходит.

«Значит, ты отзываешь свое предложение о капитуляции?» – спросил он.

«Я никогда не собирался сдаваться», – улыбнулся Андроникус. – «Я сделал все это, чтобы получить возможность увидеться с тобой. Ты – мой сын. Я знал, что ты меня не разочаруешь. Я знал, что когда ты будешь стоять передо мной, ты увидишь, что ты и я – одинаковые. Присоединяйся ко мне, Торгрин», – предложил Андроникус, протягивая руку. – «Пойдем со мной, и я дам тебе власть, о которой ты никогда и не мечтал. Ты будешь править всем миром. Кольцо будет всего лишь крупицей в землях, которыми ты будешь владеть, в народах, которыми станешь управлять. Ты получишь такую власть, которую не сможет дать тебе простой человеческий отец. Присоединяйся ко мне. Перестать сопротивляться этому. Это твоя судьба».

Но Тор прищурился, когда его гнев начал одерживать верх над ним. Этот человек обманул его. Он обманул их всех.

«Сделай еще один шаг – и я убью тебя», – предупредил Тор.

«Ты не сделаешь этого, Торгрин», – сказал Андроникус, глядя ему в глаза, словно гипнотизируя Тора. – «Потому что я – твой отец. Потому что ты любишь меня. Потому что ты и я – едины».

«Я тебя ненавижу!» – крикнул Тор.

Андроникус сделал шаг вперед, и Тор больше не мог сдерживать себя. Подумав о Гвендолин, о разрушении, которое этот монстр сделал своими руками, обо всех людях, которых Андроникус убил в Кольце, он больше не мог сдерживать свой гнев.

Тор бросился вперед, высоко подняв Меч Судьбы, громко крикнув, и вонзил его вниз изо всех сил, прямо в грудь своего отца, решив показать отцу и самому себе, что он не похож на него.

Но Тор оступился, когда его меч прорезал только облако. Импульс толкнул молодого человека на этот шаг и, когда его меч направился в мишень, он встретился только с валуном. Удар был таким сильным, что Меч Судьбы опустился вниз и погрузился в валун, продолжая вонзаться в него до тех пор, пока не застрял посредине, наполняя воздух ужасным шумом металла, разрезающего камень.