Глаза Гарета широко распахнулись, он был потрясен, но не успел он протянуть руку и схватить девочку, как Сарка уже оказалась на нем сверху, не давая ему времени на реакцию. Она выбила ногой кинжал из его вялой руки, и он пролетел по полу дома. Когда Гарет повернулся, чтобы схватить его, Сарка опустилась на него с веревкой, плотно обвивая ее вокруг верхней части его тела снова и снова, туго затягивая ее.

Гарет боролся и корчился, его вес был велик для нее, но девушке удалось удержаться на нем, в ее ладонях находилась грубая пеньковая веревка, пока она прижимала Короля лицом вниз. Ее ноги подкашивались, и она могла только удерживать Гарета на месте.

«Помогите мне!» – выкрикнула Сарка.

Ее подбежавшие родители встали над ней, отец смотрел на нее широко распахнутыми от страха глазами, качая головой.

«Что ты наделала?» – спросил он дочь. – «Ты отлично знаешь, что нельзя поднимать руку на Короля!»

«Замолчи и помоги мне!» – крикнула Сарка.

Но ее отец просто стоял на месте, уперев руки в бедра, качая головой, съежившись перед лицом власти, как поступал всегда.

«Я не могу поднять руку на Короля. Так же, как и ты».

Сарка покраснела от гнева, но, к счастью, к ней подбежала Ларка, чтобы помочь сестре. Она схватила один конец веревки и помогла закрепить ее. Сарка сразу же сделала тугой узел, связав руки Гарета у него за спиной. Затем девушка взяла другой кусок веревки и передала его сестре, которая обвила ею лодыжки Короля и завязала узел, который никто не смог бы развязать. Гарет стонал и выл, начиная проклинать девочек. Сарка протянула руку и всунула другой кусок веревки ему в рот, заглушая шум.

Сестры откинулись назад, тяжело дыша, рассматривая дело своих рук – Гарет был связан.

Сарка была взволнована. Ей удалось это сделать. Здесь находился Гарет, ее Король, связанный ее руками, под ее контролем. А сестра ее была свободна, цела и невредима. Девушка ликовала.

Ларка повернулась и обняла Сарку, всхлипывая, и та обняла ее в ответ, покачивая сестру, не желая ее отпускать.

«Я так испугалась», – снова и снова повторяла Ларка.

«Теперь ты в порядке», – ответила Сарка.

Она наклонилась вперед, ткнула коленом Гарету в спину и бросила на него сердитый взгляд. Девушка подняла кинжал с пола. Пришло время расплаты, и Сарка решила положить этому конец.

«Вы осмелились прижать лезвие к горлу моей сестры», – прошипела она Гарету. – «Теперь Вы почувствуете, каково это», – сказала Сарка, прижав кинжал к задней части его шеи. Гарет замычал, веревка заглушала его крики.

Сарка занесла руку, чтобы покончить с ним, когда внезапно почувствовала, как сильная мясистая рука схватила ее за запястье. Обернувшись, она увидела, что над ней стоит отец с сердитым видом.

«Ты глупая девчонка», – сказал он. – «Живой бывший Король стоит гораздо больше, чем мертвый. Я могу продать его армии Андроникуса. Они хорошо заплатят за него. Деньги, которые я на нем заработаю, смогут кормить и одевать нас много лет. Ты чуть было не испортила наше славное будущее».

Сердце Сарки бешено колотилось от гнева.

«Ты не знаешь, о чем говоришь», – сказала она. – «Андроникус ничего за него не заплатит. Они убьют его или отпустят. Сейчас он в наших руках. Это наш шанс. Мы должны убить его, пока он еще чего-нибудь не натворил».

Но ее отец грубо оттолкнул девушку – так сильно, что выдернул кинжал из ее рук и поднял ее на ноги.

«Ты слишком молода, чтобы разбираться в мужских делах», – побранил он дочь.

После чего отец нагнулся, схватил Гарета за веревки и дернул его на ноги. Он окинул его взглядом с ног до головы, словно тот был товаром на продажу.

«За Вас должны дать немалую цену», – сказал он.

«Нет, папа!» – яростно крикнула Сарка, наблюдая за тем, как отец проходит по дому, ведя Гарета к двери. – «Не отпускай его!»

Девушка подбежала к двери, глядя на то, как ее отец выходил из дома, гордо ведя Короля к ближайшей патрулирующей группе воинов Империи.

Все воины остановились и повернулись, окинув Гарета взглядом с головы до ног.

«Я поймал бывшего короля МакГила», – гордо объявил отец Сарки. – «Дайте мне сто динаров золота – и он ваш».

Солдаты повернулись и посмотрели друг на друга, после чего их лица растянулись в улыбке. Наконец, старший воин вышел вперед, оттянул назад свой меч, схватил Гарета, притянул его к себе поближе, рассматривая Короля. Удовлетворенный, он обернулся и швырнул Гарета другим воинам, которые его поймали.

Солдат повернулся и улыбнулся отцу Сарки.

«Почему бы мне не заплатить тебе горстью стали вместе золота?», – произнес он.

Не успел мужчина отреагировать, как воин вышел вперед и вонзил свой меч ему прямо в сердце.

«Папа, нет!» – в ужасе закричали девочки, наблюдая за тем, как лицо их отца исказилось от потрясения, а затем на его грудь полилась кровь, когда он опустился на колени.

«Но спасибо за подарок», – добавил солдат. – «Я не могу дождаться той минуты, когда расскажу Андроникусу о том, кого я только что поймал».

Годфри, облаченный в плохо сидящую на нем вражескую броню, шел неуклюже, чувствуя себя заметным, тем не менее, пытаясь казаться естественным. Он слишком поздно осознал, что труп, с которого он снял эту броню, был одного с ним роста, но гораздо худее. Годфри проклинал себя за то, что так много эля выпил в своей жизни, ощущая, как его живот и плечи упирались в броню. Молодой человек надеялся только на то, что это не выдаст его.

Кроме того, глядя на самого себя и на других, он поразился тому, как сильно он был похож на воина Империи. Особенно сейчас, когда Годфри опустил на лицо забрало, он даже не мог отличить себя от людей Андроникуса. Оружие у него на поясе тоже было прекрасного качества – длинный и короткий мечи, кинжал, короткое копье и цеп – все было блестящего черно-желтого цвета, украшенное маркировкой Империи. Продолжая идти, сначала Годфри приготовился к тому, что его разоблачат, но чем дальше они шли, тем больше он осознавал, что никто не бросал на него повторного взгляда, тем больше он расслаблялся. Он потел внутри, несмотря на холод, и молодой человек понятия не имел, куда они идут, но, по крайней мере, он все еще был жив и добился успеха в своей уловке.

Во всяком случае, воины уважительно смотрели на Годфри, некоторые из них застыли по стойке смирно, когда он проходил мимо – они видели офицерские нашивки. Годфри не мог избавиться от ощущения, что он все больше и больше надувался от важности, и в какой-то момент молодой человек начал смаковать идею о том, что воины проникались к нему уважением. Он и сам начал ощущать себя офицером. Ему становилось весело играть свою роль, и Годфри никогда не приходилось прилагать столько усилий, чтобы войти в образ. Он не был хорошим воином, но всегда был отличным актером. Его неоднократные похождения в таверну хорошо научили его играть. На самом деле, Годфри всегда жалел о том, что родился сыном Короля, а не актера.

«Сэр», – сказал воин, поспешно подойдя к нему. – «Теперь, когда мы одержали победу во время этой осады, все офицеры отправляются в путь. Пока мы говорим, нагружаются телеги, и мне приказали собрать остальных офицеров. Сюда, сэр».

Годфри сглотнул за забралом своего шлема, осознавая, что у него нет иного выбора, кроме как пойти вместе с остальными или выдать себя. Он повернулся и пошел вместе с солдатом, отправляясь в оживленный лагерь, в котором во все стороны сновали тысячи воинов. На каждом шагу Годфри спрашивал себя, что делать.

Воин отвел Годфри к длинному ряду телег, открытым сзади, запряженными несколькими лошадьми. Сзади сидели десятки офицеров, которые толкались и шутили друг с другом в приподнятом настроении. Годфри остановился в нерешительности, когда солдат жестом указал ему присесть. Пока Годфри стоял на месте, добродушное подшучивание постепенно пошло на убыль, и глаза всех офицеров устремились на него. Он знал, что если не сделает шаг, то в следующую минуту его разоблачат.