- Ангел… - женщина усмехнулась, - что ж, пусть будет Ангел.

- А я всегда знала, что Ангелы существуют, - по-детски заулыбалась Маша.

- Маша, что даёт тебе курение?

- Все курят, и я тоже курю, - удивилась вопросу Маша.

- Ты куришь три года, ещё не поздно бросить.

- Когда я курю, то чувствую себя уверенней, - начала объяснять Маша.

- А вот у меня на этот счёт другое мнение.

- Какое тебе дело до того, что я курю! Это моё право! Хочу, курю, хочу, не курю. У нас все крутые девочки курят, а те, кто не курит…

- Да, это действительно твоё право. Делай, как считаешь нужным. Только чем больше времени будет проходить, тем бросать трудней. Когда-нибудь ты об этом очень сильно пожалеешь.

- А я всю жизнь буду курить, - упрямо заявила Маша.

- Ну… ну… - усмехнулась женщина

- Ангел, а как твоё имя? Звать Ангелом, как то не звучит.

- Представь себе, меня зовут точно так же, как и тебя.

- Вот как. Даже так, - удивилась Маша.

- Боишься домой идти? – спросила Мария.

- А у меня есть выбор?

- Ты сама виновата в случившемся.

- Я? – удивилась Маша.

- А кто же ещё. Ну, какой из тебя техник? Ты творческая личность.

- Я бездарь! Я никто! – крикнула Маша.

- С тобой бесполезно говорить, ты ещё очень сырой материал.

- Тем более что сырой и всегда таковой буду, – обиженно заявила Маша.

- Иди домой, холодно на улице, не то простынешь.

Маши эвристически подмигнула Ангелу.

- Ты мне подсказала хорошую идею.

- Соврать, что ты заболела?

- А что в этом плохого? Да это и не будет враньём. Простудиться можно в два счёта, главное в другом, отложится разговор на более удобное время.

- Ты уверена в этом?

Маша неуверенно пожала плечами.

- Боюсь говорить правду, - честно призналась она.

- А ты скажи всё как есть.

- Потом скажу, а вначале заболею.

- Зачем издеваться над телом? Оно этого не заслуживает.

- Ничего с моим телом не случится. Оно моё и больше ничьё. А вообще… - Маша в бессилии сжала кулаки, - я не могу больше так. Не могу. Я никому не нужна. Я некрасивая, плохая, я…

- Кто тебе об этом сказал?

- Что у меня самой, что ли глаз нет. У других есть всё, а у меня одни обноски. Мама даёт деньги только на дорогу туда и обратно.

- А причём здесь ты некрасивая, плохая? – удивилась Мария.

- Тебе этого никогда не понять.

- Ты уверена? Мне тебя не понять? – ещё больше удивилась Мария.

- Если ты мой Ангел, то забери меня на небо! – взмолилась Маша. – Сил моих больше нет, здесь находиться. Этот мир жестокий. Здесь только богатые хорошо живут. Вот если бы я родилась в обеспеченной семье, то…

- Ты ещё совсем сырой материал, - вздохнула Мария.

- Я не знаю, что ты подразумеваешь под словом – сырой материал, но я и без тебя знаю, что мне даже в рае места нет.

- Мда, – огорчённо пробормотала Мария.

- Да ты на себя посмотри и на меня! - набросилась на Ангела Маша. - Ты божественной чистоты Ангел. Ты уже изначала была такой, а я… а мне…

- Иди домой. Уже поздно.

- Если ты мой Ангел-Хранитель, то тогда тебе под силу изменить мою жизнь к лучшему, - не отступала Маша.

- Ты должна сама это сделать.

- Но это нереально!

- В следующий раз мы поговорим с тобой об этом, а сейчас иди домой. Хотя нет, я знаю, ты пойдёшь к своей подруге.

Мария кивнула на прощание и растворилась среди многочисленных снежинок, паривших серебристым веером в зимнем воздухе. Маша вздохнула и полезла ещё за одной сигаретой в карман.

- Ей хорошо говорить, она Ангел. Вот пожила бы в моих условиях.

- Маша, вставай! Мама зовёт! – кричал откуда-то сверху голос Машиной сестрёнки Вальки.

Маша приподняла голову над подушкой, простонала и рухнула на постель.

- Ой, Маш, что это с тобой? У тебя вся голова обмотана мокрым полотенцем и подушка мокрая, - удивилась Валька.

- Не видишь что ли, плохо мне.

- Ты лежи, а я пойду маме скажу, что ты заболела, - заявила Валька.

Маша не стала ждать прихода матери, поспешила встать, заправить постель, и словно на эшафот, пошла за приговором на кухню.

Она пришла от Ольги за полночь. Украдкой покурила в ванной, затем прошла на кухню и надолбила льда из морозильной камеры. Завернула лёд в полотенце и тихо, чтобы не дай бог не разбудить, кого из домашних, прокралась в комнату, служившую одновременно залом и спальной комнатой для них с сестрой. Решив, во что бы то ни стало, заболеть, она приложила к уху завёрнутый в полотенце лёд и заснула.

Похоже, лёд подействовал. Ухо было припухшим и красным, словно его ошпарили кипятком, внутри что-то булькало и ухало, отдаваясь тупой болью по всей голове.

Отчима на кухне не было. Это могло означать, либо он нашёл себе работу, или же ушёл в очередной загул. Маша обмерла в дверях, когда обнаружила на столе свою пачку сигарет и деньги, оставшиеся от стипендии.

- Ну, и что ты стоишь в дверях, казанской сиротой! – сердито прогромыхал голос матери.

Маша виновато опустила голову.

- Так ты у нас куришь, мила дочь? У тебя деньги куры не клюют?

- Это осталось от стипендии, - промямлила Маша, боком пробираясь к столу сквозь залежи «вечно» не убираемой кухни.

- Сколько ты получила? – продолжала допрашивать мать.

- Восемнадцать рублей.

- Но здесь только двенадцать. Где остальные?

- Сигареты купила, девочкам долг отдала и на билет потратила до дома.

- Какой долг? И причём здесь билет? Я разве тебе не давала денег на обратную дорогу?

- Я потратила их на еду и…

- И сигареты. Так?!

- Так, - едва слышно ответила Маша.

- Хорошо живёшь, мила дочь. Ты вон сигареты дорогие с фильтром куришь, а Виктор Приму себе лишь позволяет. Мы для неё каждую копейку экономим, чтобы денег выделить на электричку, а она вместо того, чтобы учиться, шикует там. Почему в середине недели приехала? Учёбу бросила?

- Я заболела, потому и приехала.

- Мамочка, не ругай Машу, - попросила Валька, - она и в самом деле заболела. У неё вся подушка мокрая была и голова полотенцем обмотана. А курить она больше не будет. Правда, Маш?

Мать опустила голову на руки и безудержно разрыдалась.

- Мамочка, что с тобой? – в голос закричали перепуганные сёстры.

- За что мне это всё?! В чём я провинилась перед Богом? – рыдала мать. - Всю жизнь света белого не видела, одни побои и мытарства. Родная мать малым ребёнком бросила, хорошо хоть тётка Соня подобрала.

- Баба Соня мне не нравится. Она злая, - Валька поморщилась, словно от зубной боли, - голодом тебя морила, била, ты же сама нам рассказывала.

- Била, гоняла, - согласилась мать, - но так нужно было. Он ведь желала мне добра. Выбить хотела всю дурь, что передалась по наследству от матери. Да если не тётка Соня, не получила бы и образования должного. Одно только не смогла она исправить, судьбу мою горькую. Видимо по жизни маята ко мне треклятая привязалась. Первый муж пил и бил, свету белого не видела, и второй туда же. Одна радость и надежда, доченьки мои. Хоть, думаю, они на ноги встанут и уйдут от судьбы нашей несладкой.

Мать с горькой досадой посмотрела на Машу.

- А ты вон в курево ударилась, деньгами шикуешь.

Маша виновато опустила голову.

- Небось, и с мужиками дело уже имеешь, - продолжила мать, – нет, чтобы учиться, в люди выбиться, она…

- Я с мужчинами не сплю! – крикнула Маша.

И уже тихо стыдливо добавила: - Я ещё девочка.

- До поры до времени, - проворчала мать, поднимаясь со стула. – В поликлинику, когда пойдёшь?

- Завтра с утра. Мам, можно я пойду, прилягу?

- Иди, приляг. А мы с Валентиной до магазина сходим. Виктор работу нашёл грузчиком на складе, придёт вечером, мы к тому времени ужин приготовим. Деньги вовремя привезла. И за это, спасибо.

Мать с Валькой ушли в магазин. Маша увидела лежащую на столе пачку сигарет, которую мать забыла убрать с глаз долой.