-Merci, - я улыбнулась мужчине, а тот склонил голову и был таков.

Газету я сразу откинула в сторону, а письмо открыла. Там было несколько строк:

«Прости меня, be’be’. Позавтракаем?»

Я нахмурилась и удивилась. Это от Доминика. Но как? Я решила спуститься вниз и узнать у портье, когда он оставил это, и как с ним связаться.

Умывшись и почистив зубы, я вытерлась полотенцем и вышла в свою комнату. В шкафу нашла узкие джинсы и кашемировый свитер, нацепила их на себя и, собрав волосы в неуклюжую шишку, спустилась вниз, в лобби.

Мои ботинки убого смотрелись на фоне шикарных ковров, но я подошла к стойке портье и, не успев сказать ни слова, услышала:

-Ты быстрее, чем я думал.

Доминик.

Повернувшись, я увидела его, сидевшего в большом роскошном кресле. На лице – ни следа вчерашнего вечера, весь свежий и улыбчивый – чем не дьявол?

Он встал, распрямившись, и я увидела, что сегодня он выглядит так же безупречно, что и вчера. Хотя на нем были простые джинсы и легкий полувер, а в руках он держал пальто и шарф, он все равно выглядел как совершенство, сошедшее с обложки.

-Ты не хочешь взять пальто? Я, конечно, согрею тебя своим теплом, но, по-моему, верхняя одежда тебе тоже не помешает, - он наклонился ко мне и легко коснулся губами щеки. Его щетина царапнула мою кожу, и я быстро отпрянула.

-Что? – он с усмешкой посмотрел на меня. – Мы разве не идем завтракать?

-Завтракать? Ты … подлец, - выдавила я. – Хорошо, что хоть ума извинится хватило!

Он лениво улыбнулся.

-Жду тебя здесь еще пять минут, а если не придешь – уйду во Fratelli один.

Я тут же зажглась. Fratelli – один из моих самых любимых ресторанов в Европе! Этот ресторан входит в десятку лучших во всем Париже, и я не раз бывала там с папой. Там гармоничный и простой стиль, дружелюбный персонал и десерты, за которые можно умереть!

Я тут же исчезла за поворотом, дожидаясь лифта. Оказавшись в номере, я быстро подкрасила глаза и брызнулась духами, и, пока искала в еще не до конца разобранном чемодане шарф, наткнулась рукой на что-то острое. Достав, я обнаружила цепочку с сердцем Дани. Легкая тоска больно кольнула меня в сердце. Я застегнула цепочку и позволила сердечку лежать поверх моего свитера. Подхватив белое пальто и, замотав поверх горла бирюзовый шарф, я вышла из номера, закрыв его картой.

Доминик уже стоял у входа, и когда я появилась, улыбнулся:

-Четыре минуты. Я уже собирался уходить.

-Очень смешно, - фыркнула я и, взяв Доминика под локоть, вышла вперед. Что-то мгновенно ослепило меня. Я остановилась как вкопанная и впилась пальцами в руку Доминика. Послышалась быстрая французская речь, затем снова яркий свет.

-Что….

Сильные руки Доминика отвернули меня, и я влетела лбом в его грудь, охнув. Что происходит?!

Он быстро перехватил мою руку и пошагал вперед. Я собралась обернуться, как услышала его напряженный голос:

-Не смей. Не оборачивайся. Наше фото и так на первой полосе Паризьен.

Я онемела от шока, но мои ноги почему-то шли вперед. Завернув за угол, мы оказались около огромной черной машины, и я безумно обрадовалась, что сейчас она нас скроет. Но Доминик почему-то прошел мимо, и за машиной я увидела… мотоцикл.

-Серьезно?! – прошипела я. – Когда за нами толпа журналистов, мы поедем на мотоцикле?

Он резко дернул меня за руку, усаживая позади себя и протягивая шлем. Я, совершенно шокированная и испуганная, трясущимися руками застегнула его под шеей, и мы, резко дернувшись, поехали вперед.

13.

Остановившись перед рестораном, мы перевели дух. Журналистов и фотографов видно не было, но мы решили перестраховаться, и Доминик на беглом французском попросил перенести бронь столика с улицы во внутрь. Ему так же бегло ответили, рассыпались в любезностях и проводили нас до мягкого дивана, забрав наши пальто. Ресторан, несмотря на ранее время, был почти полон. Здесь сидели деловые женщины и мужчины, состоятельные дамы и их ухажеры. Я, упав на диван, вздохнула. Доминик сел напротив меня на стул, и, не успев ничего сказать, взял у подоспевшего официанта меню.

Мы заказали по теплому салату Фрателли, суп из белых грибов и мою любимую пана коту с муссом из клубники.

-Если ты все это съешь, с меня яблочный пирог с миндальным бисквитом для тебя каждое утро этого месяца, - пообещал мне Доминик, закрывая меню и взяв карту вин.

-Да что ты? – я усмехнулась. – Зря ты это пообещал. И вообще, это мало.

-Знаешь, я привык, что дамы ведут себя скромнее в ресторанах, - он послал мне стальной взгляд из-под буклета с винами, а затем рассмеялся: - они так беспокоятся за фигуру.

Я пожала плечами:

-У меня ее нет, и не было. Нечего беспокоится.

Доминик кривовато улыбнулся и сказал что-то по-французски.

-Что это значит? – спросила я, нахмурившись.

Он театрально вздохнул:

-Как я рад, что иногда ты меня не понимаешь. Это сохраняет какую-то таинственность.

К нам подошел сомелье, и Доминик снова взял бразды правления на себя. Он договорился о вине, и я с сомнением посмотрела на него.

-Вино? За завтраком? Серьезно?

-Ты, be’be’, можешь и не пить. Хотя это считается дурным тоном. Я заказал два бокала Рислинг Кюве Фредерик Эмиль Эльзас, 2001 года. Потрясающее белое вино. Ты оценишь.

Я снова нахмурилась и сказала:

-Когда ты так делаешь, мне хочется кинуть в тебя чем-нибудь.

-Что я делаю? – он с коварной улыбкой посмотрел на меня, отдавая карту вин сомелье.

-Ты умничаешь.

-Вот и нет, - покачал головой Доминик.

-А вот и да. И вообще. С каких это пор ты решил, что мы друзья? С тех пор, как вчера исследовал своим языком мои гланды?

Доминик отрывисто засмеялся, откидывая голову назад. Его шикарная шевелюра откинулась вместе с ним, и я невольно улыбнулась, заметив, как он хорош. Сейчас он действительно смеялся, не только лишь его рот, а и глаза излучали веселье и радость.

-Господи, ты такая открытая. Это так мило.

-Ты не ответил, - я сложила руки на груди и откинулась на спинку дивана.

-Что не ответил? – он прищурился. – Хочешь знать, зачем я поцеловал… ах, нет, прости, исследовал языком твои гланды, так?

-Хотелось бы узнать, да, - мило кивнула я, склонив голову набок.

-Во-первых, мне хотелось это сделать еще очень давно.

Я поперхнулась принесенным нам супом.

-Ты меня вчера впервые увидел.

Он сощурился:

-Нет. Я работаю с Гаяной давно, и знал, что у нее есть дочь.

-Попахивает педофилией, - заметила я, снова погружая ложку в белый кремовый суп.

Доминик задержал ложку у рта и растянул губы в улыбке:

-Ну, не настолько. Я увидел тебя три месяца назад. Она показывала твое фото отцу и говорила, что ты станешь ее преемницей очень скоро.

-А как тогда меня увидел ты? – поинтересовалась я, кладя сухарики в суп.

-Я был рядом в тот момент. Рисовал твое платье, - он послал мне кривоватую улыбку.

Я подавилась.

-Что? – закашлявшись, я вытаращила глаза. – Но… я могла не согласиться… быть здесь и все такое…

-Тогда она бы просто прислала его тебе, как подарок, - пожал плечами Доминик. – И вообще. Мы снова отклонились от темы, почему я так захотел засунуть язык в твою глотку.

-Надо же, - хмыкнула я, подняв брови. - сам вернулся к разговору!

-А тебе не понравилось? – невинно спросил он, доев салат и отодвинув тарелку дальше.

Я снова поперхнулась, яростно взглянув на него:

-Дело не в этом! Мы … черт. Ты сам говорил, что …

-Я сказал, что я подонок. Скотина. А скотины так и поступают – крадут поцелуи у прекрасных дам под конец вечера против их воли.

-Я не была против, - выдала я. Заткнись, просто заткнись.

Доминик округлил глаза:

-Даже так? А что ты тогда клянешь меня чем свет стоит? Так ведь у вас говорят, да?

-Ага. Но… я не понимаю, для чего ты это сделал?

Доминик позволил официанту забрать все лишние блюда. Он молчал, пока нам принесли пана коту, молчал даже тогда, когда подали вино. Затем, взяв бокал в руки, он с прищуром посмотрел на светлую жидкость и сказал: