-М… - я думала, что сказать, а потом просто вырвалось: - меня бесит, что он не попрощался! Я хотела узнать, почему, и …
Гаяна покачала головой и фыркнула:
-Ты залезть ему под кожу. Он не впускать девушка так сильно, как ты.
-Мы же просто дружили! – возразила я, поставив латте на столик и почесав кончик носа.
-Милая моя, - Гаяна вздохнула с таким видом, будто я – совсем ребенок и ничего не понимаю. – Не надо говорить. Его отношение к тебе отличаться от других. Вы быть близки, я знать, но он по-прежнему засранец, который жить дальше с другими девушка. Ты тоже жить.
Я вздохнула, но все таки спросила:
-Когда мы вернемся, что делать? Как общаться с ним? Я даже не представляю…
Гаяна пожала плечами:
-Я не думать, что тебе надо все усложнять. Прими это просто. Не ищи подтекст где его нет.
Я внимательно посмотрела на маму и согласно кивнула. Она права. Но, тем не менее, я не знала, что скажу ему, когда увижу. Если честно, это не слишком заботило меня сейчас, но, раз уж он напомнил о себе, я задумалась.
Молчание затянулось, и Гаяна нарушила его первой:
-Всегда надо жертвовать. Ты жертвовать им. Ради Егор и Марина, ради своих друзья и семья. Он понимать это и принять.
Я ощутила себя худо. Ведь она права – я оставила его, хоть и не легко, но все же оставила, потому что мое сердце, любившее Париж, любило дом больше.
-Тебя забросить Марина? – Гаяна протянула чек с оплатой официанту, стоявшему за ней и встала.
Я тоже встала и, последний раз хлебнув латте, ответила:
-Да, пожалуйста.
***
-Есть кто дома? – я толкнула опять-таки не запертую дверь и чуть ли не снесла маму Марины.
-Ой! – я отскочила в сторону, она сделала то же самое. – Кристина, привет! Как замечательно выглядишь…
-Здравствуйте, большое спасибо, - вежливо отозвалась я, улыбнувшись. – А Марина..?
-Мы только что приехали с узи, - прощебетала ее мама, подхватывая сумку с полки и перекидывая ее через плечо. – Все чудесно, наша малышка здорова!
Ее мама – образец для подражания всех светских дам. Высокая, красивая, статная и донельзя богатая. Лицо без морщинок и белозубая улыбка – чему бы ни радоваться? Она потрепала меня по плечу и выскочила из квартиры. Я, все еще под впечатлением от нее, сняла лодочки и шагнула в коридор.
-Хэй? – я окликнула, заворачивая в гостиную. Марина полулежала на диване и рассматривала черно-белый снимок. Я подошла ближе, и увидела, что это – снимок ее будущей дочки. Крохотные ручки и ножки, маленькая головка – это было так странно, но в душе моей что-то трепыхнулось и загорелось любовью к этому не рожденному, но живому существу.
Марина подняла на меня глаза – в них стояли слезы.
-Ты только посмотри, Крис! – она протянула мне снимок. – Это моя доченька. Моя малышка…
Я села на диван рядом с ней и взяла ее за руку.
-Она чудесная, - охрипшим от волнения голосом сказала я и сжала ее ладонь. – Ты уже выбрала имя?
Марина утерла второй рукой сбежавшую слезинку и, улыбнувшись, ответила:
-Есть несколько вариантов, но… Не знаю, точно не могу определиться.
-Когда она родится? – поинтересовалась я у нее, закидывая ноги на диван и устраиваясь поудобнее.
-В середине августа, - она шмыгнула носом. – Предположительно, девятнадцатого.
Я ободряюще улыбнулась ей, и тут она спросила:
-Ты будешь со мной на родах?
Я моргнула, обескураженная предложением, и тут же поняла, что в это время как раз проходит закрывающая летний сезон коллекция – там будут все, и…
-Конечно, буду, - ответила я, вздохнув и еще сильнее сжав ее руку. Марина наклонилась ко мне и обняла, придавив своей малышкой.
-Так что, какие имена ты выбрала?.. – снова задала вопрос я, обнимая ее тоже.
-Думала, может, Василиса… или Ирина. Варвара тоже мне нравится, но оно означает плохое. Говорят, что какое имя – такой и ребенок. Не хочется выбрать ей нехорошее будущее.
-Чушь, - покачала головой я. – Она будет чудесная. И вовсе не от имени это зависит.
-Ну ладно, - Марина отпустила меня, и ее большие глаза вдруг округлились. – Так, чего ж это я?! Ты вчера была у Егора? Или…
-Была, - кивнула я, осторожно ступая на скользкий лед. – Мы говорили. Было много слез, вообще-то. И… я… я сказала, что люблю его в машине, и это, кажется, только усложнило дело. Но потом… потом он признался, что тоже любит.
Мои глаза непроизвольно наполнились слезами. Какая я нюня!
Марина издала умиляющийся звук и снова обняла меня.
-Это же здорово…
-Ага. Я такая тупица – свалила все на Ангелину, а потом он… сказал…
Марина тяжело вздохнула:
-Я сама до сих пор в шоке. Егор был подавлен.
-Еще бы, - подтвердила я, поерзав. Мне было неуютно говорить о ней, да и Марине, похоже, тоже:
-Никита вчера очень расстроился, что вы так и не поболтали, - проговорила она, меняя тему. – Он надеялся, что сегодня мы это исправим?
-Запросто, - я с улыбкой кивнула. – У меня осталось четыре дня, и я проведу их с вами.
Марина замерла. Она посмотрела мне в глаза, и ее нижняя губа дрогнула:
-Четыре дня? Ты что же, улетаешь обратно?
Упс. Я не сказала ей. Шестеренки в моем мозгу быстро задвигались, и я стала искать выход из положения.
-Я… я смогла вырваться только на неделю, ведь скоро летний показ – нужно готовить все, и …
-Летний показ в августе, - с каменным выражением лица проговорила Марина. – И ты обязана присутствовать на нем, ведь так?
-Да, но…
-И ты пропустишь рождение малышки, - с таким же потерянным видом прошептала Марина, и залилась слезами.
О, нет. Нет-нет-нет!
Я наскоро обняла ее, и быстро заговорила:
-Марина, не плачь, перестань! Я не пропущу ее рождение, не говори глупостей! Я прилечу, даже если это будет разгар показа, слышишь?!
Она закивала, всхлипывая, и я взмолилась Господу, что, если когда-нибудь буду беременной, пусть он сделает меня не такой истеричкой, как ее.
Весь день с Мариной и Миком, с их милостями и любовными подколками – это так будоражит. Я искренне позавидовала им – их чувствам, прошедшим даже через такое испытание.
Мы дурачились с Миком, и я уже в который раз рассказывала, как провела полгода в Париже, в этот раз вспоминая все больше деталей и рассказывая, как все было на самом деле.
-Так я и не поняла, - Марина, жуя кусок пирога, взмахнула остатками в своей руке. – Ты переспала с Дамонд или нет!?
Мик повел бровью и протянул мне воображаемый микрофон:
-И что на это ответит Кристина?
Я усмехнулась:
-Нет, я не смогла. Мы были… Я не знаю, чем я думала. В общем-то, ничем. Дом – один из тех парней, при которых ты теряешь голову, трусики и девственность одновременно, и… – Марина покатилась со смеху, а Мик неловко кашлянул, но я видела, что он едва сдерживается, чтобы не засмеяться. Я тоже засмеялась, и он, не удержавшись, разразился смехом. Около трех минут мы безудержно хохотали, да так, что у меня выступили слезы на глазах, а живот свело судорогой.
-Наше общение было странным – мы вроде не встречались, не вешали друг на друга ярлыки и прочую дребедень, но, тем не менее, он мог позволить себе вольности. В один из вечеров так и вышло, но… Он был слишком пьян, а я слишком беспечна. Для него это ничего не значило бы, а для меня – травма на всю жизнь.
-О да, - фыркнула Марина, подмигнув Мику. – Травма в лице первенца мне обеспечена.
Мы снова засмеялись, и я, вздохнув, сказала:
-Как же я могла жить без вас эти полгода? Черт возьми, я так скучала.
Марина снова издала этот самый умиляющийся звук, и, рассмеявшись снова, мы все обнялись.
-Я люблю вас, ребята, - прошептала я, уткнувшись в плечо Мику.
9.
Звонок в дверь послышался мне. Я отложила кисть в сторону и отошла подальше от мольберта. Не может быть – за все эти полгода я не забыла, как держать кисть в руках, и сейчас, смотря на синие всполохи посреди лилового, я склонила голову набок, оценивая.