7

✨Александр.

Даниэль стоял над душой, командуя мной. Нет, в его положении правильнее будет сказать, сидел над душой.

— А это, я бы поставил вон в тот шкафчик, — в очередной раз скомандовал он, а я сделал по-своему.

— Даниэль, сходите погулять. А может, вы поспать желаете, или душ принять. Нет, всё же лучше солнечные ванны. Нечего меня от работы отвлекать. Улица там, — не выдержал я, и указал рукой на открытое окно.

— Хах, ты хочешь, чтобы я как птица в окно выпорхнул? Ничего не выйдет. И потом, ты не имеешь права меня прогонять, дом-то мой, — усмехнулся он.

— А кухня моя. Я здесь буду готовить, поэтому посуда будет стоять так, как мне удобно. Вам всё равно до навесных шкафов не дотянуться. Идите гулять, Даниэль, прошу вас.

— У стены мольберт и коробка с надписью краски. Выноси это на улицу. Мольберт сделаешь ниже, а потом поставишь, куда скажу. Коробку водрузи на стул на веранде.

Я поспешил выполнить его просьбу. Пусть лучше малюет себе, но под ногами не мешается. Вчера, пока он мылся, застелил его кровать. Хорошо хоть на койках лежали: подушка и плед. В его больничных вещах нашлась цветная простыть. Постелил эту простынь ему, а самому пришлось спать на голом матрасе. Устал так, что даже мыться не пошёл, а завалился спать прямо в одежде. Уже утром принял душ и переоделся. Теперь необходимо, в этой куче коробок найти постельное бельё. Когда добрался до нужной коробки, то тяжело вздохнул. Всё было в упаковках с ценниками. Так же как и посуда. А-а-а, теперь ещё перестирывать всё это. Я медик и знаю всё, что куплено в магазине, не есть чистое, даже если новое. К обеду, наконец, управился. Только вот сам обед не приготовил.

Развешивая постельное бельё на уличной сушилке, услышал грозное.

— Золушка, ты меня кормить собираешься?!

— Пельмени будете, Даниэль, или баре такого не кушают? — с ехидцей спросил я.

Обернувшись, он уставился на меня, открыв рот. Он что, мужика без рубашки никогда не видел? Я её снял, потому что на улице и в доме настоящее пекло.

— А у тебя красивое тело, Саша. Я хочу тебя нарисовать. А пока, так и быть, пельмени. Накрой на веранде, пожалуйста, — нервно произнёс он.

Странно, чего это он? И вообще, не надо меня малевать. Я и без картин знаю, какой я.

Пообедали пельменями и чаем. А потом я позволил себе прогуляться по саду. Проходя мимо его мольберта, удивился. На листе ватмана был нарисован красками наш сад. Да это никакая не мазня. Это — настоящая картина.

— Красиво как, — искренне восхитился я, — Вы художник?

— Художник от слова «худо». Так считал мой отчим. Он не дал мне поступить на художника. Поэтому я так и остался любителем, — сказал подъехавший Даниэль, — Поехали, сад, что ли посмотрим.

Фруктовых деревьев было много, но все разные. Тут тебе и апельсины и груши. Я увидел даже лианы с киви и виноградом, а ещё кусты спелой ежевики. Гнилая черешня и вишня валялись на земле. Приехать бы чуть раньше, застали бы и её. Дальше мой работодатель захотел компот из разных фруктов и ягод. Я думал, опять придётся всё делать одному, но он помог мне собрать ежевику.

— Варенье варить умеешь? — спросил он, поедая ягоду прямо с куста.

— Нет. Но мама варит.

— Во-от, спросишь у мамы как варить. Завтра поедем доверенность делать на машину. Потом прописка. Затем супермаркет. Купим банки и сахар, — мечтательно улыбнулся он.

Его губы окрасились в бордовый цвет, и я залип на них как дурак. Хотелось подойти, встать на колени, а потом поцеловать эти ежевичные губы. Блин, ну почему он такой красивый. Несмотря на то, в каком он сейчас состоянии, Даниэль будоражит во мне что-то неизведанное. Я давно знал, ещё с шестнадцати лет, что меня интересуют только парни. Иногда кто-то нравился. Или даже влюблялся, давя в себе это чувство. Но это никогда не было так остро как сейчас. До помутнения в мозгу. Нет, до полного его отупения. Потому что хочется сорвать хоть один сладкий поцелуй. Потом пусть наорёт, даст пощёчину, обзовёт обидно, мне всё равно. Даниэль тоже смотрел на меня, не мигая, а потом вдруг прикоснулся кончиком языка к верхней губе. Как ни странно, но этот жест отрезвил меня.

✨ Даниэль.

Саша оказывается не такой уж и мышонок. На самом деле у него очень красивая фигура. Не проступают мышцы как у меня, это совсем другое, изящное тело. Я невольно залюбовался им и захотел нарисовать.

Предложил прогуляться по саду. Нужно же, наконец, узнать, что там растёт. Затем мы принялись собирать ягоды и фрукты на компот. Я параллельно поедал мою любимую ежевику. Подозреваю, что испачкал губы, потому что когда говорил, Саша не мигая, смотрел на них. В его глазах плескалось что-то непонятное, какая-то решимость что ли. Тогда я тронул кончиком языка верхнюю губу. Если он тоже гей, то поймёт этот жест. Но он ничего не понял. Александр встрепенулся, как будто на него ушат ледяной воды вылили. А ещё он смутился и покраснел. Он что когда говорил: "Уменя небыло девушки", — намекал, будто девственник. Оу, как забавно. И теперь я буду ломать голову, он не ответил мне, потому что не гей? Или гей, но не знает этого жеста?

— Я позвоню маме насчёт варенья, — услышал я как сквозь вату.

— Володя говорил, что перед самым отъездом интернет подключили. В доме роутер стоит. Ты попроси связаться с тобой по скайпу. Возьми для этого мой ноутбук. Судя по тому, как ты уезжал, они волнуются за тебя.

— Спасибо. Я написал им вчера смс, что хорошо добрался. Пойду компот варить.

— Сильно сладким не делай, — улыбнулся я.

Саша рассказал мне, каким образом его нанял отчим. По скайпу собеседование проводил. Да уж, похоже, ему совсем насрать, какой человек сейчас рядом со мной. С глаз долой из сердца вон. Так, кажется, говорят. Престиж семьи на первом месте, а остальное побоку. Рисовать больше не хотелось. Я уселся в тени деревьев и, достав телефон, стал читать книгу. Но мысли почему-то возвращались к тому, как Саша смотрел на меня. Если бы я точно знал, что он гей, то подумал бы, что он хотел меня поцеловать. Может спросить его об этом? Ага, он развернётся и пойдёт собирать вещи. Перед уходом ещё озвучит что-то обидное, как мой отчим тогда в больнице. Нет, не хочу. Всё равно ниже пояса всё атрофировалось, так какого я буду на неприятности нарываться.

Вечером я разблокировал ему свой ноутбук и подключился к интернету. Видимо договорившись заранее, он без труда дозвонился. Послышались радостные приветствия, а потом к экрану подъехал я.

— Здравствуйте. Извините, за вмешательство. Хочу представиться, я Даниэль. Саша ухаживает за мной. Я очень вам благодарен. Вы воспитали хорошего сына. Ну, не буду мешать.

Родители представились и поблагодарили меня, а потом я уехал на улицу. Я должен был показаться родителям. Пусть знают, что он действительно делает. Это ещё и элементарная вежливость. Если бы у меня были взрослые дети, я бы всё равно о них волновался. Но я решил ещё в двадцать лет, что детей у меня не будет, никогда. Я не сразу пришёл к выводу, что мне себя не переделать, ибо чистокровный гей. Я боролся с этими наклонностями. До двадцати лет спал только с женщинами. Терпел, переиначивал себя, но получалось плохо. Мозг заставлял работать член только тогда, когда я вместо девушки представлял парня. К двадцати годам я себя возненавидел настолько, что понял, такие как я плодиться не должны. У меня никогда не будет потомства. Потом я встретил Мишу. Мишутка был тридцатипятилетним геем со стажем. Он уложил меня в постель и популярно объяснил, что я себя не перекрою. Мы встречались год, а потом Миша уехал в другой город. Он не позвал меня с собой. А я знал, что между нами нет любви. Просто встретились два одиночества и классно провели время. К тому же я был в курсе, что у Миши таких одиночеств несколько, но мне было плевать на его шашни на стороне. После него были связи на две три ночи. Я порхал как бабочка, не забывая об осторожности. А влюбился впервые в двадцать четыре года. Лёша и всё что с ним было связано, простиралось далеко, на многие годы. Я мечтал быть с ним столько, сколько позволит судьба. Год. Я потратил на него год жизни, на этого лживого сучоныша. А с другой стороны я должен быть благодарен, мне дали понять какой он. Раскрыли его истинное лицо. Только вот платой за это открытие стали мои ноги.