— Да чего уж хорошего, сынок. В двадцать пять лет стал инвалидом колясочником, ещё и уезжаешь отшельником жить, — смахнула она слёзы платком.

— Наговоришь тоже отшельником. Там же не пещера в горах. А то, что не хоромы, так мне одному большой дом ни к чему. Опять же сиделке лишняя морока с уборкой, — снова попытался её успокоить.

— Ладно, раз решил, не буду больше отговаривать. Ты мальчик большой, сам знаешь, что делать.