— Похоже, день сегодня будет жаркий, — сказала она. — Можно устроить поход к реке.

Почти все прочие леди оживленно подхватили предложение. Они даже принялись строить планы о легком обеде на берегу. Только лишь пожилые особы, устроившиеся рядом с Изольдой, неодобрительно качали головами.

— С реки всегда дует холодный ветер, — раздраженным тоном произнесла одна из них.

— От него потом болит голова, — подхватила вторая.

— И что это за новая мода — посиделки на траве? — возмутилась первая. — После них спину невозможно разогнуть.

Ровенна прыснула.

— Дай этим старым кошкам волю, — прошептала она едва слышно, — и мы могли бы гулять исключительно в оранжерее. А еще лучше — сидели бы дружными рядами перед камином и вышивали картины.

— Будьте снисходительны к их почтенному возрасту, — тихо ответила, с трудом, впрочем, удерживаясь от улыбки.

Мои соседки дружно скривились.

— Дело не в возрасте сих почтенных дам, принцесса, — пояснила Лорена, — а в их исключительном занудстве. Даже их собственные мужья, презрев свои седины и болезни, свойственные их более чем солидным годам, то и дело изобретают себе дела в приграничных землях — лишь бы подальше да подольше от супружниц.

Однако же прочие леди к словам пожилых дам не прислушались. Изольда, правда, предложила им вернуться во дворец, но обе леди едва ли не с возмущением отказались. И стайка щебечущих женщин потянулась к реке. Идти пришлось недалеко. Я с некоторых пор относилась к рекам с опаской, но, выйдя на берег, вынуждена была констатировать, что здесь нам, похоже, ничего не грозит. Пологий поросший травой берег спускался к широкой водной глади. Подойдя поближе, я смогла разглядеть оживленно снующих на мелководье рыбок.

— Здесь отмель, — пояснила подошедшая Ровенна. — А уже чуть ниже по течению начинаются омуты — там лучше не купаться. Вы умеете плавать, принцесса?

Я покачала головой.

— Нет, на юге не принято подобное занятие для девочек.

— Считается неприличным? — с лукавой усмешкой осведомилась Лорена.

— Можно сказать и так, — мягко ответила я.

Мне нравились новые знакомые. И Лорена, и Ровенна производили впечатление женщин открытых и жизнерадостных, подобных которым я прежде не встречала.

— Ну вот, — внезапно помрачнела Ровенна, — к нам направляется эта грымза.

Я собиралась спросить, о ком она говорит, но тут увидела Ирму, целенаправленно шагающую в нашу сторону.

— Любуетесь прекрасным видом, принцесса? — спросила она у меня, напрочь проигнорировав моих собеседниц.

— Беседую с милыми леди о различиях в воспитании девочек на Севере и на Юге, — отрезала я.

— Вот как? И в чем же заключаются эти различия?

— Принцесса призналась, что не умеет плавать, — пояснила Ровенна.

Если Ирма и желала сказать на это какую-нибудь колкость, ей все равно хватило ума вовремя осознать, что невестке короля дерзить не следует. Поэтому она пропела приторно сладким голоском:

— Как интересно. Но, вероятно, южных девушек обучают неким искусствам, нам, северянкам, неведомым? Моя догадка верна, принцесса?

— Откуда мне знать? — сухо ответила я. — Если я и знаю нечто такое, о чем вы даже представления не имеете, то вам все равно не суждено об этом догадаться.

И пока Ирма, растерянно хлопая ресницами, старалась придумать, что же ей сказать в ответ, я отвернулась от нее, давая понять, что разговор окончен.

Вокруг нас уже вовсю суетились слуги, расстилая на плоских камнях белоснежные скатерти, а на траве — пушистые покрывала, именуемые пледами. Молоденькие резвые девушки сновали от дворца к реке и обратно, принося все новые и новые подносы с кувшинами и блюдами. Наконец Изольда подала знак к началу обеда. Меня королева усадила рядом с собой под раскидистым деревом. К нам присоединились Ровенна и Лорена и, к вящему неудовольствию моей новой родственницы, те самые пожилые дамы.

— Все-таки здесь довольно прохладно, — кисло процедила одна из них. — Я ведь говорила, что от реки обязательно будет тянуть холодом.

— И дует такой неприятный ветер, — подхватила другая. — Ваше величество, неужели вы этого не замечаете?

— Нет, — отрезала Изольда.

Но леди не унимались.

— На редкость неразумное решение. Вот, помню, во времена моей юности подобные обеды на природе приняты не были.

— И абсолютно правильно, — поддержала ее вторая дама. — Сидение на земле — верный путь к болям в пояснице.

— Если я не ошибаюсь, вас давненько мучают подобные боли, леди Магера? — невинным тоном осведомилась Лорена. — Они начались задолго до того, как появилась мода на пикники.

Магера обиженно насупилась.

— А от ветра болит голова, — не умолкала вторая леди.

— Ах, моя дорогая леди Дарика, — все так же нежно пропела жена Даймона, — я с детских лет наслышана о ваших мигренях. Признайтесь, вы в юности бегали тайком на речной берег?

После этих слов замолчала и Дарика, смерив Лорену неприязненным взглядом. Та же, как ни в чем не бывало, завела с Изольдой разговор о неких приготовлениях к ожидавшемуся празднованию. Я, пусть и была абсолютно не в курсе ни того, что требовалось сделать, ни того, чему именно будет посвящено торжество, все равно прислушивалась с любопытством. Ведь подобные занятия будут входить и в мои обязанности и знать различия между проведением праздников в Империи и в Северном Королевстве мне было необходимо. Услыхав что-то новое, я старалась тут же запомнить информацию, иногда задавая вопросы. И Лорена, и Изольда терпеливо на них отвечали. Ровенна участия в разговоре почти не принимала, полностью отдавшись поглощению обеда. А леди Магера и леди Дарика сидели нахохлившись, словно два сыча и явно придумывали очередную придирку.

Но если им это и удалось, то высказали они ее кому-то иному. Для нас же с Изольдой остаток дня прошел довольно приятно: после импровизированного обеда на природе мы вернулись во дворец, где королева удалилась в свои покои отдыхать, а я провела время до ужина в милой беседе обо всякой ерунде с новыми знакомыми. Во время ужина я уже без такого любопытства, как вчера, но все же с немалым интересом слушала песни менестреля, изредка перебрасываясь малозначительными репликами с лордом Даймоном. А ночью, после совместного принятия ванны с горячо любимым супругом, я очень быстро смогла погрузиться в крепкий сон.

Я стояла на заснеженном горном склоне в привычной мне еще по жизни в Империи одежде: легком белом шелковом открытом платье и туфлях без задников. Распущенные волосы свободно струились по спине, на руках позвякивали многочисленные браслеты. Вокруг меня валил густой снег и завывал ветер, но я странным образом не ощущала холода, хотя рядом со мной уже насыпало немалых размеров сугробы.

— Страж! — позвала я, перекрикивая завывания ветра. — Страж! Я знаю, что очутилась здесь по твоей воле! Покажись!

— Догадливая, — протянул знакомый голос.

Внезапно стихли и ветер, и снегопад, а невесть каким образом появившееся на небосклоне солнце ослепило меня, отражаясь от кипенной белизны снежного полотна. Я заморгала, а когда глаза наконец привыкли к яркому освещению, увидела его. Дракон сидел всего в нескольких шагах и с любопытством рассматривал меня.

— Так вот какой тебя увидел Эдвин, — произнес он. — Да, пожалуй, я могу его понять. Ты похожа на редкий цветок, Амина.

— Нежный цветок Империи, — грустно повторила я внезапно всплывшие в памяти уже полузабытые слова.

— Да, верно. Нежный цветок, столь мало схожий с розами Северного Королевства, не считающими нужным скрывать свои шипы. Но я, как гостеприимный хозяин, должен предложить тебе присесть.

От его огненного дыхания снег рядом со мной растаял и я внезапно обнаружила, что стою на мягкой молодой траве, среди которой цветут желтые некрупные цветы.

— Прошу, — любезно предложил Дракон и я заметила заросший мхом пенек.

Устроившись поудобнее, я сложила руки на коленях и спросила:

— Ты мне снишься, да?

— Снюсь, — согласился Дракон.