Вернувшись во дворец, я поужинала с невесткой и племянницей, похваставшейся новой куклой и ножным браслетом от «приезжих дядей». Потом рассказала малышке сказку о дальней стране, где живут крылатые люди, которую сама любила слушать в детстве. В сказке сын правителя полюбил бескрылую девушку, на которой не мог жениться из-за жестоких законов, запрещающих браки между крылатыми и бескрылыми. Молодым людям пришлось вместе пройти множество испытаний, но в конце девушка обрела-таки крылья и возлюбленные сочетались браком. Фирузе слушала меня заинтересованно, а ее мать — с грустной улыбкой. Да и мне самой, несмотря на счастливый конец, любимая сказка внезапно показалась грустной. Отчего одни люди рождаются крылатыми, а другие — бескрылыми? И кто принял закон, запрещающий им быть вместе?

Ночью я долго проворочалась в постели без сна. Несколько раз ловила себя на желании прогуляться до пруда с лотосами и взглянуть, пришел ли сегодня туда Эдвин. И я злилась на себя за подобные мысли, но все никак не получалось выкинуть их из головы. А когда мне все же удалось заснуть, то мне приснился кошмар. Сначала я увидела Лайлу, танцующую перед северными послами. Потом невесть откуда появилась Зульфия и с криками набросилась на невестку. А вслед за тем в комнату вползла огромная змея и опутала дерущихся женщин пестрыми кольцами… Проснулась я в холодном поту и долго не могла уснуть снова.

Не было ничего удивительного в том, что утром я чувствовала себя совсем разбитой. А после того, как я с трудом смогла позавтракать, Найме сообщила, что ко мне пришел посетитель. Я ожидала увидеть кого-нибудь из доверенных людей брата, присланного с поручением, но это оказался Баязет. Мужчина ничуть не изменился за то время, что мы не виделись. Высокий — выше Селима, но ниже северян, довольно мускулистый, кареглазый и темноволосый, со смуглой кожей и крохотным шрамом у виска — памятный след от детской шалости, когда они с моим братом пытались взобраться на крышу, да и свалились. Баязет был, безусловно, привлекательным мужчиной, вот только я воспринимала его почти как брата. И была уверена в том, что он тоже видит во мне сестру. Хотя, безусловно, мое происхождение было способно заставить его пересмотреть взгляды и увидеть во мне женщину.

— Амина! — воскликнул он. — Ты стала еще прекраснее, чем прежде — хоть это и кажется невозможным!

— Зато ты изменился, Баязет. Раньше ты не считал нужным льстить мне.

— О чем ты, моя дорогая? — друг взял мою руку и нежно поцеловал ладонь. — Я сказал чистую правду. Всегда считал тебя красавицей.

— Когда ты вернулся из Анхарры?

— Ночью. Позавтракал с Селимом и сразу отправился навестить тебя.

— Твоя поездка прошла удачно?

— Более чем. Однако же отчего мы заговорили о делах? Разве у нас нет других тем для разговора?

— И о чем ты хотел поговорить со мной, Баязет?

— Скажи, Амина, Селим уже рассказал тебе о том, что я просил у него твоей руки?

Признаться, я даже не ожидала, что друг вот так сразу перейдет к вопросу свадьбы, однако же скрыла удивление и довольно ехидно ответила:

— Рассказал. А вот известно ли тебе, что на ту же самую руку претендует еще и Искандер?

— Искандер? Этот мальчишка из Хафизы? И что Селим ему ответил?

Вот как, дорогой братец даже не удосужился сообщить лучшему другу о том, что у него объявился соперник. Чувствуя, как внутри поднимается волна темной душной злобы, я с милой улыбкой произнесла:

— Мой брат очень любит меня и желает, чтобы я сама выбрала себе мужа.

Баязет рассмеялся.

— Зачем тебе этот мальчик, Амина? Нянчиться следует с ребенком, а не с мужем.

— У нас разница в возрасте не столь уж и велика, — возразила я.

— Но ты ведь даже не видела его ни разу в жизни.

— Ошибаешься, — я и сама не понимала, отчего я получала удовольствие, дразня приятеля. — Мы с Искандером виделись где-то лет пятнадцать назад. Он приезжал тогда во дворец со своим отцом.

— Ну да, разумеется. Амина, вы не испытываете никаких чувств друг к другу…

— Ну и что? — холодно перебила его я. — Как будто с Исмаилом было иначе! Или между нами с тобой страстная любовь!

Баязет внезапно оказался рядом, схватил меня за плечи.

— Ты всегда мне нравилась, Амина. Юношей я мечтал о тебе, а тебя отдали Исмаилу. И вот теперь у меня наконец-то появился шанс. Прошу тебя, не отталкивай меня.

Мужчина склонился ко мне и я с каким-то отстраненным равнодушием поняла, что сейчас он меня поцелует. Можно было вырваться, ударить его, закричать, позвать стражников, но я не стала этого делать. Напротив, я приподняла лицо, чтобы ему было удобнее. Мне хотелось забыть, выкинуть из головы мысли о том, с кем мне не суждено было быть вместе. И если у Баязета получится мне помочь, я буду только рада. Целовался он довольно умело — я успела подумать, что опыта ему не занимать. Что скрывать, мне было приятно, но, тем не менее, я сохраняла ясный рассудок. Голова не кружилась, ноги не подкашивались. И едва Баязет разомкнул объятия, я тут же сделала шаг в сторону.

— Амина…

— Не поступай так больше, — тихо произнесла я, — не надо.

Мне было грустно. Забыться в поцелуе не получилось, все это время я боролась с искушением представить на месте Баязета совсем другого человека. И от осознания этого мне захотелось разрыдаться.

— Амина, — Баязет подошел совсем близко, но не прикасался ко мне, — я понимаю, что для тебя это было неожиданностью. Прости меня, я не сдержался. И подумай над моим предложением, хорошо?

— Подумаю. Но сейчас лучше оставь меня.

Приятель нежно провел пальцами по моей щеке.

— Я сделаю тебя счастливой, обещаю.

Я дождалась, пока за ним закроется дверь, а потом расхохоталась. Разве можно сделать счастливой насильно? Вбежала перепуганная Найме, стала совать мне в руки чашку с водой. Потом, видя, что я не реагирую, просто поднесла ее к моим губам и заставила сделать глоток. Выпив воды и слегка успокоившись, я с удивлением обнаружила, что щеки мои мокры от слез.

Но разговор с Баязетом оказался, увы, далеко не самым сильным потрясением. День определенно выдался несчастливым. Через несколько часов после обеда на женской половине дворца поднялась суматоха. Фатима, посланная разузнать, что стряслось, вернулась с неприятным известием: Зульфию отравили. Девушка пока еще была жива, но вот удастся ли ее спасти — неизвестно. Немедленно позвали знахарок и лекарей, которые сейчас суетились над несчастной. Подружки и подпевалы новой фаворитки пребывали в растерянности, не зная, как им дальше быть, если они лишатся своей благодетельницы. Зависть в гареме — явление нередкое, тем, кто упал с вершины, зачастую приходится нелегко. И те, кто еще вчера кланялся и заискивал, уже сегодня с удовольствием пнут лишенных влияния. Ходили самые разные слухи и версии, имя Лайлы упоминать напрямую остерегались, но мало кто сомневался в причастности главной жены к происшествию. Вообще для невестки многое сейчас зависело от того, смогут ли лекари вытянуть Зульфию с того света. Если фаворитка умрет, Селим поручит затеять нешуточное расследование и покарает виновных по всей строгости. А вот если ей удастся выжить, то у Лайлы появится шанс выйти сухой из воды. Накажут кого-нибудь из рабынь или служанок, а дальше непосредственно исполнительниц, подсунувших яд, дело вряд ли пойдет. Скорее всего, давшая Зульфие отраву придумает историю о том, что яд оказался в еде случайно, спишет все на свою невнимательность или глупость, а пытать ее с целью выяснить подробности или выявить ложь никто не будет, если жертва останется жива. Высекут как следует и выгонят из дворца. Потом Лайла наградит потерпевшую за службу и на этом все и закончится. Возможно, это было и неверно, но я тоже нисколько не сомневалась в том, кто организатор покушения. Уже ночью Рания принесла известие, что Зульфие стало-таки лучше и больше за ее жизнь можно не опасаться.

Наконец-то я вздохнула с облегчением: пусть мне новая фаворитка брата и не понравилась, но смерти я ей не желала. Нервное напряжение отпустило, но спать совсем не хотелось. Я закуталась в накидку и вышла в сад. Медленно шла по дорожкам, вдыхая аромат жасмина, ночью отчего-то перебивавший запах роз. Сама не заметив как, я опять подошла к пруду с лотосами, но скамейка на сей раз была пуста. Что же, оно и к лучшему — не стоит мне видеться с северным принцем лишний раз. Я не стала присаживаться, а решила перейти через пруд по деревянному изогнутому мостику и продолжить прогулку. Но едва я подошла к берегу, услышала тихий оклик: