- Мы не допустим этого, дитя мое, - твердо пообещала Радовида, отнимая ладонь. - Скажи, благородный Казимир, - обратилась она к помалкивающему комесу. - Если не любовь влекла тебя в наш замок, и не желаешь ты жениться на моей дочери, отчего не прошел ты мимо? Неужели ты не знал о силе проклятия, наложенного на всех нас? И о том, что лишь чистый душой отважный рыцарь, всем сердцем более всего на свете желающий соединиться с заколдованной королевной, мог ее разбудить? Ты не желаешь жениться на Славяне, это понятно всем, но ты разбудил ее. Почему не подумал ты о том, что теперь ты - самой судьбой наречен быть ей мужем? Зачем позоришь ты мою дочь и свои имена?

   Слушая рассудительные и спокойные речи королевы, Казимир все более краснел. Время от времени он поглядывал на Калю, которая, в первый раз поймав его взгляд, далее скромно опустила глаза в пол, разглядывая укрывавшую его мозаику.

   Радовида умолкла. Все взгляды устремились на него. Казимир поднял голову и твердо взглянул ей в глаза.

   - Ни один благородный рыцарь не оставит даму в беде, - проговорил он так, чтобы слышали все. - Не мог я пройти мимо, зная, что многие века в замке спит девица, которую способен разбудить один лишь поцелуй. Но не могу я жениться сейчас, не исполнив обета моего, о котором говорил вчера. И в помощи не могу отказать королю моему, Болеславу Златоусту. Проводница моя права, быть большой войне и земли наши, твои да мои, благородный король, аккурат на пути вражьего войска. Нужен я в своем замке, не сегодня-завтра нужен. И разум мой должен быть светел, свободен от тоски любовной по девице, пусть даже это будет королевна. Да и... прости, любезная принцесса, - он склонил голову в стороны Славяны. - Не пара я тебе. Уж ты мне поверь.

   Стрех мрачнел лицом, слушая разговоры Казимира. Рыцарь, чьи владения соседствовали с его землями, пришелся и ему по нраву. Родовитости было ему не занимать, как, впрочем, и богатства - король помнил, что много веков назад соседние земли славились хорошей торговлей и плодородием. Да и сам комес был еще молод, неглуп и хорош собой. Хотя отчего-то не по нраву пришлась ему Славяна, да так, что невольный гость даже пытался бежать ночью через окно - только бы не быть женату на ней. С чего бы это? Неужто его сердце занято другой? Только так и можно было толковать странное поведение соседа - ведь дочка также родовита, богата и красива, а характер ее муж мог окоротить. Была бы охота.

   Охоты не было. И это огорчало немолодого короля. Именно такого мужа он желал бы для Славяны.

   - Я не вижу причины, почему бы ты не мог жениться на моей дочери, - король, наконец, разомкнул уста, вынося свое решение. - Нет у тебя любовного томления по ней, и разум твой не затуманится. Земля наша рядом лежит, не будет беды, когда после смерти моей объединишь ты все под своим началом. А до того - быть мне вассалом твоим, как и было говорено меж тобой да Славяной сначально. Дочь моя права - стерпится-слюбится. Как много дворян живут по любви? А если не женишься ты - великий позор навлечешь на нее и на всех нас. Или к проводнице своей, этой дерзкой дриаде, питаешь ты нежные чувства? С чего бы она защищала тебя, если это не так? Какое ей дело до свадьбы твоей? Чем ей помешает жена твоя, комес?

   Сколопендра в сердцах сплюнула на пол.

   - Спаси и охрани, - буркнула разбойница, косясь на Казимира. - Комесу нашему я поперек горла как рыбья кость. Моя здесь вина, Стрех. О вас ведь, почитай, четыре столетия сказки да легенды складывают. И про крестную с её смертельным подарком, и про сон колдовской - всё знают. Не думала я токмо, что пуще всего захочется вам комеса привязать к Сечи. Оттого и против.

   Королева смерила ее взглядом. Властвующая женщина вновь приготовилась заговорить, но тут руку поднял Казимир, впервые попросив слова сам.

   - Благородный король, - медленно, словно делая над собой усилие, обратился он к Стреху. - Мы можем еще долго воду в ступе тут толочь, а можете прямо сейчас насильно обручить меня с дочерью вашей. Только счастья это не принесет ни ей, ни мне. Дозволь сказать тебе два слова, но так, чтобы кроме тебя, более их никто не слышал.

   Король и королева переглянулись. Стрех мрачно кивнул.

   - Отойдем к окну, благородный комес, - процедил он, поднимаясь.

   Придворные расступились, давая им дорогу. Король, а следом Казимир направились к большому узорчатому окну, рядом с которым не было ни стражи, ни прочих. В недоумении глазел люд на то, как заезжий рыцарь, метнув взгляд обжигавших, как уголья, глаз в их сторону, склонился к самому уху короля и о чем-то быстро заговорил. От услышанного лицо Стреха сперва заинтересованно вытянулось, а затем замерло в выражении изумленного страха. Под конец он даже отпрянул от говорящего рыцаря, и жестом заставил того умолкнуть. Слов Казимира не слышал никто, зато до всеобщего слуха ясно донесся гневный голос короля.

   - Почему не сказал мне того ты ране, рыцарь? Святое небо, я же мог отдать за тебя свою дочь! Ты мог навлечь проклятие и позор на весь мой дом!

   Комес в ответ пожал плечами.

   - А ты бы сказал кому о таком? - едва слышно переспросил он.

   Стрех не ответил. Он отвернулся от своего несостоявшегося зятя и стремительно прошествовал обратно к трону. Казимир также вернулся на место подле Кали. Молодой рыцарь был бледен, как рассветное небо зимой.

   - Отец! - просящее начала было Славяна, но король прервал ее жестом.

   - Этот человек не может быть тебе мужем, - громко, на весь зал, возвестил он. - Рыцарь Казимир дал два обета, и пока он не исполнит их, он не может сочетаться законным союзом ни с одной женщиной, будь то дочь короля, или девка из леса, - он на миг обратил взор на недоумевающую Калю. - Посему повелеваю соседу моему, рыцарю Казимиру, и его провожатой немедля покинуть мои владения. Вам дадут все необходимое. Это мое слово!

   - Дозволь и мне молвить, благородный король, - бросил Казимир, гордо выпрямленный несмотря на нотки презрения, скользящие в голосе Стреха. - Ты давал клятву. Но если ты нарушишь ее и еще хоть кто-нибудь узнает от тебя о моем втором обете - мои владения больше твоих, воины многочисленнее, и казна богаче. Помни об этом, благородный король, и будь разумным соседом!

   Казимир круто развернулся и пошел прямо на сражу. Угрюмый король махнул рукой. Воины расступились перед рыцарем, и он прошел, даже не глядя на них. Сколопендра не отставала от него ни на шаг. В гробовой тишине они покинули зал и, не останавливаясь, заспешили во двор замка.

   ***

   ... Сплетни и слухи роднит одна черта - и первые, и вторые летят быстрее степного ветра. На широком мощеном дворе замка от Казимира шарахались, точно от чумного. Слуги пробегали мимо, опустив глаза, стражи, замерев на своих постах, глядели перед собой, не решаясь встречаться со шляхтичем взглядами.

   Ни одна живая душа не знала о сказанном комесом королю Стреху, но придворный, высунувшись из окна зала, махнул платком, давая знак стражникам. Скрещенные алебарды разомкнулись прежде, чем Казимир и Сколопендра спустились вниз, ко главному входу в замок. Приказ короля был отдан, и стражники повиновались, не препятствуя уходу заезжих гостей.