- Ни разу не отступил. Даже, по-моему один раз вообще чуть не сорвался из-за них. Представляешь, до последнего стоял на стене, даже когда Умертвия полезли. Только когда Брам приказал ворота защищать со стены слез и сюда как ошпаренный полетел. А когда ты в толпу залезла. - Паладин закатил глаза. - Ты представляешь, эти гнилые остановились. Он там с отрядом такую бойню устроил. Это сейчас он спокоен, а тогда чуть ли не зубами к тебе пробиться старался.

  Я всегда думал, этих тварей только священники приостановить могут, а вот как оказалось. Хотя есть у меня подозрение что он мог и ветку священника открыть. А с его возможностями это раз плюнуть.

  - Карно, так ведь у него все ветки открыты. Я сама подсчитывала.

  - Даже так? Хотя чему удивляться. Я сразу предупредил Брама что этот мальчик, любимец Богини. Ох, как он его. - Карно чуть не подпрыгивал от удовольствия, наблюдая за боем Неро. - Правильно малыш, врежь ему посильнее чтоб не только рука отвалилась. ОЖ невезуха. Опять болты кончились.

  В этот момент послышался звук, от которого даже Карно потерял весь свой задор и весёлость. Его лицо побледнело, а в глазах появилась паника. Единственное что он успел произнести.

  - Только не стена.

  В трёх местах стена рухнула, проломленная големами. В проломы повалили толпы нежити.

  Сутана священника мгновенно истаяла, а на её месте появились массивные доспехи, казавшиеся невероятно тяжёлыми. В руках Карно держал массивный щит, больше похожий размерами да дверь.

  Внизу щита выскочил шип, который тут же воткнулся в утоптанную землю.

  - Богиня наша, даруй детям своим свет свой, дай силу противостоять Тьме, окутавшей мир твой...

  Тиса, только услышав первые слова молитвы, встрепенулась. Нельзя просто так сдаваться. Пока дышишь, есть шанс выжить. Бороться до конца. И не важно, битвы или жизни. Вся жизнь это один бой.

  Возникший купол над Карно стал расширяться, всё ближе подбираясь к порождениям Тьмы. Те же наоборот, стали приостанавливаться, стараясь не попасть за стены купола.

  Разумные приходили в себя от шока. Стена простояла столько десятков лет и тут её смогли разрушить. Невозможно.

  Несколько раз сгорала часть деревянного частокола, даже ворота часто выбивали. Но никогда не могли разрушить каменное основание.

  Ощутив прилив сил от молитвы Паладина люди постепенно поднимали оружие и, сделав первый шаг, всё более уверено делали второй, потом третий и вот лавина защитников вновь врубается в строй нежити. Со стены, в самую гущу прорыва спрыгивают Защитники, пытаясь щитами прикрыть брешь в стенах.

  Со спины их прикрывают Штурмовики, не давая отсечённой нежити прорвать хлипкую перепонку из стали и плоти, вставшей перед морем нежити. Кажется, ещё миг и заслон снесут, но в напирающих летят стрелы и магия. Склянки со взрывчатыми смесями и различное метательное оружие, тут же взрывающееся. Разумные пустили вход всё что так бережно хранили на крайний случай, который сейчас настал.

  На стене, вдоль частокола в бой с прорвавшимися мертвяками вступают бойцы, закованные в лёгкие доспехи. Чаще всего в их руках парное оружие либо щит и меч. Они двигаются с поразительной скоростью, но и её не хватает, чтобы увернуться от всех атак. Постепенно, один за одним оказываются сброшенными со стены. И для мёртвых тел нет разницы, по ту или по эту сторону.

  Сильно выделяется одна фигура. В руках подростка, лет шестнадцати только два арбалета которыми он ловко отстреливает мертвяков. Каждый его выстрел находит цель. Каждый выстрел - это минус один противник.

  В то время когда деревня всеми силами старалась защитить свои стены или вернее то что от них осталось, по лесу кралось странное существо. Только присмотревшись в нём можно было опознать дитя Хаоса.

  Гремлина.

  Вот он аккуратно подбирается к кустам, за которыми стоит шатёр Слуги Повелителя и тихо вынимает два кинжала. От его ударов слишком многое зависит. Стоит спешить, но и торопится не стоит. Слишком многое зависит от него, принявшего сторону Богини.

  Уже готового совершить рывок гремлина прерывает детский заинтересованный голосок.

  - Ушастенький, давай поиграем?

  От неожиданности гремлин только вздрогнул.

  В огромном зале пятой лаборатории находилось двое.

  Генеральный директор компании Виталий Сергеевич Коваль и ведущий специалист этой лаборатории Игорь Дмитриевич Кондратьев.

  Они стояли напротив пяти цилиндров, метров трёх высотой, заполненных странной, красноватой жидкостью, сквозь которую не было видно ничего, кроме смутных, человеческих силуэтов.

  - Значит и остальные. - Это был не вопрос, а констатация факта. - Какова вероятность что это программный сбой?

  - Маловероятен. Теперь я могу точно сказать что кто-то вмешался в ход эксперимента и вложил в нанитов свои программы. Когда именно, до запуска или уже после я не могу сказать. Но факт остаётся фактом. Это можно назвать полноценной диверсией.

  - Но судя по вашим наблюдениям эти изменения не несут вреда... им.

  -Да, самое странное что после окончания хакерской атаки и остальные наниты вышли из под контроля. Теперь все пять коконов полностью не отвечают на наши запросы и команды.

  Коваль сделал шаг и прислонил руку к стеклянному кокону с цифрой пять. Под рукой он ощутил чуть теплую поверхность.

  - Значит и остальных это стороной не обошло.

  Послышалось тихое покашливание. Оба мужчины обернулись. За их спинами стояла миловидная девушка, с немного растрепанными волосами и очках, съехавших на нос.

  - Профессор, нам требуется ваша помощь. Ваш ассистент нашёл кое-что. Вас может это очень заинтересовать.

  - Ирина, это не может подождать?

  - Нет профессор. Это срочно.

  - Извините господин Коваль.

  - Идите. Я пока задержусь.

  Кондратьев поспешил за помощницей, просматривая данные на планшете, взятом у девушки.

  Коваль же сделал шаг назад и посмотрел на капсулу.

  - Сын, ты с твоей сестрой последнее что осталось у меня. Не смей меня оставлять. Пусть от человека у тебя останется хоть только внешний вид, но ты будешь жив. Для меня это главное.

  Только сейчас стало заметно что этот стальной человек очень устал. Его спина немного сгорбилась, а плечи опустились.

  Только при посторонних он не позволял проявляться своей слабости.

  Я сидел, привалившись к осколкам большого камня.

  Правая рука висела плетью. Умертвие всё-таки смогло меня достать, ранение было глубоким и болезненным, но не очень опасным.

  До конца штрафа "Истощение" оставалось всего три минуты, но я не спешил. Уже не спешил.

  Как бы не было странно, но мертвяки отступили. Отступили вопреки всякому здравому смыслу. В один момент все, без исключения услышали протяжный звук, похожий на завывание. Мертвяки замерли на мгновение, а затем нестройной толпой стали разворачиваться и отступать через проломы. Многие не отойдя от горячки, продолжали крошить и уничтожать их. Но мёртвые не обращали внимание на это. Казалось, они потеряли всякий интерес к живым, как будто минуту назад не стремились истребить нас.

  Многие уже бросились за мертвяками, стараясь уничтожить как можно больше тварей, но громогласный крик орка остановил самых безбашенных. Именно в этот момент меня накрыл этот долбаный штраф.

  Мои раны поспешно обработали так что истечь кровью мне не грозило. Я сидел и просто отдыхал.

  Последние минуты штурма я был как будто в трансе. Моё внимание было сосредоточенно только на врагах, оказывающихся в радиусе моей атаки. Один из арбалетов разбило Умертвие своим мечом, пришлось биться подобранным костяным клинком, отрубленным с хвоста гончей. Он попался под руку очень вовремя. В итоге я всё-таки смог завалить эту тварь.