— Не говорите ерунды! Никаких «небес» нет и быть не может. Есть только небытие! Я очень любил жену. Шерли — последнее, что от неё осталось, и я просто не мог его потерять, когда был шанс его спасти.

— Почему у него такое странное имя?

— Мою жену звали Шерон. Она хотела назвать сына Джулиан. Я собрал вместе два имени. Получилось Шерлиан. Шерлиан Уильям Стивенс — Эймс — он помолчал, а потом спросил, — Вы ему поможете, Анита? Я заплачу…

— Засуньте деньги себе в задницу, Майк! — перебила я его, — я останусь с ним ради него самого. И только посмейте ещё хоть раз назвать Шерли машиной! Он человек! И я вам это докажу. А сейчас отвезите меня к нему.

Я встала и направилась к двери.

— Спасибо, — донеслось до меня!

— Бессердечная скотина! — пробормотала я себе под нос и вышла.

Я застала Шерли там же где оставила. Он был горячим как печка и его трясло так, что аж подкидывало на диване. Градусник, засунутый ему подмышку, показал почти 40 градусов.

— Я не понимаю, что происходит, — жалобно проскулил он, стуча зубами, — у меня ещё никогда не было такого отката.

Я запаниковала и уже собралась метнуться к знакомому кусту, чтобы вызвать Майка, но он вцепился мне в руку:

— Не надо. Не уходи.

— Тебе нужна помощь, Шерли.

— Нет. Помоги мне добраться до комнаты.

Он почти повис на мне, и мы с трудом, шатаясь как пьяные, доползли до его комнаты.

— Я сгрузила его на кровать, накрыв двумя одеялами, а потом еще своё принесла.

— Лежи, я сейчас найду что-нибудь жаропонижающее.

Спустившись в кухню и достав аптечку, я замерла в нерешительности — что ни говори, а Шерли не обычный человек и хрен его знает, как отреагирует чёртова система в его голове на банальный аспирин. Вдруг ему станет хуже или он вообще умрёт? Я в панике оглянулась на дверь в прихожей, за которой скрывался спасительный куст, может всё же стоит сообщить Майку, но вспомнила своё обещание.

Тяжко вздохнув, я достала миску, развела в ней воду с уксусом, нашла мягкую тряпочку и вернулась к Шерли. Он лежал свернувшись клубком и накрывшись одеялом так, что торчал только кудрявый вихор на макушке.

— Шерли, — позвала я, приблизившись к кровати.

Он высунул голову, его обычно бледные щёки сейчас горели нездоровым лихорадочным румянцем.

— Нужно сбить температуру. Ты весь горишь. — Я поставила на прикроватную тумбочку миску. — Здесь слабый раствор уксуса. Ты позволишь обтереть себя? Я просто не знаю, можно ли тебе таблетки.

Шерли неуверенно кивнул.

Я осторожно подошла поближе и намочив салфетку, аккуратно приложила мягкую ткань к высокому лбу. Шерли лежал не двигаясь, прикрыв глаза и не делая никаких попыток броситься на меня. Осмелев, я обтёрла его лицо и нерешительно взялась за край одеяла. Но он убрал мою руку и сам отбросил его в сторону, чтобы следом задрать до подбородка футболку. Проделав всё это он снова покорно вытянулся на кровати. Стараясь не делать резких движений, я обтёрла его торс, руки и снова укрыла одеялом.

— Лучше?

Он что-то неопределённо промычал и затих. Я села в кресло напротив кровати.

— Теперь постарайся заснуть. Я буду рядом, если что.

Не знаю, сколько времени я так просидела, потому что тоже задремала, убедившись, что Шерли уснул.

Разбудило меня его бормотание.

— Холодно.

Я открыла глаза. Он снова свернулся в компактный клубок и лежал, прижимая ладони к вискам.

— Голова. Болит.

— Может Майка позвать?

— Нет. — Его плечи дернулись вызвав тихий стон, — сделай что-нибудь.

Это прозвучало так по-детски, словно он отчаянно ждал, что я найду другой выход.

Потерев переносицу, я вздохнула перебирая в мыслях возможные варианты:

— Может быть горячий душ?

Шерли закрыл глаза, и его губы искривились в болезненной гримасе.

— Не получится. Я почти не чувствую ног, а тебе меня не дотащить.

Блин! Я уже сто раз пожалела, что не вызвала Майка. Он бы обязательно что-нибудь придумал. А что могу сделать я? У нас не было даже грелки, чтобы согреть его! Все, что я могла предложить, была я сама.

Я судорожно сглотнула, обдумывая эту идею.

Вопрос был очень серьёзным. Учитывая, что я узнала о Шерли, на кону стояла ни много ни мало — моя жизнь. Если система Шерли посчитает меня опасностью, он свернёт мне шею не взирая на собственную болезнь.

Шерли опять затрясло, и я решилась. Разделась до футболки и трусиков и под его немигающим взглядом, скользнула под одеяло, пытаясь действовать так, словно это было обычным делом.

— Тепловое излучение тела, — объяснила я. — Это лучшее, что я могу предложить. Возможно, от меня исходит не так много тепла, но, если нам повезет, это должно помочь.

Я смотрела, как Шерли поворачивается ко мне: движения были медленными и осторожными, взгляд прищуренных глаз мутным, спутанные кудри стояли дыбом, но выглядел он вполне невинно и безопасно.

— Так нормально? — спросила я, глядя, как он подвигается ко мне, ни в коем случае нигде не прикасаясь, но стремясь оказаться так близко к теплу, как только мог.

Тихий выдох был единственным ответом: Шерли закрыл глаза, мышцы его расслабились, я чувствовала, как уходит, вытекает из его тела напряжение. Ресницы темными полукружьями легли над выступами острых скул, и болезненная складка между бровями разгладилась.

Не знаю, откуда у меня взялось столько самообладания, но я не дернулась, не шевельнула и мускулом, когда его рука обвила мою талию, и почти не дышала, когда он завозился на подушке, прижимаясь к моему виску. Дыхание его стало спокойным и глубоким, и только тогда я, наконец, отважилась на него взглянуть. Шерли спал.

Его лицо сейчас было мирным, спокойным, и мне показалось, что в уголках губ притаилась улыбка, хотя я ещё ни разу не видела, как он улыбается. Он даже начал тихо посапывать. Я тяжело вздохнула. Мимолетная мысль о том, чтобы выползти из-под руки Шерли, прокрасться к себе и доспать там, испарилась при одном только взгляде на его умиротворённое лицо. Я не знала точно, как долго лежала глядя на Шерли, наблюдая как острые черты лица разгладил сон. Усталость давила на тело тяжелым грузом, но я упорно не закрывала глаза, наблюдая за Шерли, отмечая каждый вдох. У меня было ощущение, что рядом заснул опасный хищник. Его сонное дыхание, наконец, убаюкало меня и проваливаясь в сон, я молилась только об одном — проснуться.

Шерли было тепло и очень спокойно. Он никогда в жизни не чувствовал себя настолько расслабленно. Он открыл глаза, на мгновение у него замерло сердце — он осознал, что лежит у Аниты на плече. Он чувствовал, как её грудь вздымается и опадает в такт дыханию под его рукой, чувствовал, что его обнимает за плечи её рука. Он прислушался к себе. Голова не болела. Это был абсолютно новый жизненный опыт. Никогда он не просыпался рядом с кем-то. Он долго лежал, размышляя, встать или остаться рядом с теплой Анитой.

Решение было принято за него: веки закрылись, и он снова заснул, успев заметить, что на часах было 5:42 утра.

Впервые в жизни, он спокойно проспал всю ночь рядом с девушкой, и его система не посчитала это опасностью.

Первое, что я ощутила — яркий солнечный луч, бьющий прямо в лицо, и отвернулась, прячась от его назойливого света. Телу было… странно. Жарко. Тесно. Я пошевелилась и уловила знакомый запах. Твою мать! На мне развалился Шерли, длинные ноги переплетены с моими, темноволосая голова на моём плече, и, чёрт! Я сама обнимала его, прижимая к себе. Вот же самоубийца! Я прикусила губу, лихорадочно пытаясь сообразить, как выбраться из кровати, пока мне не открутили голову, но мои слабые попытки выползти из-под его руки, были пресечены на корню. Он ещё крепче прижал меня к себе, зарываясь носом в шею. Судя по лицу, которое снова приобрело свой обычный алебастровый оттенок, я поняла, что жар спал. Слава богу!