Парень начал нервничать и Джилл боясь, что он сорвётся, подняла руку в успокаивающем жесте.

— Спокойно, Ларс! Никто тебя ни в чём не обвиняет. Я всё понимаю — незнакомый мир…ты просто запутался, да?

— Да.

— Хорошо. И сколько тебе лет?

— Восемнадцать.

— Кто такой Адам?

— Он один из нас. Николас, его настоящий отец. Он самый старший и у него уже есть пара. У них скоро маленький будет.

— У-у. Надо же. Рада за них. И много вас таких?

— Не очень. Взрослых, таких как я, всего шестеро. Остальные дети ещё. А вообще нас двадцать альф. И столько же омег. Отец хотел дождаться, когда Энн — пара Бена, самого младшего из нашей группы, сможет повязаться. Тогда он бы создал из нас небольшую колонию, чтобы мы могли жить среди вас. Но мы сбежали…

— И как интересно… погоди-ка…ты сказал- вы?

— Да. Но всех поймали. Кроме меня.

Джилл вздохнула с облегчением.

— И как же вы умудрились сбежать? Вас же, наверное, охраняют покруче пресловутого инопланетянина из Розуэлла.

— Нам Адам помог. Он очень умный.

— А зачем убежали-то? С вами плохо обращались?

— Нет, что Вы! Просто там всё время одно и тоже. Скучно жить, запертыми в периметре, зная, что за стенами Базы целый мир. У нас есть интернет, но любая связь заблокирована. Мы можем только смотреть.

— Ты грамотный?

— Конечно! Нас учили и воспитывали как обычных детей. Нам же предстоит жить в вашем обществе.

— А если ты захочешь поиграть в какую-нибудь компьютерную игру?

— Мне её обязательно установят.

— А если онлайн?

— Это запрещено.

— Понятно. Видимость свободы. Мистера Эймса знаешь?

— Майка? Да, знаю.

— Он тоже участвует в экспериментах?

— Нет. Он приезжает. Очень редко. Адам сказал, что он просто куратор от правительства. Он очень хороший человек. Очень! Добрый.

— Серьёзно?

— Да. Малышам всегда подарки привозит. И нам тоже. Только когда он с нами, почти всё время грустный. Не знаю почему. Вроде бы улыбается, шутит, а глаза всё равно грустные. И душа его будто плачет. Мы немного можем чувствовать чужие эмоции.

— Мистер Эймс-то хороший? Ну это кому как. А Шерлиана знаешь?

— Кого?

— Ну, Шерлиан. Ростом чуть пониже тебя, только не такой здоровый, в смысле не качок. Весь из себя стройный, гламурный, словом — красавчик и умница! «Кудряшка Сью» такой. Знаешь?

— Нет. А что такое «гламурный»?

— А, забудь. В общем ладно. Суть я поняла. Дальше сама разберусь. Короче так, Ларс. Пока здесь поживёшь. Винс вон за тобой присмотрит…

— Джиллиан, — перебил её Ларс, — а Вы не могли бы помочь мне вернуться. Я домой хочу.

— Что, нагулялся?

— Угу.

— Обязательно, малыш! Сделаю всё что в моих силах. Но чуть позже, согласен? Пока нужно отсидеться. Тебя ищет вся полиция. И не дай бог найдут. Им ведь по фиг, что ты не такой как мы. Альфа, омега, им же по барабану. Упекут в тюрягу, так там из тебя самого в два счёта омегу сделают. Поэтому слушайся тётю Джилл и не высовывайся. А там разберёмся по обстоятельствам. В общем, я пошла. Пока, мальчики. Не ссорьтесь тут без меня.

Проводив Джилл Винс вернулся в комнату. Ларс уже стянул респиратор и теперь сидел, задумчиво вертя его в руках:

— Зачем тебе мисс Джиллиан? Вы не подходите друг другу, и она… — парень помедлил, — …она не очень хороший человек. У неё довольно привлекательная внешность, но внутри…это… как гнилое яблоко. Я не могу объяснить, но Винс, если ты и дальше будешь с ней, эта женщина тебя погубит.

В глубине души Винс понимал, что парень прав, но бросить её было выше его сил. Он был старше её почти вдвое и помнил Джилл совсем девочкой, которой сходили с рук все её далеко не невинные проказы и ему казалось, что она всегда был такая — не весёлым, беззаботным ребёнком, а злобной маленькой фурией. И с возрастом всё стало только хуже. Даже её дед — покойный Максимилиан вынужден был признать, что за ангельской внешностью милой блондинки с небесно-голубыми глазами скрывалось исчадие ада! Наделённая недюжинным умом, невероятно хладнокровная и изобретательная Джилл умело пользовалась природными данными, усыпляя бдительность врагов и конкурентов, чтобы потом ужалить беспощадно и смертельно. Многие, кто купились на лучезарные улыбки и сладкие речи этой демоницы во плоти, теперь кормили червей, а остальные, наученные горьким опытом своих несчастливых товарищей, просто боялись с ней связываться. Даже сейчас, когда любовно созданная её дедом империя рушилась буквально на глазах. И всё из-за этого чертового мальчишки Шерлиана, которого Винс ненавидел всей душой и которому при первой же возможности свернул бы шею.

— Мне кажется, или ты лезешь не в своё дело, а, Ларс? В первую очередь, эта мисс мой работодатель, а уж потом всё остальное. И откуда тебе, щенку малолетнему знать о том, что я к ней испытываю?

— Почему же? Я знаю. Ты её хочешь. Она привлекает тебя.

— Много ты понимаешь, бестолочь. Я люблю её!

Винс действительно безумно её любил и готов был простить всё что угодно, только бы не прогоняла. Это было невыносимо унизительно, но ничего другого, он знать уже не хотел. Прикосновения к Джилл, шелк её кожи, её хрупкость наполняли Винса такой неистребимой нежностью, что хотелось плакать. Это ему-то! Её ладное тело было для него источником наивысшего наслаждения. Но источником, не утоляющим жажду.

Винс желал любви, взаимности, единения, а получал только секс. Секс, от которого он

каждый раз практически умирал.

А Джилл просто милостиво позволяла ему любить себя, она ему доверяла как никому другому и за это он готов был отдать жизнь. Иногда он сравнивал себя с большой преданной собакой, которая, если надо, повиляет хвостом, но стоит только сказать: «фас» не задумываясь разорвёт на части любого.

После появления Шерлиана в их жизни, Джилл стала совершенно непохожа на себя прежнюю и Винс вынужден был признать, что этот потерянный вид, эта нездоровая бледность, круги под глазами от не проходящих бессонниц — всё это признаки того, что сжирает его самого. Безысходность неутолённой страсти.

Винс задыхался от бешенства и бессилия, понимая, что день за днём безвозвратно теряет её. Она часто куда-то пропадала одна и после этих странных исчезновений становилась совершенно неуправляемой в сексе, позволяя себе порою немыслимые вещи. И как бы не сгорал Винс от пожирающей его страсти, ему хотелось бежать без оглядки от этого многочасового безумия. А ещё ему хотелось медленно и вдумчиво порезать на ленточки эту бездушную тварь, этого холодного ублюдка, который заставлял так страдать его любимую женщину.

Майк привёз сына на базу, где жили альфы прямо из лаборатории. Он не знал точно согласится ли Шерли помочь ему, но всё же сделал временный пропуск, который к счастью пригодился. После случившегося побега, охрану удвоили, и чтобы оправдаться в глазах представителя правительства, без пропуска сейчас не пропустили бы и самого господа бога. Даже в сопровождении Майка.

Шерли в своей обычной манере ходил по объекту, осматриваясь, принюхиваясь, время от времени зависая в одной точке, и Майку казалось, что он слышит, как работает жёсткий диск в его голове, собирая и запоминая новую информацию.

То, что Система чуть отступила, ещё не говорило о том, что можно почивать на лаврах и ничего не делать. Всё могло стать только хуже. Или лучше. В зависимости от ситуации. С момента гормональной бури прошло слишком мало времени. Уровень гормонов в его организме всё ещё был критическим. Фигурально выражаясь, Шерли сейчас был как взведённый пистолет. Куда и когда выстрелит неизвестно. Майк был намерен сделать всё возможное, чтобы выстрел прозвучал в нужную сторону. И тогда может быть они смогут одержать ещё одну маленькую победу. Его сегодняшний поцелуй с Анитой, был лишь крошечным шажком, от которого у Майка чуть сердце не остановилось от счастья. Поцелуй… Казалось бы, ну что в этом особенного? Для всех людей в мире, это такая обыденность, к которой давно привыкли и почти не обращают внимания. Но ведь его мальчик необычный. Не такой как все. Каждый шаг, сделанный Шерли навстречу эмоциям, давал ему надежду. Майк понимал, что сын никогда уже не станет настоящим человеком, но примирить человеческую сущность с машиной, заставить их не противостоять, а сотрудничать теперь было возможно. И Майк не собирался эту возможность упускать.