Она влетела в квартиру, быстро чмокнула меня в щеку и, сняв широкие очки с лица, потрясенно присвистнула.

-А тут стильно, - подвела итог она, продвигаясь на кухню. Я последовала за ней, села на высокий стул. – О, курочка.

Марина взяла вилку и села рядом. Ее глаза испытывающее поглядели на меня:

-Ну, начинай.

Я слегка порозовела. Мне было стыдно об этом говорить.

-Эмм… В общем, он извинился за оскорбления…

-Еще бы, - перебила она, прожевывая кусок.

-И… сказал, что не отдаст меня Дани, - быстро проговорила я и вздохнула. Все, сказано.

Марина поперхнулась, и я постучала ей по спине.

-Как сказал?

-Словами, - раздраженно ответила я, затем снова вздохнула и продолжила: - Он сказал: ты моя, Кристина. И будешь моей, бла-бла-бла… И знаешь еще что?

-Мне уже страшно, - Марина округлила глаза, взявшись за стакан на стойке и наливая туда сока.

-Что готов подбирать лишь жалкие огрызки, но это будут его огрызки, кинутые мною… - я выдавила это и ощутила, как внутри все переворачивается от глубокого смысла этих слов.

Марина открыла рот, и сок пролился на стол.

-Ты серьезно? Он правда так сказал? Это на него так непохоже… Он что, фактически признался тебе в любви и верности? Даже если ты с его братом, так что ли???

Я кивнула и приложила руки к запылавшим щекам.

-Он сказал, что я не буду с Дани, и мне не стоит противиться тому, что в скором времени все равно произойдет.

Марина покачала головой, вытирая тряпкой пролитый сок.

-Это вообще бомба, Крис. Это точно был Егор? Наш общий друг-заноза-в-заднице?

Я снова кивнула.

-А еще меня пригласил Роман Владимирович сыграть с ним партийку в теннис, - я перевела тему, и, увидев, как снова Маринины глаза были готовы выпасть из орбит, засмеялась.

-Ага?! А ты что?

-Сказала, что как-нибудь можно, - пожала плечами я.

-Вайс, да он тебя клеит! – заверещала Марина, замахав руками. – Серьезно! Дополнительные занятия, излишняя забота, теннис! Это уже «что-то», и в общем, большое «что-то»!

-Да ну, брось ты, - отмахнулась я.

Мы провели вместе весь вечер, и Марина уехала. Ложилась спать я без Гаяны, а засыпала с дрянными мыслями, которые не покидали меня и во время сна…

20.

Следующие три дня прошли совершенно обычно, если так вообще можно сказать – я просыпалась, ела и уезжала к Мику и Марине. Мы проводили все время вместе, но ни я, ни они не упоминали Егора. Мне нужно было забыть все то, что он говорил, но я не могла. Как только моя голова касалась подушки, в мои мысли вновь лезли все те слова, от которых по всему телу бежали мурашки, а голова кружилась.

Я поняла, что начинаю избегать Дани. Мне было сложно видеть его и улыбаться, смеяться, зная, что я почти согласилась быть с Егором. Я придумывала миллионы различных отговорок, чтобы не проводить с ним время, и это удручало. Я не могла сказать ему, почему я так делаю. Я и сама, мать его, не знала!!!

Папа и Валентина звонили несколько раз по скайпу, мы общались, и я видела их счастливые лица и заражалась их весельем.

Оставались последние дни моего пребывания у Гаяны. Если честно, то все было не так уж и плохо. Она приезжала вечером, уставшая, но все равно красивая, и неизменно шла ко мне в комнату, поприветствовать меня и предложить провести с ней время. Я не отказывалась, мы заказывали с ней пиццу и садились на большой диван, включая плазму и смотря разные фильмы.

Она была не так уж и плоха, но я не воспринимала ее как свою мать. Гаяна была слишком… ну слишком, чтобы быть ею. Я могла принять ее как свою старшую сестру, которая долго отсутствовала, и она, похоже, это понимала.

До школы оставалось два дня. На это утро я проснулась, ощущая себя немного странно. Настроения не было, и я знала, с чем это связано. Выйдя из комнаты, я как обычно направилась в ванную, но остановилась, увидев Гаяну дома.

-Ты не поехала на работу? – поинтересовалась я, подходя к ней.

Она сидела на лиловом ковре, обложившись сумочками и лаками, и делала маникюр. Сама. Я удивилась.

Она, услышав мой голос, повернула голову.

-Доброе утро. Я решила, что нам нужно взять выходной. Быть вместе последний день, - пояснила она. – Любишь ногти? Я тебе хочу сделать маникюр.

Я потрясенно уставилась на нее и, помедлив, кивнула.

-Я сейчас умоюсь и выйду.

Она сдержанно кивнула, а я направилась в ванную. Плеснув в лицо холодной водой, я подняла глаза и посмотрела на себя в зеркало. Под глазами залегли тени, а само лицо осунулось.

Вытеревшись полотенцем, я вышла из ванной и приблизилась к ней, села рядом.

-Каким ты хочешь? – она указала головой на гору лаков, лежащих около нее.

-Ммм… не знаю. Каким лучше? – спросила я, растерявшись.

Она быстро отложила мятный лак, которым красила свои длинные и красивые ногти, осмотрелась.

Достав из коробочки морковный и желтый, она сказала:

-Эти. Они подойдут под платье.

-Какое еще платье? – не поняла я, забирая у нее лаки.

-Я купить тебе подарок. Мы сегодня идем в ресторан.

Я округлила глаза. Опять подарки? Почувствовав себя неловко, я ответила Гаяне:

-Не нужно было… я же ничего не могу дать тебе взамен.

-И не надо. Ты и так дать мне достаточно, - она подняла голову от ногтей и, немного скованно улыбнувшись, докрасила последний ноготь.

Я почувствовала какое-то умиление от ее слов, но быстро пришла в себя. Как только я уеду от нее, она сразу же забудет про свою дочь еще на девять лет.

Она взяла мою ладонь и принялась пилить мои отвратительные и страшные ногти. Потом нанесла какое-то масло, втерла его в мои пальцы и принялась красить.

-Ты грустишь, - проговорила она, когда молчание затянулось.

Я хотела ответить ей, что это не ее дело, но лишь вздохнула и сказала:

-Нет, я просто устала.

-Парень, - кивнула она, начиная красить большой ноготь. – Я не знать его, но ты заслуживать только хорошего, Кристина.

В груди моей шевельнулось что-то, и я вдруг ляпнула:

-Я встречаюсь с Дани, а меня любит его брат, Егор.

Гаяна, удивленная этой откровенностью, подняла голову и посмотрела на меня.

-Так быть всегда. Братья любят одну девочку. Не зря столько кино есть.

Я усмехнулась. Меня перестал раздражать ее акцент, он казался мне смешным и немного нелепым.

-Я знаю, - со вздохом сказала я.

-А ты любить Егора? – проницательно спросила она, принимаясь за вторую руку.

Я не знала, как ответить. Безусловно, я любила его. Но как парня? Или как друга? Или вообще иначе?

-Да, - наконец ответила я. – Но я не знаю… это сложно. Он был моим другом. И тут…

-Не верю в парня и девушку. То есть, дружба. Не бывает так, - покачала та головой, нанося желтый лак на безымянный палец.

Бывает, - хотелось заспорить мне, но в глубине души, я это понимала.

-Ты путаться, - поняла она, отложив в сторону желтый и снова взяв морковный. – У меня так не быть. Но ты – не я. Ты лучше.

Я потрясенно посмотрела на нее, на мгновение наши глаза пересеклись, и я не выдержала и спросила:

-Почему ты оставила меня тогда?

Гаяна дернулась, лак вылез за ноготь. Она суетливо схватила салфетку и начала стирать лишнее. Молчание, послужившее мне ответом, привело меня в чувство. Она мне не друг. Она лишь пытается подмазаться. Наверное…

-Я не справилась. Я быть слишком молодой, когда ты родилась. Мне быть семнадцать. Я не умела … не получаться матерью. Испугаться.

Я закусила губу и снова задала вопрос:

-Тогда почему ты вернулась сейчас?

-Я понять, что поступить неверно. Я жалеть. Но ничего не сделать уже. Все сделано раньше. Я думать, что могу исправить это, но ты и так вырасти сильной и красивой. Без меня. Это больно жалить.

Я приоткрыла рот от удивления.

-Но ты же никогда не могла знать, что не можешь быть хорошей матерью. Мне было девять, Гаяна! Я нуждалась в тебе, взрослея. Я старалась не обижаться, думая, что так будет лучше. Папа все сделал за тебя, и я не хотела бы вернуться и все исправить, - хоть это было и жестоко, но правда. Я ни за что бы не вернулась и не исправила бы все это.