Глава 14

Все наши скудные припасы мы экономили и растягивали, как могли, а избавившись от коз, ещё и смогли двигаться гораздо быстрее. Но, в конце концов, последняя крошка оказалась съедена, все не такие уж и большие средства давно потрачены, даже лишнюю одежду я поменял на еду у всё той же старушки, и остро встали постоянно откладываемые мною вопросы — что же делать дальше, куда идти? Как легализоваться, где найти себе место в этом враждебном мире? Ответов у меня не было, и, если честно, я очень смутно представлял себе наше будущее. При этом, конечно, старался держаться как можно более уверенно и упорно делал вид, что всё под контролем.

Ведь женщине нельзя давать почувствовать неуверенность и сомнения — они на раз раскусывают это, и записывают проштрафившихся в свой «чёрный список», из которого выбраться потом как минимум не просто, если и возможно в принципе. Да это правило всеобъемлюще и свойственно вообще для любых человеческих отношений. Пусть ты ведёшь доверившихся к верной гибели, но если делаешь это с уверенным видом — следом за тобой пойдут. И никто обычно не задумывается о том, что, как правило, чем выше интеллектуальный уровень человека и чем шире его кругозор, тем большее ему открыто граней и аспектов проблемы, тем сильнее свойственно колебаться, тогда как человек недалёкий и не думающий сомнений не знает вообще.

Поэтому я, хоть и оставался внешне спокойным, постоянно изводил себя попытками найти выход из сложившейся ситуации. В голове то и дело всплывала фраза про то, что мы в ответе за тех, кого приручили. Мне даже казалось, что она не моя собственная, а откуда-то. Ещё постоянно донимали мысли, что зависимыми и рабами люди не просто так становятся. Именно так, в обмен на защиту и хоть какое-то пропитание… Убежать, уйти от хозяина, обычно не так и невозможно. Проблемы начинаются потом, с тем, что делать со своей свободой.

Мы, похоже, не справлялись. Или делали это из рук вон плохо. Отчасти из-за того, что всё так же старался убраться подальше из тех мест, где мою спутницу, а может и меня, могли искать, и каждый день мы очень много тратили на дорогу, откладывая прочие дела. Но сказывалось и отсутствие необходимых навыков и знаний. Лес давал далеко не так много, как было нужно.

Я всё чаще задумывался, что бесконечно так продолжаться не может. Всё-таки, жить в отрыве от хоть какой-то цивилизации, для этого нужны определённые навыки и снаряжение, хотя бы что-то одно. У меня ничего не было. И рано или поздно нам светило наткнуться на кого-то, кто сильно удивится двум одичавшим в лесу оборванцам, у кого появятся вопросы. Нет, со временем, наверняка, необходимые навыки появятся, но… Я просто чувствовал, что надо приобрести хоть какую-то социальную значимость. Всё-таки, жизнь вне цивилизации — тупиковый путь. Пусть даже окрестные жители и вызывали чаще ощущения неприязни и брезгливости.

Поэтому, когда мы оказались в окрестностях необычно большой деревни, или даже крохотного городка по местным меркам, для меня уже не стояло вопроса, стоит ли туда соваться. Размер населённого пункта не позволял затеряться на фоне жителей — хорошо, если их наберётся пара-другая тысяч — но, по крайней мере, это была уже не деревня на несколько десятков домов. Место, по сравнению со всеми виденными до этого, довольно приличное. Должны же там быть нужны работники, хоть в одном дворе? По ощущениям, пора сбора урожая всё же надвигалась, а это время, когда каждые руки на счету.

Я оставил Валерию в лесу, надёжно спрятав в небольшом обрывистом овражке, заросшем густым кустарником, и наказал Рексу следить за девчонкой. Выбрался на дорогу, постоял немного, в последний раз обдумывая план действий, и направился в сторону поселения. После долгих дней, проведённых в лесной глуши, людные места несколько пугали. Но я шёл вперёд. Меч, естественно, брать с собой не стал, но в складках одежды припрятал нож. Так, на крайний случай.

Пройдясь по деревенским улицам туда-сюда и ловя на себе отчётливо неприязненные взгляды местных, преисполнился тоской и отчаянием. Судя по ним, мне не светило вообще ничего. Но просто развернуться и уйти — нет, не для того я всё затеял. Надо было как минимум заглянуть в местную таверну.

Изнутри она оказалась совершенно не такой, как я почему-то себе представлял. Ни стойки, ни толстощёкого румяного хозяина за нею, ни снующих туда-сюда подавальщиц с подносами. Просто несколько грубо сколоченных столов, с давно не мытыми и сально поблескивающими столешницами, облюбованными мухами и тараканами, растаскивающими густой слой крошек, скамьи рядом, и всё. Не было ни посетителей, ни прислуги. Даже вывеска отсутствовала — просто на выставленном снаружи чурбачке красовались чашка и миска, по которым я и определил заведение местного общепита.

Я постучал в единственную имевшуюся внутри дверь, естественно, запертую. Вскоре она скрипнула и наружу высунулся тощий высокий мужик, едва ли не по брови заросший, и с тёмными глазами, уставившимися на меня как два… дула?

— Чего надо?

— Здравствуйте, — поклонился я, — скажите, не проезжал ли через вашу деревню караван варваров?..

— Нет, — хозяин хотел захлопнуть дверь, но я поспешно заговорил опять:

— Постойте! А работники вам не нужны? Я отстал от своих, денег на дорогу нет…

— Нет. И вали отюсда, — после этого дверь всё же закрылась, и я остался стоять, будто оплёванный. Да, определённо, с этими местными каши не сваришь.

Выйдя на улицу, увидел подъезжающие к трактиру повозки. Взгляд скользнул по ним… И тут я вдруг замер, наверное, даже разинув рот. Потому как возницами оказались гномы! Самые настоящие, никем иным они просто быть не могли! Низкорослые, даже чуть ниже меня, широкоплечие и мускулистые, похожие одновременно на увитые мышцами кряжистые дубы и на несокрушимые каменные скалы. Все, как один, с грубыми, жёсткими, и на удивление совсем не неприятными лицами, горбоносые, с длинными волосами и спадающими на грудь бородами, которые у некоторых были завиты в косички.

— Эй, чего уставился? Гнома никогда не видел? — из ближайшей повозки неожиданно резво спрыгнул один из тех, кто приковал моё внимание. Говорил он с лёгким акцентом, низким, гортанным голосом. Близко посаженные серые глаза смотрели холодно и уверенно, нос чем-то напоминал лезвие клинка, а под густой и ухоженной чёрной бородой угадывался волевой подбородок.

— Да, не видел… — бесхитростно признал я, и тут же добавил: — Здравствуйте, уважаемые. Скажите, а не нужны ли вам работники? Я много чего могу…

— Нет, — короткий ответ дал понять, что споры бесполезны. Гном деловито прошёл мимо, внутрь только что покинутого мной заведения, и больше не обращал на меня внимания, явно давая понять, что разговор окончен.

Расстроившись, я отвернулся от необщительных коротышек и побрёл дальше, что называется, «куда глаза глядят». Но далеко уйти не получилось. Задумавшись, не заметил, что ко мне направляется группка местной молодёжи. Когда обратил на это внимание, меня уже обступали со всех сторон.

Что дальше будет, я знал прекрасно, тут не надо быть ясновидцем. До боли знакомая ситуация. И никаких сомнений в том, что делать. Ждать, пока меня ударят, чтобы иметь моральное или юридическое право на ответные действия, я не собирался, давно уже наученный горьким опытом. Вместо этого метнулся к какому-то плодовому дереву, подпёртому двумя палками, вырвал одну из них, и, не медля ни секунды, бросился вперёд, начав отвешивать удары направо и налево.

Все неудачи и накопившееся раздражение — и от того, что ничего не помню, и от окружающего враждебного мира — выплеснулось наконец в этой короткой ожесточённой драке. Короткой, потому что я и сам не заметил, как незадачливые агрессоры начали в панике разбегаться — конечно, только те, которые не остались кататься по земле и выть от боли.

Сердце ещё бешено стучалось о рёбра, грудь тяжело вздымалась, а я уже сполна осознал, насколько серьёзно влип. Ведь здесь нет кузнеца, чей авторитет помог бы избежать возмездия. Гурт. Только сейчас понял, как не хватает его…

Выйти из деревни мне ожидаемо не дали, как я ни старался спешить. Дорогу перегородили селяне, и те, кого я незадолго до этого гонял палкой, и другие, взрослые. Кто с вилами наперевес, кто с косой, кто с дубиной… Конечно, против всего этого мне противопоставить было нечего. А самое гнусное, что, учитывая моё «варварское» происхождение, эти люди в своём праве. Местные суды, судя по тому, что рассказывал когда-то Гурт, а потом неоднократно в течении наших бесед подтвердила Валерия, обычно не считают подобных мне за людей. Только тех, кто на службе — а ко мне это, понятно, не относится. Наверное…