Глава 15

Я вернулся из неудачного похода «на заработки» в сумерках, перед самым восходом Кровавой. Мы так и остались ночевать там же, в овраге, чтобы не ломиться впотьмах неизвестно куда, да и лучше места, чтобы скрыться от чужих глаз, поблизости от деревни всё равно не было. Рядом проходила тропа, но по ней ночью ходить некому, да и лезть в густой кустарник вряд ли кому-то придёт в голову, разве только по нужде — но даже для этого вокруг было полно мест и получше.

Я всеми силами старался не показывать всю ту безысходность, которая поглотила мою душу, шутил и делал оптимистично-радостный вид. Но внутри чувствовал себя погано. Вариантов, как жить дальше, виделось немного. Выживать в лесу, или… Или попробовать скользкую дорожку, причём совсем скользкую. Как далеко в таком случае я зайду, что реально смогу, и как долго смогу оставаться «в деле», не попадаясь? Ответов на эти вопросы у меня не было.

А среди ночи я резко проснулся от ворчания пса. Лежал какое-то время, пока не услышал тихие, приглушённые голоса и топот множества ног со стороны тропы. Сердце бешено забилось, внутри всё похолодело, а досада на собственную лень заставила скрипеть зубами. Наше укрытие сразу показалось не таким и надёжным…

Одной рукой придерживая пса за холку, другую я положил на рот Валерии. Последнее оказалось ненужной предосторожностью, она уже тоже проснулась, и всё слышала. Затаив дыхание и боясь пошевелиться, мы напряжённо замерли, стараясь слиться с окружающим миром и стать возможно более незаметными.

Затрещали кусты, совсем рядом с нами начала устраиваться большая компания людей. Пользуясь шумом, я тихонько вынырнул из шкуры и осторожно, стараясь не шуметь, подхватил вещи. Валерия, без слов поняв меня, быстро свернула наше спальное место. После этого мы тихонечко улизнули, сначала ползком, а потом уже и о двух ногах.

Мы отошли достаточно далеко и нашли новое место, пусть не такое укромное, но всё же вполне подходящее под определение ночлега. Походив вокруг, убедившись, что рядом никого нет, и не забывая поглядывать на настороженного пса, я достал из мешка меч, всё так же завёрнутый в тряпку.

В ответ на молчаливый вопрос спутницы, объяснил:

— Прослежу за ними. Если не вернусь до завтрашнего вечера — собирайся и уходи.

И, не обращая внимания на бурные протесты, отправился обратно. Сознавая всю опасность мероприятия, я свято верил: обязательно надо выяснить, кто это, и не по нашу ли они явились душу.

К потревожившим наш покой приближался очень долго, со всеми предосторожностями, под конец — буквально вжимаясь в землю, и очень-очень медленно, чтобы стороннему взгляду было сложнее заметить движение. Вроде, почему-то казалось, так надо действовать, если не хочу быть замеченным. Но, к моему счастью, все предосторожности оказались излишними: по сторонам никто специально не смотрел, и меня не заметили. А я приблизился настолько, что удалось даже расслышать тихий, приглушённый разговор, еле различимый из-за целой симфонии мужского храпа.

В основном это была пустая трепотня о том, о сём, в исполнении двух скучающих и почему-то не спящих людей. Только спустя долгие минуты напряжённого вслушивания, даже, наверное, десятки их, удалось узнать что-то любопытное.

— Эй! Лысый, а, Лысый? Слушай, а нас тут не заметят?

— Нет, это лучшее место на всю округу. Тут можно когорту спрятать, никто не найдёт.

— Хорошо… — и после небольшого перерыва: — Слушай, Лысый. Как думаешь, эти гномы действительно везут что-то ценное?

— Конечно, они же на ярмарку, в Северную Столицу. Нам на всех хватит, к Рогатому не ходи!

— Да… Но, Лысый, послушай. А вдруг не сможем утащить всё?

— Ну что ты пристал-то ко мне? Братья подогнали плоты. Быстренько сплавим по реке, вниз по течению, там никто и искать не станет. А как всё подутихнет, вернёмся и достанем.

— Долго…

— Ну а ты что хотел. Иначе сразу раскусят. С коротышками договор, их работники и железо нужны Империи. Ищейки тут всё перероют.

— Ой… Лысый..

— Да что ты всё «Лысый» да «Лысый»! Достал нудеть! Всё, либо завались, либо в зубы получишь…

Дальше задерживаться в опасном овраге я посчитал нецелесообразным, и тихонько пополз прочь.

Валерия встретила моё возвращение с неподдельной радостью, едва ли не с визгом, бросилась на шею и даже разревелась. Мол, бросил, негодяй, а я тут одна извелась… И я, если честно, понимал состояние бедняжки прекрасно. Но добытая информация стоила того. Ведь, во-первых, я убедился, что странные ночные гости не за нами. А, во-вторых, появилось нечто такое, что давало мне в этом мире хоть какой-то вес. Наконец-то. Шанс, который не использовать было бы глупо.