У Вика своя точка зрения. Я же настолько уверился, что они начнут за нами охоту, что не думал о других вариантах. Велика вероятность, что остальные увяжутся за нами, если не будет отвлекающей бойни и смерти, заметающей наши следы. И я вовсе не хочу, чтобы кто-нибудь попытался пойти с нами. Общество обязательно заметит, если пропадет большое количество приманок, тогда мы точно станем ценной добычей.

А у меня даже нет никакого намека на то, что именно мы собираемся искать в Каньоне. Я не пытаюсь быть лидером. Я всего лишь хочу выжить.

- Как насчет этого? - говорю я. - Мы выдвинемся сегодня ночью. Неважно, будет обстрел или нет.

- Хорошо, - отвечает Вик после минутного раздумья.

Значит, все улажено. Мы сбежим. Скоро.

Мы с Виком работаем быстро, пытаясь придумать, как заставить оружие взорваться. Когда остальные возвращаются с похорон и выясняют, чем это мы занимаемся, они помогают нам собирать порох и камни. Некоторые ребята начинают мурлыкать и что-то напевать себе под нос в процессе работы. Я холодею, когда узнаю мелодию, хотя не должен бы удивляться тому, о чем они поют. Это гимн Общества. Сто Песен, тщательно отобранные Обществом - эти сложные композиции только механические голоса могут с легкостью исполнять - и Гимн это единственная мелодия, которую могут напеть большинство людей. Хотя не тренированный человек не сможет спеть ту его часть, где должно быть нарастающее сопрано. Большинство людей только копируют полутона, драм-н-бас партию и простые ноты альтовых и теноровых частей. Именно это я слышу сейчас.

Некоторые люди, жившие в Отдаленных провинциях, сумели сохранить старые песни. И когда мы работали, то напевали именно их. Одна женщина сказала мне как-то, что запоминать древние мелодии совсем не сложно, если рядом есть реки, ущелья и Каньон.

Я только хотел вспомнить, как происходит этот процесс. Но вопросы кто и почему возникали следом.

Вик трясет головой. - Даже если у нас все получится, то все равно они останутся умирать, - говорит он.

- Знаю, - отвечаю я. - Но они, по крайней мере, смогут отбить атаку.

- Всего один раз, - возражает Вик. Его плечи поникают так сильно, чего я никогда раньше не видел. Как будто он, наконец, осознал, что он лидер и всегда им будет, и это тяжелым грузом придавило его к земле.

- Этого недостаточно, - произношу я, возвращаясь к работе.

- Нет, - соглашается Вик.

Я старался не замечать других приманок, но ничего не выходило. У одного лицо в ссадинах. Другой весь в веснушках и напоминает того парня, которого мы тащили к реке; я уже было подумал, что они братья. Но его об этом не спрашивал и не буду. Все они носят плохо сидящую одежду и чудные плащи, сохраняющие тепло, и ждут своей смерти.

- Как твое настоящее имя? - неожиданно спрашивает меня Вик.

- Меня зовут Кай, - отвечаю ему.

- А полное имя какое?

Я застываю на мгновение, когда оно молнией вспыхнуло в моем мозгу, впервые за долгие годы. Кай Финнау. Вот как меня звали раньше.

- Робертс, - говорит Вик, недовольный моей медлительностью. - Это моя фамилия. Меня зовут Вик Робертс.

- Маркхем, - наконец, отвечаю я. - Кай Маркхем. - Потому что именно под этим именем она знает меня. Теперь это - моя настоящая фамилия.

Тем не менее, другая моя фамилия тоже звучала правильно, когда я мысленно произносил её. Финнау. Фамилия, которую я делил с моим отцом и матерью.

Я бросаю взгляд на приманок, собирающих камни. Какая-то часть меня наслаждается ощущением правильности их действий, и сознанием того, что я помог им чувствовать себя лучше, пусть даже на короткое время. Но глубоко внутри меня гложет мысль: все, что я сделал - это бросил им объедки. Они все еще продолжают голодать.

Первым делом, так как мы сидим в охлажденном воздухе и трясемся от холода, Общество обещает выдать нам пальто.

- До эпохи Общества, когда произошло всеобщее Потепление, климат в Отдаленных провинциях изменился, - сообщает нам чиновник. - Сейчас здесь бывает холодно, но не так сильно, как раньше. Ночью вполне можно замерзнуть, но если вы будете носить пальто, все будет в порядке.

Значит, Отдаленные провинции. Ну, конечно же. Другие девочки, даже Инди, смотрят, не мигая, прямо перед собой. Некоторые трясутся больше остальных.

- Там у вас будет такая же работа, как и в остальных трудовых лагерях, - в полной тишине продолжает чиновник. - Нам нужно, чтобы вы сеяли и собирали урожай. Точнее, это будет хлопок. Мы хотим заставить врага думать, что эта часть страны, как и раньше, заселена и жизнеспособна. Это - стратегические действия со стороны Общества.

- Значит, это правда? Мы воюем с Врагом? - спрашивает одна из девочек.

Чиновник смеется. - Не то, чтобы воюем. Общество, однозначно, сильнее. Но Враг бывает непредсказуем. Нужно, чтобы они думали - Отдаленные провинции развиваются и процветают. И Общество не желает, чтобы хоть одна группа несла бремя проживания здесь слишком долго. Поэтому мы ввели полугодовую программу периодичности. Как только ваше время истечет, вы вернетесь обратно, в статусе Граждан.

В его словах нет ни капли правды, думаю я, хотя и кажется, что в это можно поверить.

- А теперь, - говорит он, указывая на двух офицеров, свободных от управления кораблем. - Они по очереди проводят вас за эту ширму, произведут обыск и выдадут стандартную одежду. Включая пальто.

Они собираются обыскать нас! Прямо сейчас.

Я не единственная девушка, которая пятится назад. В ужасе, я пытаюсь отыскать место, куда можно спрятать таблетки, но не вижу ничего подходящего. Сделанная по заказу Общества, поверхность воздушного корабля идеально ровная и гладкая - ни углов, ни закоулков. Даже наши сиденья твердые и гладкие, а ремни, которыми мы пристегнуты, незамысловаты и крепки. Таблетки положить некуда.

- Ты хочешь что-то спрятать? - шепчет мне Инди.

- Да, - отвечаю я. К чему лгать?

- Я тоже, - снова шепчет она. - Давай я возьму твое, а ты - мое, когда я пойду.

Я открываю сумку и вытаскиваю пакетик с таблетками. Прежде, чем я успеваю что-то предпринять, Инди - быстрая даже в наручниках - перехватывает его и сжимает в ладони. Что она сделает дальше? Что ей нужно спрятать и каким образом она сможет достать это, если ее руки скованны? У меня не остается времени, чтобы увидеть.

- Следующая, - вызывает женщина-офицер с каштановыми волосами, указывая на меня.

Не оглядывайся на Инди, говорю я себе. Не подавай виду.

Зайдя за ширму, мне приходится снять нижнее белье, пока офицер роется в карманах моей старой коричневой одежды. Она протягивает мне новый комплект - черного цвета.

- Давай осмотрим сумку, - говорит она, отнимая у меня этот предмет. Копается в письмах, и я пытаюсь не вздрогнуть, когда одно из старых посланий Брэма рассыпается на кусочки.

Потом она возвращает мне сумку.

- Ты можешь одеваться, - сообщает женщина.

В тот момент, когда я застегиваю последнюю пуговицу на рубашке, офицер окликает главного чиновника.

- Эта чистая, - докладывает она обо мне. Чиновник кивает.

Возвращаясь на свое место рядом с Инди, я просовываю руки в рукава моего новоприобретенного пальто.

- Я готова, - тихо, едва шевеля губами, говорю я.

- Оно уже в кармане твоего пальто, - отвечает Инди.

Я хочу спросить у нее, как она делает это столь быстро, но опасаюсь, вдруг нас подслушивают. Я ощущаю эйфорию, от облегчения, что все получилось, как надо. Что у Инди все получилось.

Несколько минут спустя, когда офицер указывает на нее, Инди встает и, с опущенной головой, закованная в наручники, покорно предстает перед ней. Инди хорошо играет свою роль, притворяясь сломленной, думаю я.

На другом конце корабля, девочка, которую обыскивали после меня, начинает рыдать. Я думаю, вдруг она что-то прятала, и ее раскрыли - такое могло случиться и со мной, если бы не Инди.