- Это Долина Солнца. Совсем не то место, куда следует приходить смертным.

  - Согласен. Полностью. Если отправишь меня обратно, буду весьма благодарен.

  Оракул отошел, ожидая меня. Пришлось топать за ним, едва не падая. Стена кончилась, мы были в какой-то совсем маленькой лачуге, и теперь, по идее, вышли на улицу. Но ничего, кроме земли в метре от меня и этого силуэта я не видел на фоне яркого света.

  - Ты уже здесь, это судьба. Это значит, ты попал сюда неслучайно. За сотни лет ни один смертный не попадал сюда.

  Делаю еще несколько шагов, не справившись с непослушным телом, падаю на землю.

  - Это нормально? То, что со мной твориться?

  - Да. И нет, - издевается Оракул, - я не издеваюсь. Я говорю правду. Твоему смертному телу не место здесь, оно страдает. Так что в твоем состоянии нет ничего удивительного. Но это не нормально. Ты должен научиться смотреть на свет, иначе всегда будешь блуждать во тьме.

  Ага, все очень понятно. Снова поднимаюсь на ноги, продолжаю топать за постоянно отходящим от меня Оракулом.

  - Ты делаешь успехи. Будь ты обычным, уже давно был бы мертв.

  Ха, очень ободряет. Когда использовал печать, я совсем не этого желал.

  - Мы получаем то, что заслуживаем, а не то, чего желаем. Но, если ты научишься смотреть на свет, я дам тебе то, чего ты желал.

  Ха, три раза. Вот очень просто сказать, а как это сделать?

  - Если будешь слушать, я попытаюсь тебя научить.

  Так, надо бы свыкнуться с мыслью, что он читает мои мысли, а то еще и от этого мурашки по коже, будто всего остального мало. Мы шли. В белой пелене яркого света мы шли по узкой тропе. Он начал говорить, а я просто слушал, потому что не имел ни какой возможности что-то изменить сейчас. Он говорил, но я был так сосредоточен на движении, что едва успевал слушать. Я слушал, но слова не откладывались в сознании, сразу проваливаясь куда-то вглубь. Куда-то глубоко.

  Начали возвращаться ощущения, но они были какими-то странными. Снова этот проклятый холодный дождь. Под ногами мокрая трава, я пытаюсь убежать. Скрыться, хотя отлично понимаю, что мне это не удастся. Бежать уже не выходит, а сзади все ближе доноситься шелест металла и пороха. Знакомая и почти привычная боль в ноге. Падение. Силуэт, нависший надо мной. С моих губ срываются какие-то слова, мольбы, умирать так не хочется. Но силуэт отвечает. Те самые слова, что проникли в самую глубину моей души: "Нет, Саша. Единственная милость для предателя - Мгновенная смерть". Щелчок и боль.

  Глава 40.

  Просыпаюсь, но чувствую мучительную усталость во всем теле. В глазах рябь, пелена белого света. Но я все же кое-что вижу. Шалаш. Маленький домик, будто выращенный в кустах. Лежанка из травы прямо на земле, с которой я с трудом поднимаюсь. Я почти голый, но здесь очень тепло. И сейчас мои чувства не сходили с ума, я вполне смог стоять на ногах и даже выйти на улицу. Свет шел не с неба, а откуда-то с горизонта. Или его источник находился прямо на земле. Вокруг, среди высокой зеленой травы росли редкие, но достаточно высокие деревья. Я уже сделал несколько шагов к свету, когда меня настиг знакомый голос.

  - Тебе пока не стоит приближаться к солнцу, - предостерег меня Оракул.

  Обернувшись, увидел крупного красивого павлина. Он был выше меня на две головы. Шея и тело яркого синего окраса. Крылья, сложенные сейчас по бокам, и хвост, сложенный и едва не касающийся земли, более яркие, оранжевые, зеленые цвета и их оттенки. Оракул смотрел на меня желтыми глазами без зрачков.

  - Оракул. Можно сказать, что я рад с тобой познакомиться.

  Он кивнул:

  - Взаимно. Вижу, тебе лучше.

  - Да, значительно лучше. И... Я узнал свое имя. Старое имя, если это имеет какое-то значение.

  Павлин опустил голову ниже, заглядывая в мои глаза.

  - Имеет, и не имеет. Для меня это не важно. Но важно для тебя. Теперь ты не слеп, и не глух. И пусть ты не стал одним из нас, но ты уже можешь находиться здесь, незащищенный моим гендзюцу.

  Подумав немного, я поклонился:

  - Спасибо за помощь.

  Оракул кивнул, выпрямился, сделав несколько шагов в сторону.

  - Давай пройдемся, тебе сейчас полезно ходить.

  Мы пошли куда-то, сохраняя дистанцию от источника света. У меня было много вопросов, но я не знал, стоит ли их задавать, а если стоит, с какого начать?

  - Я не отвечу на все твои вопросы, но на некоторые, - продолжая беззастенчиво читать мои мысли, ответил Оракул, - Мы - Павлины. Жители Долины Солнца. Птицы Бессмертия. И мы действительно бессмертны. Некоторые из нас. Как именно мы этого достигли, не так уж и важно сейчас. Что еще? Да, я, как и обещал, кое-чему тебя научу.

  - Несколько пространственное объяснение. И про бессмертие можно подробнее? Хоть немного? И почему меня так корячило первое время?

  Оракул задумался, отвернувшись к источнику яркого света.

  - Эта долина. Она переполнена чакрой природы. Не только ей, но для тебя именно это было опасно. Те, кто не могут защитить себя от энергии жизни, погибают. Но ты сумел, и теперь можешь находиться здесь. Однако свет, который ты видишь, источник силы, о которой тебе рано знать. К нему тебя приближаться опасно. Погибнешь сразу, и без шансов. Наше бессмертие? Тебе известно, кто такие санины?

  Киваю:

  - Мудрецы. Я знаю о троих.

  Оракул остановился, задумчиво посмотрев в небо:

  - Я полагаю, ты говоришь о Джирайе, Орочимару и Тсунаде. Отшельники путей Жабы, Змеи и Слизня. Каждый из них умеет использовать природную чакру. И каждый делает это по-разному. К примеру, жабы собирают в своем теле природную энергию и уравновешивают ее со своим Инь и Янь, телесной и духовной энергией. Они называют это Режимом Отшельника.

  Я слишком мало знал о природной чакре, чтобы делать какие-то выводы, поэтому просто слушал.

  - Мы пошли по иному пути. Мой учитель вступил на опасную тропу, но именно она сделала его бессмертным.

  Мы пошли дальше, но Оракул молчал. Обдумывал свой ответ, возможно. Или вспомнил своего учителя.

  - Мой учитель потратил годы на медитации и тренировки. Долгие десятилетия. Он считал свое слабое тело самым уязвимым местом. Несмотря на всю свою мудрость, он не мог ничего сделать со своей телесной энергией. Тело его старело, и сила природы так и оставалась сложным и опасным искусством, которому он не мог обучить своих учеников.

  Павлин вновь остановился и развернулся спиной к источнику света, указывая мне в противоположную сторону. От легкой белой пелены в глазах я не мог видеть четко, и мы подошли ближе. Перед нами стояла внушительная гранитная статуя. Это был Павлин, большой, застывший в каком-то грациозном мистическом движении.

  - Это твой учитель? - спросил я, восхищенно рассматривая фигуру.

  Оракул кивнул:

  - Да, и нет. Это его изображение в молодости.

  Упс, неудачно выразился:

  - Прости. Так что произошло? Он все же придумал что-нибудь? Смог подчинить себе чакру природы?

  - Да. И нет.

  Оракул обошел статую и за ней стояли еще восемь статуй, правда мраморных и поменьше. Это были еще восемь таких же красивых павлинов, так же застывших в разных грациозных движениях.

  - Все они были его учениками, как и я. Некоторые из них были мне друзьями. Один из них был мне братом, а одна сестрой.

  Он подошел к одной из статуй и едва коснулся ее крылом.

  - Одна из них была моей любовью.

  Оракул отошел от статуй, дойдя до небольшого источника. Выложенный камнями ключ бил из-под земли и весело журчал прозрачной водой.

  - Учитель перед смертью рассказал нам единственный известный ему способ научиться контролировать энергию природы. Он предостерегал нас от попыток, но не мог не рассказать своим ученикам. А среди нас были те, кто не мог не попробовать, несмотря на предостережения.

  Оракул замолчал, проводя кончиками перьев по воде в ключе. Он какое-то время размышлял, прежде чем продолжил.