Несколько мужчин в темных гоунах остановились недалеко от девушки, у одного из них кончики пальцев были выкрашены в черный цвет, у двух на лицах видны были татуировки. Девушка с интересом смотрела на "всамделишных" бесовиков. Те оглядывали толпу и негромко переговаривались. Из проулка выехала карета, из которой почти на ходу выпрыгнул высокий смугловатый господин лет сорока, с хмурым, напряженным лицом. Он поздоровался с учтиво поклонившимися мужчинами и скрылся в храме, пройдя совсем близко от девушки. Та успела разглядеть четыре строки татуировок и алую подкладу на плаще. Остальные бесовики, переглянувшись, последовали за ним.

  Мейри мысленно присвистнула. Четыре строки - высокий ранг. Храм Смерть Победивших посчитал снос старого Пятихрамья достаточно значительным событием, чтобы послать туда жреца не из последних.

  Люди уже в полный голос выкрикивали призывы отстоять храм и бить проклятых бесовиков. Молодчики с молотами не спеша слезли с телеги и прошли через толпу ко входу в храм, зыркая по сторонам. Вслед им летели проклятья.

  Ї Без истинной веры оставить нас хотите?!

  Ї Прогоним бесовиков!

  Ї Храм - наш! Не дадим святотатству свершиться!

  Ї Ласточка! Ласточка прилетела!

  Мейри удивленно обернулась. Совсем рядом, у ступенек кареты, в которой приехал жрец четырех строк, в возбуждении размахивая руками, прыгал на месте убогий паренек, некрасивый, низенький, лопоухий, с крупной бугристой головой и глазками-щелками. Никчемыш. Рыжеволосый парень, по виду слуга, шипя, пытался втащить паренька в карету - тот вырывался и кричал:

  Ї Уйди, Орех! Уйди! Ласточка моя прилетела! Пусти!

  Воспользовавшись тем, что убогий отвлекся на слугу, Мейри шагнула под арку (у входа солидного двухэтажного дома) между оплетенными вечнозеленым вьюном створками кованой решетки. Никчемыш обращался именно к ней. Ласточка - это она. Так ее звали...саг и...многие. Осторожно выглянув, девушка увидела, что паренек потерял ее из вида и крутит во все стороны лобастой головой. Слуга, видно, уселся обратно в карету - наружу торчали носки грязноватых сапог. Мейри свистнула и махнула рукой, когда никчемыш обернулся на звук. Паренек радостно заулыбался и забежал под арку. Девушка строго посмотрела на него и спросила:

  Ї Меня, что ли, звал?

  Ї Тебя. Прилетела? Ї никчемыш погладил ее по руке, глядя ласковыми влажными глазами.

  Мейри кивнула и улыбнулась, разглядывая мальчика. Тот в восторге таращился на "ласточку". Пленсы натворили дел в "Доме" никчемыша, но ушли, не удержались, не смогли угнездиться в царстве большого, невинного сердца. Мейри не нужно было объяснений, чтобы понять: он такой же, как и она - путник, бредущий по дорогам сразу трех миров. Разглядел ее, в толпе увидел. Мейри вдруг нахмурилась:

  Ї Ты чей? С кем ты тут?

  Никчемыш дожил до таких, немалых для его "Дома", лет, хорошо одет - кто-то заботился о нем. Паренек забубнил что-то, кивая на карету. Из невнятных объяснений девушка поняла, что "Орех плохой, бьет Борая, а учитель хороший, кормит Борая, но гулять не пускает".

  Ї Тебя Борай зовут?

  Никчемыш мелко закивал, подпрыгивая на месте.

  Ї А я - Мейри.

  Ї Мейри. Ласточка.

  Ї Ты тут с кем?

  Мальчик замахал в сторону храма. Там как раз подкатили ко входу телегу, и давешний четырехстрочный жрец вскочил на нее, оказавшись выше толпы. Головы собравшихся обернулись к бесовику, заговорившему звучным, хорошо поставленным голосом. Ветер доносил до спрятавшихся под аркой гул толпы и обрывки фраз пастыря.

  Ї Горожане, уважаемые жители Патчала... разные боги, в которых мы веруем...святотатство совершено не сегодня и не вчера...знаю, что...

  Ї Учитель! Учитель! Ї смеясь, закричал Борай.

  Ї Этот, что ли? Ї нахмурилась Мейри.

  Толпа перекрикивала жреца, один дюжий адман подобрался вплотную к телеге и недобро взирал на оратора снизу, сжимая в руке увесистую палку. Со стороны городской окраины на площадь вошел отряд такшеарских наемников - четверок семь воинов с пишталями и арбалетами. Саги пытались утихомирить толпу, но людской поток, отхлынувший от вооруженного отряда, поглотил их и увлек за собой. Темные фигуры бесовиков мелькали вокруг телеги. Часть наемников пробила дорогу к жрецу дубинками, часть выстроилась в ряд перед волнующейся живой стеной.

  Ї ...религия...утратили веру...захват власти и насилие, Ї до Мейри долетал окрепший голос пастыря четырех строк. Ї ...жертвоприношения...зверства...сотни самоубийств по всей...не оставили равнодушными...петицию королю за подписью...собрались здесь, чтобы положить конец...

  Ї Вот что, дорогой, Ї Мейри повернулась к Бораю, положила руки ему на плечи, глядя в глаза мальчика. Ї Здесь сейчас будет шумно и страшно. Мне нужно уходить. Спрячься в карете. Хотя, нет. Если наемники не сдержат толпу...Ты можешь сказать тому парню в карете..?

  Ї Ореху.

  Ї Да, ему, чтобы увез тебя отсюда?

  Ї А учитель?

  Ї Вот за твоего учителя я как раз и не беспокоюсь. Так сможешь? Скажешь, что учитель сам велел.

  Борай кивнул.

  Ї Вот и славно, Ї пробормотала Мейри. Она продиктовала мальчику свой адрес и заставила его повторить дважды. Ї Найдешь меня после. Подожди, я скажу, и ты побежишь к карете. Понял?

  Жрец вещал. Такшеарцы не вмешивались. Толпа смелела. Над аркой послышался стук закрывающихся ставней - богатые горожане боялись за свое имущество. Пока, за густой зеленью вьюнка, Мейри и Борая никто не видел, но дальше оставаться в ненадежном убежище было опасно. На площадь подтягивалась буйная молодежь, далекая от религиозных разногласий, но разгоряченная самим фактом противостояния города и власти. Мейри разглядела тех самых школяров в войлочных шапочках, что давеча спугнули ее с набережной, в руках у них была крупная речная галька. Такшеарцы перестраивались по приказу командира, заслоняясь обитыми железом щитками.

  Девушка уже стала бояться, что Борай не успеет проскочить между протестующими и наемниками. Она вдруг заметила среди набежавших горожан странную фигуру: молодая рыжеволосая девушка, по виду горожанка, хорошо одетая, изящная и миловидная, растерянно оглядывалась по сторонам. Видно, думала праздно гуляющая девица, что нынче повсюду в столице празднества, вот и увязалась за толпой. Ее толкнули и обругали - чуть не упав, она отбежала к самой арке, заслонив Мейри весь вид на площадь. Юная сагиня помянула про себя всех тхуутов Метрополии и демона Мафуса, со всеми его четырьмя головами и родственными связями. Она уже хотела окликнуть рыжеволосую, чтобы отошла, и заодно предупредить ту, чтобы убиралась с площади, пока не поздно, но Борай вдруг учудил: просунув руку между прутьями решетки, оплетенными листвой, он коснулся плеча стоявшей у решетки девушки и нежно протянул:

  Ї Цумэээиии.

  Девица подскочила на месте, как ужаленная. Она обернулась к решетке, силясь разглядеть между зеленых ветвей тронувшего ее человека, и Мейри увидела, как лицо девушки залилось мертвенной бледностью. Рыжеволосая почему-то испугалась так, что, казалось, вот-вот грохнется в обморок. Мейри цыкнула на Борая, чуть приоткрыла наружу кованую створку и выглянула.

  Ї Прости, уважаемая, не хотели тебя напугать, Ї обратилась она к девице. Ї Ты или отойди подальше или давай к нам. Ничего же за тобой не видно.

  Рыжеволосая молча отошла, следя за сагиней расширенными от страха глазами. Мейри оглядела площадь и хотела уже сказать Бораю, чтоб бежал к карете, но в этот миг где-то совсем рядом раздался оглушительный выстрел из пиштали - то ли кто из такшеарцев не выдержал и нажал на курок, то ли командир приказал пугнуть напирающую толпу. Рыжеволосая девица зажала уши ладонями и, пискнув, шмыгнула под арку. Мимо забегали люди - кто-то надрывно кричал и звал на помощь, кто-то несколько раз врезался в решетку. Мейри не выдержала и выругалась вслух. Теперь они оказались почти что в ловушке. Втроем.