— В этом доме давно никто не живет. Когда генерал-прокурор Ягужинский в тридцать шестом году преставился, дом сдали в аренду какому-то немцу, через год немец сгинул куда-то.Сейчас дом арендует некий Имбер,кажется, итальянец. В ягужинских апартаментах он устраивает маскарады. У него собирается весь двор.

— По каким дням бывают маскарады? — разочарованно спросил Александр.

— Имбер дает объявление через «Ведомости».Давно у него не было маскарадов. Сейчас при дворе грозно. Вот казнят заговорщиков, тогда опять можно будет веселиться. Спать ложись, час поздний.

Александр растянулся на огромной кровати. Лукьян Петрович кряхтел за стеной. Неслышно бродила по дому Марфа Ивановна, проверяла запоры, гасила свечи.

— Лукьян Петрович, — сказал Саша негромко, — а часто ли случаются дуэли в Петербурге?

— А тебе зачем?- отозвался Друбарев.- И так уж убит. Ухо, как фонарь горит. Ты драки из головы выброси. А Марфе Ивановне завтра скажи, чтобы она тебе на ухо компресс из арники соорудила. И опять симметричен будешь. Как говорят греки, поправишь эвмитрию. Спокойной ночи.

При упоминании о греках Александр вспомнил Никиту, сбежавшего неизвестно куда Корсака и подумал: «Утром схожу к графу Путятину, не лежать же мертвым грузом рекомендательному письму, а потом начну разыскивать Алешку. А где искать Анастасию?»

Дверь открылась сразу, как только Белов тронул шнурок звонка. Он собирался было произнести заготовленную фразу, но человек, открывший дверь, поспешно шагнул назад, и Александр молча последовал за ним.

За спиной кто-то засопел, Белов оглянулся и увидел второго мужчину. Даже в полутьме прихожей было видно, что он неимоверно конопат. Желтый, в цвет веснушек шарф украшал его жилистую шею. Он хмуро и настороженно рассматривал Александра, словно ожидая, что тот бросится к выходу и его надо будет удержать, не пускать.

Если бы Белов не был так уверен в благосклонности к нему судьбы, то вряд ли пошел сразу, не наведя никаких справок, по рекомендательному письму попутчика своего графа Комарова. Но ему казалось, что удача гонит его вперед, и каждый час, каждую минуту необходимо использовать с толком. «Кто эти люди? — думал Александр озадаченно. — Ни манерами, ни одеждой они не похожи на лакеев хорошего дома. И почему они видят во мне злоумышленника? Может быть, я ошибся домом?»

— Я к их сиятельству графу Путятину, — произнес он твердо.

— Пошли.

Александра провели по широкой лестнице на второй этаж и оставили одного в маленькой комнате. Через минуту туда вошел средних лет мужчина в распахнутом мятом камзоле. Лицо у него было тоже помятое, глаза красные, как после попойки, когда-то завитые у висков локоны развились и торчали, как мужицкие лохмы.

— Говори, — сказал граф. — Кто таков? Что надо?

«Неужели это Путятин?»- пронеслось в мыслях Александра. «Больно молод и лохмат. — Он вспомнил строки отцовской книги: Человек строгий до крайности, но правдолюбив и честен. Не похож он на Путятина…» Но раздумывать было некогда, и Александр склонился в глубоком поклоне:

— Ваше сиятельство, я пришел к вам движимый надеждой найти в вашем лице… — неожиданно для себя Александр запнулся и принялся шарить по карманам, ища рекомендательное письмо. Граф терпеливо ждал. Наконец письмо отыскалось и было прочитано самым внимательным образом.

— Здесь не указано ваше имя.

— Граф Комаров рассеян.

— Какую неоценимую услугу вы ему оказали?

— Помог найти коляску. Она увязла в грязи.

— И только-то?

— Все дело в содержимом груза этой коляски.

— Вы его знаете?

— Кого?

— Не кого, а содержимое… тьфу, черт… Что вы так странно говорите- «содержимое груза». Надо говорить просто- груз.- Граф еще больше взлохматил шевелюру и продолжал: — О каких интересных событиях вы должны мне сообщить?

— Именно о том, что граф чуть не потерял коляску.

— Юноша, в ваших интересах говорить только правду. — Путятин не расспрашивал, а допрашивал резко и нетерпеливо.

«Этот человек не граф Путятин, — подумал Александр, — но почечему-то хочет, чтобы его принимали за хозяина дома. Ну что ж…»

— Ваше сиятельство, почему вы сомневаетесь в моей правдивости? Граф Комаров сам говорил мне о ценности груза. Он ехал в Лондон с подарками для английских министров.

— А вы кто такой?

— Случайный попутчик вашего племянника.

— Это я понял. Имя.

Александр представился.

— Давно из Москвы?

— Позавчера.

— Еще письма при себе имеете?

— Помилуйте, ваше сиятельство, какие письма и к кому?

— Это надобно проверить,- сказал мнимый Путятин и громко крикнул:- Треплев!

На зов явился конопатый и, ни слова не говоря, поставил Белова у стенки и стал выворачивать карман.

«Ну и влип, — думал Александр, покорно давая конопатому ощупывать себя. — Может, это шайка грабителей захватила дом графа?»

Треплев кончил обыск и выложил на стол кошелек, носовой платок и отцовскую книгу с адресами, с которой Александр никогда не расставался.

Лохматый «граф» взял книгу, небрежно ее полистал, но скоро заинтересовался и даже стал делать пометы на листах.

— Кто дал тебе эти списки? Ты их графу Путятину вез? — спросил наконец он, переходя на «ты».

— Это не списки,- ответил Александр с отчаянием, чувствуя, что дело принимает совсем нежелательный оборот.- Эту книгу составил отец, радея о моей карьере.

— Чей отец?

— Мой. Чей же еще?

— Надо опросить по всем правилам,- продолжал мужчина. Было видно, что он не верит ни одному слову Александра.- Не люблю я допросы снимать. Да и не мое это дело. Треплев, зови следователя с писцом.

— Я арестован?- спросил Александр тихо.

— Да,- бросил лохматый и вышел из комнаты.

Следователь, допрашивавший затем Александра, был человек немолодой, опытный и скоро понял, что юноша правдив в своих ответах, но работа есть работа, и он монотонным голосом продолжал задавать необходимые вопросы.

— Зачем оставил Москву и прибыл в Петербург?

— Москву оставил на летний отпуск и прибыл в дом однополчанина отца моего — Лукьяна Петровича Друбарева.

— Что, что?- переспросил писец, поднимая голову.- Фамилию писать с «Т» или с «Д»?

Писец был бледный, курносый, с реденькой бородкой и напоминал молодого монашка. Лицо его выражало полную готовность все ухватить и записать, но рука не поспевала за ответами Белова, и он время от времени переспрашивал, притворяясь глуховатым. Следователя это злило, он повышал голос и угрожающе хмурился.

— Имел ли ты знакомство в Москве с генерал-майором Лопухиным?

— Помилуйте… Откуда? Я простой курсант.

— Так и писать- «помилуйте»? — опять вставил писарь.

— Пиши- «не имел»! — рявкнул следователь и, уже обращаясь к Александру, спокойно произнес:- А ты не лебези, а отвечай по чину. С бывшим офицером гвардии Михайлой Аргамаковым внаком ли?

— Не знаком.

— С графиней Бестужевой Анной Гавриловной знаком ли?

— Не знаком.

«Вот оно что? — размышлял Александр. — Взяли-то меня по лопухинскому делу. Неужели Алексея поймали? Только бы мне имени его не упомянуть, только бы не сболтнуть лишнего…»

Следователь меж тем взял заветную книгу и углубился в ее изучение. Александр, не дожидаясь вопросов, подробно объяснил, что это за книга, что пометы на полях делал не он, а господин, который прежде его допрашивал. Следователь согласно кивал головой.

— С девицей Ягужинской знаком ли?

Александр вздрогнул и, не в силах вымолвить ни слова, отрицательно замотал головой. Вопрос был задан в том же казенном стиле, но Белов сразу уловил разницу в тоне следователя. Он спрашивал так, словно заранее был уверен в утвердительном ответе.Адрес Анастасии Александр сам списал в отцовскую книгу и не просто вписал, а украсил виньеткой из незабудок.

— Коль ты не виновен,- сказал следователь строго,- то должен помочь следствию. Нам все известно. И то известно, что с девицей Ягужинской, равно как и с матерью ее Анной Бестужевой, ты знакомство имел.