— Так где же он пил в тот вечер, когда сделал вам предложение? У себя дома?

— У него своего дома не было. Ел в ресторанах, а спал в лавке. Я ему сказала, что никакая женщина не согласится вести такую жизнь. Тогда он предложил переехать ко мне и обставить мою квартиру.

— Как щедро!

— Да уж куда щедрее. — Ее губы тронула улыбка. — Он все уже рассчитал. Ну, и в этот последний вечер я, пожалуй, крепко наступила ему на ногу. Он совсем скис. — В ее улыбке промелькнула жестокость.

— Так где, вы сказали, он пил?

— Я ничего не говорила. Но вообще-то пил он у меня. Сама я не пью, но держу бутылку для друзей.

— Каких, кроме Бродмена?

— Ну, для девочек из больницы. А про него я не говорила, что он был моим другом.

— Как же так? Он ведь подарил вам платиновые часы.

Она выпрямилась, напряженно вытянув шею, словно я накинул ей на шею петлю и открыл люк у нее под ногами.

— Никаких часов он мне не дарил!

— Если не он, то кто?

— Никто. Если вы воображаете, будто я принимаю от мужчин дорогие подарки…

— Часы нашли сегодня у вас дома.

Она закусила нижнюю губу. В окне над ее головой я видел башенку с курантами на здании суда. Солнце уже скрылось за ней. Тень башенки легла на окно, как осязаемый сгусток тьмы. Где-то в железном чреве здания гремели кастрюли и сковородки. Стрелки на циферблате показывали половину шестого.

— Часы мне подарил не Гектор Бродмен, — сказала она. — Я не знала, что они краденые. Когда молодой человек дарит девушке часы или кольцо, как-то не думаешь, что они могут быть крадеными.

— С вами поступили подло и грязно, — сказал я. — На вашем месте я бы постарался расквитаться с тем, кто это сделал.

Она кивнула, прикрыв рот ладонью, внимательно глядя на меня.

— Вы не расскажете мне все, Элла? Скоро ужин, и меня попросят отсюда. А если вы отложите на завтра или послезавтра, может быть уже поздно.

— Поздно? — переспросила она из-за ладони.

— Для вас — поздно. Сейчас у вас есть шанс помочь полиции найти убийцу Бродмена. И я настоятельно рекомендую вам воспользоваться им. Если вы этого не сделаете, а его поймают, ваше положение очень затруднится.

— А как он… Бродмена?

— Размозжил ему голову. И вы будете сидеть здесь и молчать, а он тем временем ускользнет?

Элла провела рукой по собственной голове. Образ, возникший в ее сознании, был настолько ярким, что она взъерошила свои темные волосы и не пригладила их.

— Я понимаю, вы не хотите, чтобы это случилось и с вами. Но как насчет других людей? В конце-то концов вы — медицинская сестра, и, держу пари, чертовски хорошая.

— Льстить мне незачем, мистер Гуннарсон. Я и так скажу вам, кто мне дал кольцо и часы.

— Гэс Донато?

На это имя она никак не отреагировала.

— Нет. Его зовут Ларри Гейнс.

— Человек из Сан-Франциско?

— Он служит спасателем в клубе «Предгорья». Никакого человека из Сан-Франциско не было.

Это признание обошлось ей дороже всех остальных. Она поникла и надолго замолчала. А я с готовностью воспользовался паузой, чтобы закурить сигарету и собраться с мыслями. Защитнику вести допрос — тяжелая работа даже при самых благоприятных обстоятельствах. И хуже всего не в суде, а с глазу на глаз, когда приходится вбивать клиентам в глотку их собственную ложь, пока они ею не подавятся.

Элла устала лгать. И рассказала мне короткую, но отнюдь не простую историю своих отношений с Ларри Гейнсом.

Познакомилась она с ним через Бродмена. Во второй раз, когда они встретились вечером, он повез ее к Ларри Гейнсу. Видимо, он чувствовал, что не слишком способен составить ей компанию в одиночку. Ларри оказался совсем другим — настолько, что она недоумевала, как между ним и Бродменом могли завязаться дружеские отношения. Он был красив, воспитан и старше ее лишь на три-четыре года. Жил он в каньоне за городской чертой. Это было замечательно — сидеть между двумя мужчинами в маленьком домике Ларри, пить кофе по-турецки, который сварил Ларри, слушать пластинки на его проигрывателе. И, сравнивая их, она про себя решила, что Гектор Бродмен ей не подходит.

Во второй вечер, который они провели втроем, в ней пробудилась сладкая надежда, что, может быть, Ларри… Он всячески показывал, что она ему нравится! Например, они серьезно заговорили о жизни, и он очень интересовался ее мнением. А Бродмен сидел в углу с бутылкой.

В тот же вечер она порвала знакомство с Бродменом. И вообще, она не терпит пьяниц. Ларри выждал четыре дня — самые длинные четыре дня в ее жизни — и позвонил ей. Она испытала такую радость и благодарность, что позволила соблазнить себя. Она берегла свое девичество, но он был таким ласковым, таким бережным!

И после он совсем не изменился к ней, как заведено у мужчин, а оставался все таким же нежным и звонил чуть не каждый вечер. Он сказал, что хотел бы жениться на ней, но может предложить ей так мало! Они оба понимали, что человек с его умом и характером рано или поздно пробьется. Но для этого требовалось время или счастливое стечение обстоятельств. А пока того, что он получал в клубе, включая и чаевые, еле-еле хватало ему одному. Богачи, члены «Предгорий», все скряги, говорил он. Чтобы отодрать от их ладони пять центов, нужны клещи.

А ему особенно тяжело, объяснял он ей, потому что он сам из богатой семьи. Только все свои капиталы они потеряли в биржевом крахе еще до его рождения. И можно взбеситься, надрываясь за гроши, пока члены клуба посиживают на жирных задницах, а деньги для них растут на деревьях!

Вот и ему требуется деревце с долларами вместо листьев, говорил он, и он даже знает, как им обзавестись. Если его план удастся, они смогут пожениться еще в этом году и до конца своих дней жить ни в чем не нуждаясь. Но ему необходима ее помощь. Нужно, чтобы кто-нибудь, работающий в больнице, сообщал фамилии поступающих туда пациентов, особенно толстосумов из отдельных палат.

— И вы помогли ему, Элла?

Она замотала головой.

— Конечно нет!

— Так откуда же у вас брильянтовое кольцо и часы?

— Он мне подарил их до того, как я с ним порвала. Наверное, думал, что после этого я соглашусь. Но чуть я в нем разобралась, так сразу твердо решила ничего общего не иметь ни с ним, ни с его планами. С медсестры, которая подобным образом злоупотребит своим положением, надо сорвать халат у всех на глазах!

— Но полиции вы о его планах не сообщили.

— Ну, не могла я. — Она опустила глаза. — Порвать порвала, но ведь сердцу не прикажешь. А до Ларри я ни в кого по-настоящему не влюблялась. Я совсем потеряла голову. Вот на прошлой неделе… — Она снова оборвала фразу.

— Что на прошлой неделе?

— Я читала в газете про ограбление домов и магазинов у нас в городе. И не могла поверить, что грабитель — Ларри. Но знала, что он тут как-то замешан. Ну, и почувствовала, что должна узнать точно, так это или не так. Я взяла машину у подруги и поехала к Ларри домой. Думала спросить его напрямую, грабитель он или нет. Правду он мне вряд ли сказал бы, но я хотела увидеть, какое у него будет лицо, когда я спрошу. А уж тогда соображу, как поступить. В доме горел свет. Я оставила машину на шоссе, а сама… ну, подкралась к двери, что ли. Слышу внутри голоса, он был с женщиной. Тут я постучала: мне все равно было, чем это кончится. Он открыл дверь, и я ее увидела — сидит на кушетке блондинка в японском кимоно, том самом, которое я у него надевала. Меня как ожгло, и я его обозвала. Ларри вышел, закрыл за собой дверь. Прежде он никогда не злился. А тут до того разъярился, что у него даже зубы застучали. Сказал, что, если я еще хоть раз туда приеду или буду ему еще как-то надоедать, один его друг пырнет меня ножом в сердце. Я перепугалась. Меня просто ноги не держали. Еле дошла до машины.

— А по имени он этого друга не назвал?

— Нет.

— Может быть, Гэс Донато?

— Ни про какого Донато я ни разу не слышала. Он сказал «друг». Хороши же у него друзья!

— Вам следовало пойти в полицию, Элла.