Осина бочаров и скорбный кипарис.
9 И был там лавр, награда закалённых
И доблестных, ель в капельках смолы,
Ракита, соучастница влюблённых,
Береза, мать стремительной стрелы;
Точили мирру нежные стволы,
Бук щеголял отменной древесиной,
Там ясень был, достойный похвалы;
Дуб каменный соседствовал с маслиной,
И возвышался клён с непрочной сердцевиной.
10 Замешкались в лесу, восхищены,
А грозное ненастье миновало;
Путь продолжать с возвратом тишины
Призванье им уже повелевало,
Дороги между тем как не бывало;
Нельзя вперёд сквозь дебри заглянуть,
Их с толку что-то странное сбивало;
Среди различных троп неведом путь;
Задумались они, куда в глуши свернуть.
11 Они решили двигаться упорно
По-прежнему, как двигались, вперёд,
Довольствуясь тропою самой торной;
Куда-нибудь она да приведёт,
Но лабиринт опаснее тенёт,
И путь прямой был схож с путём окружным;
Пещеру видит рыцарь; лишний гнёт -
Копьё; обременил копьём ненужным
Он карлика, готов остаться безоружным.
12 Но дама вскрикнула: "Грозит беда
Вам, рыцарь; доблесть вам необходима;
Мы не к добру заехали сюда;
Опаснее всего огонь без дыма;
Погибель без примет непобедима;
Погубит вас неосторожный шаг!"
"Ах, госпожа, была бы невридима
Честь, - молвил он, - не страшен тайный враг
Для добродетели; с ней можно и во мрак!"
13 "Я знаю лучше вас, как здесь опасно, -
Сказала дама, - рыцарь, кто бы мог
Вас удержать! Пусть речь моя напрасна,
Но незачем переступать порог,
Чтоб отступить потом... Дурной итог!
Неладен этот лес, обитель злого,
Чудовища, чей мерзостен порок;
Назад!" "Ловушка для тебя готова, -
Воскликнул карлик, - здесь не место для живого!"
14 Однако же, отвагою влеком,
Неудержим в своём порыве смелом,
Вошёл в пещеру рыцарь прямиком,
Заворожён таинственным пределом,
Но луч напоминал о свете белом
И, отражённый сталью, наугад
Явил во тьме змею, хоть женским телом
Был наделён ползучий этот гад,
Отвратный, мерзостный, чьё существо - разврат.
15 Лежала на земле средь комьев грязных,
Чудовищный вытягивая хвост,
Клубившийся в извивах безобразных;
Вокруг неё кишмя кишел подрост:
Змеёныши; они, как на помост,
На тулово влезали, где угодье -
Для них сосцы, отравно-сладкий грозд;
Для гадов слабый свет, как половодье,
И скрылось у змеи во рту её отродье.
16 И вздрогнула змея, чей образ лжив,
Вся напряглась от жуткого испуга,
Пока последний не исчез извив;
Отчаянная грозная потуга!
Змею страшила крепкая кольчуга,
В кромешной тьме безжалостно светла;
Для гада свет ужаснее недуга;
Благоприятствовал исчадью зла
Мрак; выдержать змея сиянья не могла.
17 Неустрашимый рыцарь в бой рванулся,
Как на добычу разъярённый лев;
Гад на клинок сверкающий наткнулся,
Во тьме пещеры скрыться не успев,
И овладел змеёю лютый гнев;
Она хвостом колючим угрожала,
От бешенства свирепого вскипев;
От рокового уклонившись жала,
Он в шею поразил противницу сначала.
18 Лучом ослеплена, оглушена,
Взъярилась всё же хищница дурная,
Ударом смелым не сокрушена;
И сила пробудилась в ней двойная,
Громаду мышц чудовищных взрывая;
Змея взвилась, как дьявольский аркан,
Врага воинственного обвивая;
О Господи! Так душит нас обман,
Палач безжалостный и мерзостный тиран.
19 Вскричала дама: "Рыцарь, не грешите!"
Вернёт вам вера силу в страшный час!
Чудовище скорее задушите!
Иначе гадина задушит вас".
Пришёл к нему на помощь нежный глас,
И пробудилась в нём былая сила;
Свободная рука на этот раз
Змею за глотку яростно схватила,
Так что змея душить героя прекратила.
20 Извергла пасть её тогда поток
Зловонной, чёрной, пакостной отравы;
Валилось мясо за куском кусок
Из чрева, и от этой смрадной лавы,
Не завершив заслуженной расправы,
Отпрянул рыцарь, дрогнул и ослаб;
В блевотине змеиной были главы
Поганых книг, и легионы жаб
Безглазых шлёпали, не пряча липких лап.
21 Отец Египта, наречённый Нилом,
Порою затопляет берега,
Одаривая землю жирным илом,
Где всякая плодится мелюзга,
Которой эта жижа дорога;
Вода спадает вновь, но вместе с грязью
Прибрежные долины и луга
Покрыты размножающейся мразью,
И не сравнится с ней никто по безобразью.
22 Так рыцаря сразил отвратный смрад:
Он длань свою разжал, изнемогая,
И сразу же приободрился гад,
Гадёнышей из чрева извергая;
Чудовище спасти могла такая
Подмога, словно выползла вражда,
Воителя не то чтобы пугая,
Нет! Облепила чёрная орда
Отважного: нашлась для рыцаря узда.
23 Как в час, когда садится огнезрачный
Феб, а пастух с высокого холма
Взирает на стада, и вечер мрачный
Их не страшит, и сочные корма
Им в прок, но досаждает людям тьма
Кусачая и с комариным роем
Сражается пастух, охоч весьма
Покончить с тихим, вкрадчивым разбоем,
И деревенщина становится героем.
24 Так рыцаря страшил скорей позор,
Чем гибель, чьи безжалостны покровы;
Он яростный почувствовал задор,
Любой ценою победить готовый;
В его душе пыл возгорелся новый,
Который рыцаря обуревал,
От туловища, где таились ковы,
Он голову врагини оторвал,
Кровь пролил чёрную и восторжествовал.
25 Её помёт, узрев, что матерь пала,
Пугливую затеял суету
И попытался скрыться, как сначала
Привык скрываться, у неё во рту,
Но, страшную почуяв пустоту,
Невольно, вопреки боязни грустной,
Змеёныши впились в нечистоту,
Глотали кровь родительницы гнусной
И смерть её нашли питательной и вкусной.
26 Отвратно было рыцарю смотреть,
Как пожирают мать свою малютки;
Ещё бы! Не успела умереть,
Как на неё набросились ублюдки,
Раздулись у змеёнышей желудки,
И вывалились вскоре потроха;
Так завершился пир последний жуткий
Тех, чья порода мерзостно плоха:
Так жрут самих себя исчадия греха.
27 На битву дама издали смотрела;
Приблизившись, она произнесла:
"Сражались вы, достойный рыцарь, смело;
Вам по плечу великие дела,
И будет вам сопутствовать хвала,
Как тем, кто под звездой рождён счастливой;
Вы дали первый бой исчадью зла.
И победили в битве справедливой;
Желаю вам дружить с победой горделивой".
28 Сел рыцарь благородный на коня
И вместе с дамой в путь пустился снова,
Призванью верность бережно храня,
Однако больше ничего дурного
Не встретил он средь сумрака лесного,
А кроме приключений и тревог
Не чаял рыцарь ничего иного;
Обследовал он множество дорог;
Был к самому себе, как прежде, рыцарь строг.
29 И наконец, им встретился в дороге
Почтенный старец; в чёрное одет,