Тревога была не напрасной: в полумиле от засеянных кумарой полей нгати расположился бивуаком отряд английских солдат.

Больше часа заседал военный совет в доме собраний. Разведчики, посланные к подножью холма, заметили среди солдатских мундиров сюртуки правительственных чиновников, и сомнений не осталось: британская королева посягала на земли нгати. Губернатор решил перейти к прямому насилию. Видимо, неудачный визит землемера и Типпота убедили его, что добром о продаже земли с Те Нгаро не сговоришься.

Верховный вождь был уверен, что сегодня чиновники не станут обмерять поля своей жадной деревянной ногой. Пакеха будут ждать вождей племени для переговоров. Они думают, что королевские войска заставят нгати стать уступчивей. Если же переговоры кончатся ничем, они все равно сделают вид, что сделка состоялась. Нацарапав несколько крючков на белом листе, пакеха вобьют свои колышки по углам полей и уйдут. Им все равно, возьмут маори или не возьмут оставленную плату — одеяла, топоры, ящики с гвоздями. С этого дня пакеха из Окленда будут считать землю нгати своей. А всякое посягательство на нее будут рассматривать как объявление войны.

Те Нгаро знал, что в последние годы так уже не раз бывало на Аотеароа — и на Южном, и на Северном островах. Самые плодородные участки скупались у маорийских племен за бесценок, независимо от того, подписывали их вожди договор у реки Ваитанги или были его противниками. Перед ним стоял выбор: стиснуть зубы и торговаться с пакеха, чтобы вырвать у них на десяток топоров больше, или вышвырнуть их со своей территории, что означало войну.

Ни то ни другое не устраивало вождя. Он решил выждать.

Как и все остальные, Генри с нетерпением ждал на площади окончания военного совета. В глубине души он радовался, что очередь к тохунге не дошла до него: не так уж часто человеку приходится принимать столь ответственные решения. Тем более когда ему всего-навсего семнадцать лет.

Когда из священного дома собраний вышел Торетарека, сотни людей, заполнивших площадь, затаили дыхание. Но смуглое лицо было непроницаемым.

— Пусть войдет тохунга Хенаре, — только и сказал Торетарека. Пропустив вперед Генри, он снова завесил полог над входом.

Едва пакеха вошел в дом, послышался голос Те Нгаро:

— Ты можешь сесть, тохунга Хенаре.

Садясь на циновку у самого порога, Генри отметил, с каким напряжением следят за ним глаза участников совета. Здесь было десять или двенадцать человек. Они расположились чуть сзади верховного вождя. В их застывших позах Генри почудилось что-то зловещее.

— Друг Хенаре! — заговорил Те Нгаро. — Сегодня мы дадим тебе возможность доказать, можем ли мы называть тебя так — «друг Хенаре». Мы не знаем намерений незваных пакеха, что с оружием пришли на наши земли. Мы догадываемся, да. Но мы хотим знать все, прежде чем решать судьбу нгати. Помоги нам, друг Хенаре.

Те Нгаро умолк. Никто из присутствующих так и не шевельнулся: все, даже Раупаха, с ожиданием смотрели на Генри.

— Что я должен сделать, вождь? — стараясь сохранять спокойствие, спросил Генри.

— Одежда пакеха висит на шесте в твоем доме, — тотчас последовал ответ. — Сними плащ маори, надень на себя одежду, которую носил до прихода к нам. Мои воины покажут тебе путь. Ты придешь в лагерь пришельцев, не вызвав подозрений. Узнай, с чем пришли эти люди. Пойми, чего они хотят. И вернись до наступления ночи, чтобы помочь нам решить справедливо и мудро.

Только мгновение раздумывал Генри. Чувство, очень похожее на азарт, охватило его. Слишком долго он жил как растение, подчиняясь обстоятельствам, не имея возможности что-либо изменить в мире по своей воле.

— Я согласен, великий вождь, — стараясь не проявить радости, ответил Генри.

Иные чувства пришли к нему позже, когда из-за кустов он увидел рыжеватого солдата в расстегнутом мундире. Солдат сидел на свежем пеньке и прикладом ружья пытался подтянуть к себе ветку, облепленную спелыми ягодами. Это занятие так поглотило его, что при появлении Генри он громко ойкнул и уронил оружие.

Впрочем, он тут же успокоился: белокурый юноша в европейском платье опасений вызвать не мог. Все же он сделал грозную мину, подхватил ружье с земли и крикнул:

— Кто такой?

— Вот здорово-то! — Генри заставил себя рассмеяться. — Английский солдат? Откуда ты?

Солдат еще суровее сдвинул рыжие брови, но не выдержал, расплылся в улыбке.

— Ох, парень, — сказал он, укоризненно качая головой. — Твое счастье. Я бы и пальнуть мог.

— Еще чего не хватало! — отозвался Генри. — Откуда ты взялся? Чуть не целый год вас не видели.

Он подошел к солдату и, сняв башмак, стал деловито выколачивать из него камешки и дорожную пыль.

— Пришлось, — многозначительно сказал солдат, опять усаживаясь на пень. — А ты, видать, местный?

— Ферма у нас, — Генри мотнул головой в сторону и с удовлетворением притопнул обутой ногой. — Третий год живем.

В глазах солдата промелькнул интерес.

— Слушай, паренек, — сказал он раздумчиво. — Если ты здешний, не поленись, заверни к господину Гримшоу.

— К кому? — удивился Генри.

— Земельный комиссар. Мы от самого Окленда за ним шагаем, — с кислой миной пояснил солдат. — Губернаторский приказ, ничего не попишешь… Иди, может, пригодишься ему…

— Эй, Сэнди! — вдруг заорал он во все горло.

— Эгей! — отозвался зычный бас из-за кустов.

— Сэнди, отведи парня к мистеру Гримшоу… Ну, топай, — подмигнул он. — А то я, понимаешь, как-никак на посту.

Угловатый верзила, на котором солдатская форма висела нелепым мешком, высунулся из зарослей орешника и поманил Гривса за собой. Генри двинулся через колючие кусты и вслед за Сэнди вышел на лужайку, сплошь усеянную шапочками желтых цветов. Он узнал ее: он шел здесь, чтобы предупредить Тауранги о набеге ваикато. Да, те самые места — вон, чуть левей, зеленеет поле, где произошла его первая встреча с Парирау.

Солдаты, мимо которых они проходили, с любопытством поглядывали на Генри. По всему было видно, что настроены они не воинственно, скорей, благодушно. Большинство, составив оружие в пирамиды, валялись на траве возле палаток, трое или четверо мелькали среди зеленой щетины орешника, а несколько человек, взяв в кольцо толстого капрала, громко галдели, то и дело покатываясь со смеху. Когда Генри поравнялся с веселящейся группой, краснолицый остряк, видимо, отпустил какую-то шутку в его адрес, потому что солдаты, смеясь, начали оборачиваться и добродушно махать. Но Генри Гривс не смотрел на них: в этот момент он, подходил к мистеру Гримшоу, стройному молодому человеку, элегантному даже в длиннополом сюртуке правительственного чиновника. Господин земельный комиссар склонился над грубо сколоченным столом, на котором был разложен лист бумаги с нанесенными на него цветными линиями и штрихами. Рядом с Гримшоу стояли еще трое — низкорослый офицер в чине капитана, плотный, пожилой чиновник с висячими усами и…

Конечно же, это был он — мистер Куртнейс. Узнать его огненную гриву и лошадиную физиономию, как обычно, ярко-розовую от выпитого вина, на представляло труда.

«Неужели здесь и Типпот? — с испугом подумал Генри, испытующе посматривая на землемера. — Если он здесь — беда…»

— В чем дело, Сэнди? — строго спросил маленький капитан, взглядом указывая на Генри. — Откуда этот человек?

— Не знаю, господин капитан, — пробасил солдат. — Мне приказал Остин…

— Позвольте мне, сэр, — вмешался Генри, радуясь, что Куртнейс, кажется, не узнает его. — Меня задержал часовой, ваша честь. Он сказал, что мистер Гримшоу, возможно, захочет о чем-либо расспросить меня, поскольку я живу здесь поблизости. Мое имя Генри Гривс, сэр.

Темные глаза Гримшоу оживились.

— О, разумеется! — приветливо воскликнул он. — Всегда приятно встретить соотечественника в этих дебрях. Не правда ли, господа?