Застигнув подгузник, я приложила руку к животу. Ребёнок... Бедное дитя, которое начинало развиваться внутри меня, которое стало со мной одним целым, что же с ним будет? Какая судьба ему уготовлена? Смогу ли я спокойно смотреть на него, не вспоминая своего насильника, его отца? Я не знала ответы на эти вопросы и на данный момент я не хотела их знать, по правде говоря.

Очнутся мне от невесёлых мыслей, мне помогла рука, что легла на моё плечо. Лёгкое пожатие говорило мне о том, что не стоит переживать, что всё образуется, но вот как именно – вот что меня интересовало.

- Не думай об этом, - проговорила Вика и слабо улыбнулась мне, подбадривая.

- Читаешь мысли?

- Нет. Мои способности ещё никак не проявились. Хотя может быть, мои кроются в том, чтобы быть стервой?

- Ты не стерва! – возразила я, пытаясь подавить улыбку.

- Ой, да ладно, ты меня плохо знаешь, - улыбнулась Вика и наклонилась к Герману. – Да, мамка твоя плохо меня знает.

Малыш заулюлюкал, и я перестала себя сдерживать, улыбнулась.

- Какой он у тебя крепыш, - пощекотав Германа по пузику, заметила Вика, - прям как мой Даня. Надо полагать в папаш пошли. Но надеюсь, что только этим, иначе я Даньке, когда он подрастёт, кое-что в узел завяжу.

Я рассмеялась, представляя всю эту картину. Да уж, Даньке досталась строгая мама, а Кристиано жена.

- Фу! Это жестоко с твоей стороны, - продолжая посмеиваться, заявила я.

- Зато не будет таким бабником как его отец, - фыркнула она и скрестила руки на груди. Было видно, что Вику бесила сама мысль, что ещё какой-то год назад её волк был отъявленным бабником, но вот теперь он изменился, ну я так думала. Зачем ему кто-то, когда рядом с ним такая красотка как Вика? Не думаю, что Кристиано был дураком, чтобы наставлять Вике рога, потому что она могла ему отомстить за это, в этом я не сомневалась.

- О-о-о, я не знала, что Кристиано всё ещё бабник, - протянула я ехидно.

- Нет, но как представлю, сколько девок раздвигало перед ним ноги, так и хочется кое-кого кастрировать.

- Вика!

- Что?! Но это правда, слишком много женщин было в его жизни.

- Но ведь тебе нравится его опытность, так сказать, - поддела я её.

Она призадумалась, постукивая пальцем по губам.

- Что нет? – удивилась я, и моё удивление больше возросло, когда Вика начала краснеть.

- Ну, понимаешь, - начала она вдруг мямлить, что было непохоже на неё, - если бы я не знала, сколько юбок через него прошло, то так бы не реагировала. Меня бесит сама мысль, что он был с другими.

- Но ведь и ты не ангел. Или же нет?

Вика закатила глаза и фыркнула.

- Конечно же, я прекрасна как ангел, но вот характер у меня далеко не ангельский.

- Да ты сама скромность, как я погляжу, - усмехнулась я и взяла сына на руки. – Смотри, Герман, какая твоя тётя у нас скромница.

Когда я развернула сынишку так, чтобы он мог смотреть на Вику, он потянул к ней ручку. Ответив на пожатие Германа, она скорчила гримасу и малыш захихикал.

- И всё же ты ревнуешь?

- А как же! – с пылом воскликнула она. – Он мой только мой. Не люблю делиться, - пожала она плечами.

Я рассмеялась. Это было мило, что я даже немного позавидовала. А что ждёт меня с Алексом?

- Слушай, на счёт Алекса... - вывела меня из ступора девушка.

Я посмотрела на ней и почувствовала, как слёзы наворачиваются на глазах. Чёрт, ненавижу эти перепады в настроении.

- Эй, а ну не плач, - кинулась она ко мне. – Он любит тебя и будет безумно рад тому, что ты жива... что вы живы, - кивнула она на Германа. - Не думай, что он тебя забыл. Он помнит. Он... он ведь волк, или ты забыла? А волки однолюбы по своей природе.

- Я поняла, - вытерев слёзы, перебила я её. – Можешь не продолжать. Только скажи, он сильно страдает?

Вика молчала. Мне казалось, что она что-то хочет сказать, но никак не решится.

- Вик, пожалуйста, будь честна со мной. У него кто-то есть? – заметив, как она нахмурилась, я поправила себя. – Был?

- Нет, но...

- Что «но»?

- У нас есть няня. Такая мерзкая особа и она положила глаз на Алекса, но он молодец, хранит верность тебе, вернее твоей памяти.

Это конечно меня подбодрило, но знание того, что в доме, где жил мой мужчина, была женщина, которая не прочь присвоить его себе, бесило меня.

- Эй-эй, ты сына пугаешь!

- Что?

- Не рычи.

Я округлила глаза. Я рычу? Ох, а я даже не заметила. Правильно Вика сказала про Кристиано, что он только её, у меня было тоже самое с Алексом. Несмотря ни на что он был моим, а я его.

***

С тех пор, как Михаэль с остальными отправился на собрание Совета, Катя не находила себе места, на сердце было не спокойно. Она чувствовала, что что-то должно было произойти, но не могла определённо сказать, что именно. Ей казалось, что эта идея о вступлении её мужа в ряды Совета была ужасной. Да ещё и Макс вёл себя беспокойно, будто сынишка был против затеи его отца и дяди. Поначалу она решила, что у малыша поднялась температура, но нет, её не было. Макс плакал, а остальные детки вторили ему. Эта какофония просто выводила из себя. А учитывая то, что её нервы и так были на пределе из-за волнения о Михаэле, Катя была близка к нервному срыву. Нет, девушка, конечно, пыталась справиться с пятью детьми одна, потому что на горизонте не наблюдалось ни няни, ни Лены с Машей, но у неё это плохо получалось. Уделить внимание сразу пятерым – это было свыше её сил.

Вымотавшись в конец, Катя разозлилась и мысленно пожелала, чтобы детки успокоились.  И вот сюрприз, они успокоились как по команде. Удивлённо вздёрнув брови, она прикинула, что могло повлиять на это и тут до неё дошло. Она ведь была эмпатом, если верить Михаэлю, а это могло означать, что она не только могла улавливать чужие эмоции, но также контролировать их. Разве не замечательно? Весело хлопнув в ладоши от своего открытия, она снова послала мысленный приказ детям успокоиться, так как они опять расплакались.

Убедившись, что малыши уснули, Катя отправилась искать горе-няню и нерадивых мамаш, клянясь себе, что этим троим, ой как, не поздоровится. Подходя к главной лестнице, она почувствовала чужую боль, сильную боль, а после перед ней возник Джесси с Таней на руках. Замерев на месте, Катя раскрыла рот от удивления и тут же поморщилась, когда новая волна боли достигал её. Няне было плохо, и выглядела она отвратно.

- О, Господи! Что случилось? – спросила она у мужчины.

- Не знаю. Куда её можно положить?

- В её комнату, - на автомате ответила она и спохватилась, когда Джесси послал ей скептический взгляд. – Ох, да, прости, пойдём, я покажу куда.

Когда они разместили девушку, Катя внимательно осмотрела потерпевшую.

- Надо вызвать врача, - пробормотала она себе под нос.

- Не думаю, что это хорошая мысль.

- Почему? – удивилась она и взглянула на мужчину. Ох, лучше бы она этого не делала. Надо было отметить, что Джесси со своими нереально синими глазами был даже очень ничего. «Стоп, милая! Ты это о чём думаешь? У тебя есть Михаэль, который в тысячу раз лучше и красивей этого. И ты любишь своего волка!!!» - ворчало её подсознание. Устыдившись своим мыслям, она отвернулась от него и закатала рукав кофты у няни, чтобы осмотреть. Та застонала.

- Потому что начнутся вопросы и...

- И? – не поднимая головы, спросила Катя и отпрянула от Тани, когда увидела синяки.

- Твоих подруг могут посадить, если ты вызовешь человеческих врачей.

- В смысле? – Катя не понимала, куда клонит Джесси.

- Твои подруги причастны к её состоянию.

- С чего ты взял? – оторвала она взгляд от несчастной и вскинула голову к мужчине.

Джесси как-то странно улыбнулся, отчего у Кати по спине мурашки забегали. Что он хотел этим сказать? Неужели её подруги решили расправиться с няней? О, Господи, пусть это будет не так, потому что это жестоко. Как бы няня ей не нравилась, но она не хотела навредить ей, всё-таки она была человеком, пусть и не очень порядочным.