Там были убиты Вилэн де Нюлли, который был одним из лучших на свете рыцарей, и Жиль де Тразиньи, и многие другие. И были взяты в плен Бернар де Морей и Рено де Дампьер^{439}, и Жан де Виллер, и Гийом де Нюлли^{440}, ни в чем не повинный. И знайте, что из 80 рыцарей, которые были в отряде, ни один не уцелел, и не было среди них никого, кто бы не был убит или не взят в плен. И книга ясно свидетельствует, что, кто бы ни бежал из войска Венеции, с каждым приключались подобные несчастье и позор. Недаром говорится, что мудр тот, кто придерживается наилучшего.

Больше мы теперь не станем рассказывать вам об этих, а поведаем о тех, кто остался перед Константинополем, превосходно подготовив свои орудия и расставив свои камнеметы и свои мангоньо на кораблях и юиссье, и все орудия, которые надобны для взятия города, и лестницы из корабельных мачт, которые были столь высокими, что это было прямо-таки чудо^{441}.

И когда греки увидели это, они начали в свою очередь со своей стороны еще прочнее укреплять город^{442}, который и так был хорошо укреплен высокими стенами и высокими башнями; и там не было ни одной башни, которую они ни надстроили бы двумя или тремя деревянными ярусами, чтобы сделать ее более высокой; и никогда никакой город не был так прочно надстроен. Так трудились с одной и с другой стороны греки и франки большую часть Великого поста.

Тогда те, кто был в лагере, собрались и советовались между собой о том, как поступить дальше. Много толковали и так, и эдак, но конец совета^{443} был таков, что если Богу будет угодно, что они силою вступят в город, то вся добыча, которую они здесь возьмут, будет снесена в одно место и поделена сообща между всеми, как и следует. И если они станут владыками города, то будут выбраны шесть человек из французов и шесть человек из венецианцев; и они поклянутся на святых мощах, что изберут императором того, кого сочтут наиболее подходящим для этой земли. И тот, кто по их выбору станет императором, получит четверть всего завоеванного, и в городе и вовне его, и он получит дворец Бошльон^{444} и дворец Влахерны. А остальные три части будут поделены пополам, половина пойдет венецианцам и половина ратникам войска. И тогда изберут 12 самых мудрых из войска пилигримов и 12 из числа венецианцев; и они распределят фьефы и почести среди рыцарей и установят ту службу, которой будут обязаны императору.

Итак, этот договор был заключен и скреплен клятвою с одной и с другой стороны^{445}, французами и венецианцами, с тем условием, что по истечении года с конца марта каждый, кто захочет, волен уехать; а те, кто останется в стране, будут обязаны службой императору, которая будет установлена. Так был составлен и скреплен договор, и установлено, что все те, кто не стал бы его соблюдать, подлежат отлучению.

Флот был прекрасно оснащен и вооружен, и была погружена вся провизия пилигримов^{446}. В четверг, на третьей неделе Великого поста^{447}, все взошли на корабли и ввели в юиссье коней; и у каждого боевого отряда были свои корабли, и все они были выстроены бок о бок, и нефы поставлены между галерами и юиссье^{448}. И видеть это было великим чудом; и книга ясно свидетельствует, что приступ так, как он был подготовлен и намечен, растянулся по фронту на половину французского лье^{449}.

И в пятницу утром^{450} двинулись нефы и галеры, и другие суда к городу в том порядке, как они были построены. И начался приступ, весьма сильный и весьма ожесточенный^{451}. И во многих местах они высадились на сушу и дошли чуть ли не до стен; а во многих местах лестницы нефов так приблизились к укреплениям^{452}, что те, кто находился на башнях и стенах, и те, кто был на лестницах, схватывались между собой своими мечами, которые держали в руках. Так продолжался этот приступ, очень ожесточенный, и очень сильный, и очень мощный вплоть до девяти часов и в сотне с лишним мест^{453}.

Но за грехи наши приступ пилигримов был остановлен. И те, кто высадился на сушу с галер и юиссье, были силою отброшены назад. И знайте, что в тот день те, кто был в войске, потеряли больше, нежели греки, и греки были очень рады этому^{454}. Были там такие, которые удалились от приступа, сами и суда, на которых находились^{455}; а были там такие, которые оставались на якоре так близко от города, что они стреляли из своих камнеметов и своих мангонелей, одни в других^{456}.

Тогда те, кто был в войске, и дож Венеции держали вечером совет, и они собрались по другую сторону гавани в некоей церкви на той стороне, где расположились^{457}. Там дано было и предложено много разных советов, и те, кто находился в войске, были в сильном смятении от того, что их постигла в этот день неудача. Много было там таких, которые полагали, что нужно зайти с другой стороны города, где он не был так укреплен. А венецианцы, которые лучше были знакомы с морем, говорили, что если бы они пошли туда, то течение вод отнесло бы их в низ Рукава и что они не смогли бы остановить свои суда. И знайте, что были там и такие, кто очень хотел, чтобы течение или ветер отнесли бы корабли в низ Рукава: им было все равно где, лишь бы уехать из этой страны и пуститься в путь; и это было не так уж удивительно, ибо они находились в великой опасности.

Много было говорено и так и эдак, но конец совета был таков, что они вновь возьмутся готовить свое дело в следующий день, который приходился на субботу, и будут вести его все воскресенье, и что в понедельник^{458} пойдут на приступ, и что они свяжут по-двое корабли, на которых были лестницы. Таким образом, два корабля нападут на одну башню, ибо они увидели, что в тот день только один корабль нападал на одну башню и каждому приходилось весьма туго в одиночку; ибо те, кто был в башнях, превосходили число тех, кто сражался на лестницах; и это была добрая мысль, потому что два корабля причинили бы больший урон одной башне, чем один. Как было решено, так было и сделано; и они переждали субботу и воскресенье.

Император Морчуфль пришел расположиться со всей своей ратью перед приступом в одном месте, и он раскинул там свои алые шатры. Так все оставалось до самого утра понедельника; и тогда взялись за оружие те, кто был на нефах и на юиссье, и на галерах. А жители города страшились их меньше, потому что им было не впервые; и они были уверены в себе оттого, что на стенах и башнях было полным-полно людей^{459}. И тогда начался приступ, могучий и чудесный; и каждый корабль двинулся к месту прямо перед собой; шум битвы был так громаден, что казалось, будто земля рушится.