Глава 2 Тишь да Гладь?

Прошло уже несколько часов с тех пор, как они покинули «Душегубку». Вокруг, насколько различал глаз, не было ничего кроме бесконечных песчаных барханов. Ветер то и дело поднимал небольшие золотистые смерчи. Словно призраки, они следовали за путниками, то приближаясь, то отстраняясь назад в море песка.

Единственным, что приносило хоть какое-то облегчение была вечерняя прохлада. Солнце неспешно клонилось к закату, позволяя пустыне немного остыть от его гнева. Жара наконец спала и идти стало легче.

Пройдя ещё пару сотен шагов, наёмник заприметил торчавший из песка предмет. При ближайшем рассмотрении это оказался кусок колеса. По всей видимости он принадлежал сломавшейся телеге. Сейчас, когда до наступления ночи оставалось уже совсем немного времени, подобная находка была очень кстати: теперь у них появилось хоть какое-то топливо для костра. Осторожно опустив девушку, Сарен принялся разгребать песок руками в надежде найти и другие обломки.

Его старания были не напрасны — вскоре рядом с колесом оказались ещё несколько ссохшихся досок, рваная тряпка и обломок кости. Вряд ли телега сломалась сама по себе. Скорее всего здесь постарались разбойники.

Собрав несколько досок вместе, наёмник достал кремний и огниво, которые предусмотрительно умыкнул у бессознательного стража. Холодный ночной ветер ещё не успел подуть, так что розжиг костра не занял много времени — через несколько минут небольшое пламя весело играло на просушенной солнцем древесине.

Сарен сел рядом с костром и перевёл взгляд на лежавшего рядом оборотня. Даже если представить, что в темницу они попали примерно в одно время, она обходилась без еды и воды уже минимум трое суток. Разумеется, Сарен догадывался, что оборотни отличаются от простых людей далеко не только способностью менять свой облик, однако вряд ли они умели питаться солнечным светом.

Наёмник распахнул саван, в который была замотана девушка и посмотрел на неё — сколько бы не сверхъестественное, перед ним всё же было живое существо. Приложив руку к её шее, Сарен проверил жива ли его спутница. К счастью, жизнь всё ещё пульсировала в её маленьком теле.

— Эй, просыпайся, — он осторожно потряс оборотня за плечо, но та никак не отреагировала. Тогда наёмник взял флягу и влил несколько капель воды девушке в рот. Этого было недостаточно, чтобы она смогла захлебнуться, но вот пробудить жажду — вполне.

Вода произвела желаемый эффект — оборотень пошевелилась, дыхание её участилось, а огромные чёрные глаза распахнулись. Взгляд её был пустым. Сарен уже видел такое раньше — пару раз в Соленую Гладь добирались сбежавшие от кочевников рабы. После нескольких дней под палящим солнцем без еды и воды, сознание их отключалось, в то время как тело продолжало бороться за жизнь. Хорошей новостью было то, что те, кто выживал, со временем приходили в себя. Плохой же, что большинство всё таки умирало.

Наёмник протянул оборотню флягу.

— Держи, тебе нужно попить, — очевидно последнее слово достигло цели. Повернувшись к Сарену, девушка нащупала флягу и жадно притянула к её себе. В какой-то момент наёмнику даже показалось, что оборотень может захлебнуться. Но она осушила сосуд раньше, чем это успело произойти. Ещё какое-то время она смотрела в пустоту, слегка покачиваясь из стороны в сторону, а затем рухнула на песок.

«Именно на этом моменте они обычно и умирают…» — Сарен протянул руку чтобы нащупать пульс и с облегчением обнаружил, что его спутница просто потеряла сознание. Взяв девушку за плечи, он приподнял её и снова закутал в саван. Из того куска ткани, что остался наверху, мужчина скатал небольшой валик и подложил его оборотню под голову на манер подушки.

Над ними начали появляться первые звёзды. Наёмник снял с себя металлический нагрудник и положил его на песок — ночью металл всё равно остынет, так что оставаться в нём не было никакого смысла.

Пламя весело потрескивало, играя на сухой древесине. Проведя в раздумьях несколько минут, Сарен провалился в сон, беспокойный и прерывистый.

Наёмник проснулся через несколько часов. Впрочем, «пробуждением» это можно было назвать с очень большой натяжкой. Сарен в очередной раз вынырнул из пучины бессвязных мыслей и с облегчением обнаружил, что они по-прежнему одни. Последние несколько «кусков» сна, что ему удалось отвоевать для себя, состояли преимущественно лишь из погонь и схваток.

Однако пустыня была всё так же безжизненна. Мужчина поднялся на ноги и отряхнул одежду от песка, которым его успели замести ночные ветры. Солнце ещё не взошло и по его подсчётам у них в запасе было порядка двух или трёх часов, в то время как в дороге предстояло провести все шесть.

Сарен засыпал тлеющие угли, подхватил саван с оборотнем и двинулся в путь. Несмотря на голод и раскалывавшуюся после беспокойной ночи голову, шлось ему на удивление легко. Возможно дело было в отсутствии палящего солнца, а может так действовала близость пункта назначения. Путь их уже перевалил за половину, и это придавало сил.

— Дойдём, — стряхивая остатки сонливости проговорил Сарен.

— Обязательно дойдём, — повторял он, ускоряя шаг.

Как и догадывался наёмник, спустя пару часов солнце снова вернулось к работе. Его лучи нагревали песок, отражаясь при этом во все стороны. Идти становилось всё невыносимее.

— Рано я обрадовался, — в очередной раз хмыкнул себе под нос Сарен. Рубаха кочевника на нём была совершенно сырая от пота и липла к телу, в то время как болтавшиеся на поясе нагрудник и шлем разогрелись до такой степени, что от ожогов его спасала лишь плотная ткань штанов. Хорошо ещё хоть, что саван, в который была закутана девушка, практически не грелся на солнце благодаря белому цвету.

Наконец с вершины очередного бархана замаячил блестящий белый овал озера, на котором стояла Соленая Гладь. Сарен шёл без остановки вот уже восемь часов и вполне серьёзно начинал задумываться о том, что выхода из пустыни они могут и не найти. Должно быть он где-то ошибся с направлением и они прошли мимо имперского городка, а то и вовсе двигались в противоположную сторону всё это время. Теперь же все эти сомнения были напрасны — зеркальная поверхность озера, за которую поселение и было прозвано Соленой Гладью, вела измождённых путников точно путеводная звезда.

Следующие полчаса наёмник преодолел на одном дыхании, едва ли не бегом устремившись к городу. Обогнув озеро, сейчас полное воды, он вошёл в город. На улицах было привычно тихо: жители старались не выбираться из своих домов по дневной жаре, а вся жизнь здесь начиналась с закатом, когда наступала заветная прохлада.

Сама по себе Соленая Гладь не была особо примечательным местом. Городок этот был построен исключительно с целью добычи соли. Одноэтажные дома, выстроенные в несколько рядов, спиралью закручивались вокруг центра, в котором находились торговые лавки и кузница. Там же располагался и небольшой рынок, куда прибывали торговцы как из Империи, так и из Песчаных Морей. Постоялый двор, в котором Сарен снимал комнату, был тут же — большое двухэтажное здание резко выделялось на фоне остальных построек. Однако самым примечательным было то, что Соленая Гладь также включала в себя довольно занимательное произведение имперской строительной мысли — искусственный канал, соединявший один из притоков реки Нирт с озером. Рядом с дамбой был небольшой порт, куда приходила средних размеров баржа. Именно она и соединяла Соленую Гладь с Гидонианской Империей. Путь до первого поселения на самой границе занимал примерно половину дня, поэтому про неё частенько говорили — «вечером в пустыне, на утро в Империи».

Сарен открыл дверь таверны и шагнул в прохладный сумрак помещения. Глаза, до того привыкшие к слепящему свету пустынного солнца, теперь отказывались видеть. Моргнув несколько раз, наёмник всё же смог различить сперва отдельные контуры, а потом и весь зал целиком — ряды длинных столов, да небольшая барная стойка, за которой стоял трактирщик. Среднего роста мужчина был крепко сложен. На вид ему было около пятидесяти, из которых по меньшей мере десяток лет он заправлял этим местом. На его широком лице играл интерес. Он хорошо знал Сарена — наёмник частенько останавливался здесь, и за ним всегда числилась комната, проплаченная на недели вперед. Однако свёрток на плече у мужчины уж очень смахивал на труп.