Терри Пратчетт

Когда я пришёл в себя, оказалось, что меня не было в нашем бренном мире восемнадцать часов. Первым же делом я бросился записывать пережитое, и только потом взялся за анализ произошедшего. Более всего меня будоражил вопрос, была ли пирамида создана исключительно в качестве испытания для меня, либо она существовала и раньше, а Отшельник счёл её подходящим полигоном?

Я склонялся ко второму варианту, поскольку первый был слишком самонадеянным. И, чем больше я размышлял над всем этим, тем мрачнее становился. Как только представилась возможность, я вырвался на встречу с Отшельником.

Он, по своему обыкновению, ожидал на том же месте. Я стоял перед ним, и мы долго смотрели друг на друга, никто не начинал разговора. Учителю, видимо, надоела эта игра, потому он первым нарушил молчание.

- Забыл, для чего пришёл, Паук-на-камнях?

- Я прошёл твоё испытание.

- Ты прошёл четыре пятых пирамиды, но не всю целиком.

- Разве этого мало?

- Много, мало. Всё это меры. А все меры – относительны. Твоя и моя меры не могут быть одинаковы.

«Всё это софистика», - подумал я. Меня угнетало то, что учитель обращался столь небрежно с моей победой. Наконец я решился выложить ему скелет, который тяготил шкафчик моей души.

- Я нашёл каменную плиту на четвёртом ярусе, - сказал я. – Её текст гласил, что люди с четвёртого яруса пытались проникнуть на пятый. Сами они называли его «нулевым»... Они искали там райский мир, но не нашли его.

- Что они нашли? – спросил Отшельник бесстрастно.

- Смерть, - ответил я. Сейчас, записывая эти строки, я вижу свою схему, где «Смерть» является самой глубинной точкой, где частоты всех измерений низводятся к нулю. Ноль – навершие перевёрнутой пирамиды. – Смерть или самого Дьявола. Если это, конечно, не грани одного и того же.

Отшельник молчал.

- Может, ты и есть тот самый Дьявол на вершине пирамиды?

- Ступай с миром, Сат Мерлин, - наконец сказал он, всё так же спокойно. - Мне больше нечему учить тебя.

На мгновение мне показалось, что Отшельник шокирован моей безумной клеветой, и потому больше не желает, чтобы я был его учеником. В тот момент я был готов упасть ему в ноги, просить прощения за свою дерзость и молить учителя забыть то, что я только что осмелился ляпнуть. Ведь там, в нулевой точке, если меня и ждала смерть, то, несомненно, с последующим перерождением…

Всё же я пересилил себя, и уничижение развеялось. Наибольший деликатес я бы представлял в момент исключительного торжества, достигнув пятого яруса, он же – нулевая точка. Я был бы полон радости за свою мощь, проведшую меня сквозь ужас пирамиды, и к тому же – полностью очищен от скверны страхов. В этот момент меня бы и поглотил Дьявол, кем бы он ни был, который схватил бы меня, увидев, что раз в адепте достаточно воли, чтобы пройти весь тот ужас под названием «испытание», значит, тот адепт является чертовски лакомым куском. Как древние люди, которые старались вкушать сердца самых сильных, самых достойных соперников, избегая по мере возможности поедания слабых и больных.

Но я оказался слабаком, добравшимся лишь до четвёртого яруса, и наткнулся на ту каменную табличку. Кто оставил её для меня? Ангел-хранитель? Или… слишком много вопросов. В любом случае, я заслужил от учителя уважительное обращение «Сат», которым он ранее потчевал только других учителей, если таковые нам встречались в его измерении. Но тогда мне впервые и пришла мысль, что «Сат» происходит от слова «сатан», то есть противник, соперник.

- Ступай, - повторил Отшельник. Я обратился вороном и улетел прочь. О, Лилит в Козероге! Клеймо вечной жертвы. Позже я читал о том, как чёрные маги бились со своими лучшими учениками, когда те достигали близкого к ним уровня – и из такой битвы мог выйти живым только один, либо учитель, либо его ученик. Видимо, я всё-таки близко не дорос до уровня своего учителя, или он не был в полной мере чёрным существом, и у него хватило милосердия, чтобы просто так отпустить меня.

Моя концентрация в то время была столь сильна, что в следующую ночь я не то что осознался - я вышел из тела, паря над своей кроватью. Но, поскольку такой опыт был мне внове, я не смог удержаться от неожиданности и провалился обратно.

В последующие ночи, осознаваясь во сне, я заставлял себя расслабиться и потерять концентрацию. Я даже перестал пить молочный улун, который, как мне казалось, способствовал осознаниям. Это были попытки устроить себе своеобразный отпуск. Но, говоря начистоту, мне не хотелось встречи с Учителем, даже случайной, потому я и близко не хотел подходить к частоте, на которой он обитал.

Некоторые люди вокруг меня начинали вести себя как сумасшедшие. Самые зашкаливающие симптомы одержимости проявляли женщины, наиболее близкие мне. Одна из них весьма жестоко обошлась со мной, что вызвало глубокое потрясение. Фоном шло некое чувство вины за то, что я «притащил на себе какую-то гадость» из пирамиды или других чёрных мест, в которых я бывал, но моя психика была устойчива к таким явлениям, а вот люди неподготовленные быстро становились жертвами той «гадости». Причём, чем больше я с ними контактировал, тем глубже они проваливались в безумие.

«Я очнулся, увидев прямо перед собой белое полотно с текстурой в виде складывающихся в углы линий – обои на потолке. Так уже было однажды, но в прошлый раз, осознав, что моё тело лежит далеко внизу, я от неожиданности "рухнул вниз". Сейчас же всё произошло ещё быстрее. Вообще, "там" понятие времени является относительным. То, что я описываю в нескольких абзацах, могло происходить за время меньшее, чем доля миллисекунды.

Я осознал, что нахожусь в воздухе не один, сбоку от меня висит сущность. Она была чёрного цвета самой чёрной тьмы, если так можно выразиться, просто концентрированной тьмой, напоминающей пульсирующее облако или пятно – скорее, даже какой-то провал посреди моей комнаты прямо над кроватью.

Сущность не то втянула меня в себя, не то набросилась, и я почувствовал, как она пожирает меня. Я ощутил нечто хуже физической боли, она будто ломала моё тело, ту бесплотную ткань, из которой я состоял, в каких-то адских жерновах. Я кричал так сильно, насколько может кричать душа – но крик этот был беззвучен и жалок. Я вырывался, но меня и не думали так просто отпускать.

Я верил, что умираю. Чётко знал, что сейчас идёт моё последнее мгновение, что моя душа даже, скорее всего, не переродится, она будет уничтожена здесь и сейчас. Когда моё тело найдут, то констатируют смерть от сердечного приступа или удушья.

Каким-то остатком личной силы я собрал волю, и по счастью, потратил её не на молитву о спасении, а на волеизъявление "Я возвращаюсь в тело! " Это не было сильным намерением мага, который произнёс свою фразу пафосно и сильно. Если бы в том пространстве мог прозвучать мой голос, он звучал бы истерично, это был бы голос человека, обезумевающего от ужаса. Всё же, я смог заявить своё намерение, и оно сработало».

Позднее я встречал на форумах, посвященных осознанным сновидениям, понятие неорганик. Их описывали как инородных существ, питающихся не то осознаностью, не то жизненной силой простых людей. Некоторые говорили, что видели в пространстве осознанного сна целые фабрики, куда стекаются неосознанные люди, там неорганики питаются ими, впрочем, не до смерти (ведь если пережрать всех людей, то откуда потом брать себе корм?), а потом отпускают. Люди после такого визита к неорганикам просыпаются разбитыми, невыспавшимися, вне зависимости от того, как долго спали.

Кто-то упоминал, что видел непосредственно перед пробуждением над кроватью темные сгустки, очень похожие на тот, что поймал меня. Это также сопровождалось ощущением страшной разбитости. То есть, такой неорганик непосредственно находится в комнате. На самом деле, это не противоречит предыдущему абзацу, поскольку мы приняли допущение, что пространство нашей вселенной едино, и различия между снами и явью состоят только в том, с какой частоты её наблюдать. Пребывая сознанием на частоте, соответствующей пробуждению, можно увидеть неорганика над кроватью. Находясь на частоте сна в тот же момент – встретить его на абстрактной фабрике.