----------------
Первую дверь - синию, пришлось взламывать. Хенк с Эдом позаботились о том, чтобы на место предполагаемого преступления приехала целая бригада криминалистов. Улик доказывающих совершение, как минимум нескольких преступлений было предостаточно.
Двери взламывались по-очередной, в присутствии свидетелей. Первая открытая дверь показала, что замки были сделаны на совесть. Около часа ушло на взламывание и спиливание двери.
За дверью оказалось довольно просторное помещение, имевшее продолговатую форму. Примерно квадратов пятьдесят, шестьдесят по площади. Справа стоял стол, похожий на канцелярский. По правой стене были развешаны цепи различных размеров и форм. Также на стенах можно было видеть ошейники и в углу большие мешки. Как в дальнейшем выяснилось, в них было что-то вроде собачьего корма. По левую руку от входа, вдоль ближней стены, в два этажа были клетки. Что-то на подобии небольших вольеров. Вообще, вся обстановка напоминала приют для домашних животных. Клетки были маленькими. Примерно полтора метра на полтора. Помещение было очень чистым и светлым. Клеток было много примерно штук 60 . В семи из них оказались не доехавшие до университета подростки.
Подростки были обнажены до нижнего белья. На шеи им были одеты ошейники. Некоторые из них имели отчетливые травмы разной степени тяжести. Правда, врятле эти травмы могли угрожать их здоровью. Помещение было на удивление теплым, видимо оно делалось изначально с подогревом стен и пола, что само по себе довольно странно. Странно, что его никто так и не нашел. Надо было, очень постараться, чтобы не замечать существование этого подвала. Подростки были напуганы и напоминали загнанных зверей. Видимо им ни давали спать, потому, как онивсего боялись и с трудом понимали, что от них хотят. При этом они были довольно активны и даже слегка агрессивны по отношению к криминалистам, пытающимся им помочь выбраться из этого животного положения.
За второй дверью - красной. Оказались всяческие приспособления сексуального характера. Помпы, фалоэмитаторы, цепи, плетки, небольшая клетка в углу, Андреевский крест и тому подобные приспособления для нетрадиционного секса. Криминалистов было около тридцати человек. Это были люди напоминавшие статистов при съемке фильма. Они беспристрастны в обычной ситуации. Но в этой обстановке все были очень задумчивы и зажаты в самих себе. Криминалисты собирали улики со всего, что только видели. И в поисках очередных отпечатков , или при сборе очередного образца крови из небольшого пятнышка на том или ином фаллосе, или плетке, каждый невольно задумывался, как эта кровь могла тут оказаться.
-Ну что ты думаешь?- Эд подошел к Хенку. всем было не по себе. Хенку было комфортней в такой обстановке, чем остальным. Все-таки он привык вести замкнутый образ жизни. Эду было же напротив, все это тяжело и противно.
-Мне казалось, что когда такое видишь, думаешь, о том, как такое могло прийти кому-то в голову.- Слова шли не ровно, мысли видимо давались с трудом. Но Хенк тоже был не против общества напарника, в такой обстановке страшно оставаться одному.
-А вот и нет. Если хорошо пофантазировать представить, наверное, как рас можно. И совершить, оказывается, тоже можно. А я вот думаю, что сложнее? Совершить... или заставить себя вообразить?
-Я и думать об этом ни хочу. Ни столкнись со всей этой ерундой, так боже упаси, чтобы такое в голову пришло. У меня ведь тоже семья. Ты помнишь? А ведь дочки мэра и его брата не было среди тех, кого мы нашли в красной комнате.- Хенку было, как будто холодно. Он переминался с ноги на ногу, греясь от веющего от всего этого холода.
-Видишь, я имел в виду, что когда делаешь это просто движение в одну пусть и ужасную сторону. Они зашли дальше, это их выделяет, но они далеко не одиноки на этом пути. Этот путь явно связан с чем-то совсем бесчеловечным, но, по-моему, куда сложнее все это увидать, не двигаясь по нему. То есть просто взять и представить, не будучи, таким как они.- Эд понимал, что его напарник все уже давно себе представил. И от этого ему, так часто, бывало грустно.
----------------
Мэр понимал всю серьезность положения. Он отчаянно хотел выбраться живым. Если начать задавать себе вопросы. Для чего я живу? Что в жизни имеет подлинную ценность? Существует ли любовь? Ради чего все это? Что я должен сделать? Почему я это именно я? Так ли мне это нужно? И так далее. Задавая себе подобные вопросы, можно найти тысячи причин, перестать жизнь. Но чтобы не переставать жить достаточно только одной причины. Мэр хотел жить. У него была эта причина. Он уже понял по какой причине его мучитель не испытывает к нему личной симпатии или угрызений совести. Понял что это не происки его деловых партнеров или просто завистников. Понял что те причины, которые заставили его мучителя так с ним поступить, никуда не денутся от красноречия мэра. И чем больше он понимал тем меньше он находил шансов для того чтобы совершить какой бы то не было маневр и остаться в живых.
-Мая дочь тоже пропала. И вы думаете, я бы стал похищать собственную дочь? Вы должны знать, кого вы похитили. Вы должны знать, что я за человек. Разве я похож на того кто на такое способен? Разве я мог бы похитить собственного ребенка или причинить ему любой другой вред? Боже мой, да ни один отец в мире не способен на такое? Вы ошиблись. Вдумайтесь, какой мне резон вам сейчас врать? Что я этим сейчас выиграю? Я понимаю, что вы уже меня живым не отпустите... Мне уже без разницы, что будет со мной, понимаете? Но я не собираюсь признаваться в том, чего не совершал.- Мэр знал, что все люди иногда сомневаются. У всех живых существ на пути к цели хотя бы раз да проскакивает в голове вопросы: ”А не ошибся ли я?”, “Правильно ли выбрал цель?”. И если успеть поймать этот момент, заставить кого-то хоть на секунду усомниться в своей правоте и вовремя развить в нем эти сомнения, то можно изменить какую угодно ситуацию. Мэр это знал.
Он любил визуализировать свои мысли, так ему было понятнее. Он представлял, что черный инквизитор - это огромный черный пес, который избрал его своей добычей и уже бежит в его сторону. Но он знает, как действовать в таких ситуациях. Он будет стоять, ни шелохнувшись и тверда зная, что какой бы не был большой этот черный мститель, как бы быстро он на него не бежал, он все равно убежит обратно. В самый последний момент, когда уже пес будет готовить прыгнуть, что бы схватить жертву, у него в глазах промелькнет крошечная тень сомнения. В этот момент он на неуловимую малость сбавит ход и как будто бы станет чуть-чуть меньше. В этот самый момент, стоявший до этого, не шелохнувшись, человк, резко и насколько это возможно без лишних движений пойдет по направлению к своему противнику, который уже и так на расстоянии шага. И вот тут произойдет неожиданное для стороннего наблюдателя, но вполне понятное событие для участников действа. Пес испугается, резко затормозит и быстро попятиться назад, с взглядом увидившим нечто ужастное. Этот страх он запомнит на всю жизнь. И уже никогда больше не попробует напасть на свой страх. Один вовремя сделанный шаг может отличать хищника и его жертву. Но чтобы сделать этот шаг надо иметь чертовски хорошие нервы.
-Я этого не делал!- четко, громко и с расстановкой сказал мэр после небольшой паузы. Тело его перестало елозить на неудобное кресле, все движения прекратились, а взгляд замер на черном пятне вместо лица. Он был полностью сосредоточен и выглядел таким уверенным в себе, что кажется, если его сейчас было поставить на воду, то он пойдет прямо по ней.
Человек в черном прозванный инквизицией еще некоторое время сидел полностью неподвижно. Потом неожиданно, скорей всего даже для самого себя, встал и быстро вышел. Все это длилось, наверное, секунды три, но в итоге мэр остался один... один пристально глядящий в лицо своей улыбающейся дочери в день ее выпускного вечера...
----------------
В черной комнате нашли множество различных приспособлений пыток и убийств. Комната оказалась продолговатой формы. Смежная стена с красной комнатой объясняла, почему та была идеально квадратной формы. Заходя в комнату можно было сразу почувствовать странновато-неприятный запах серы и сырости.