— Помолчал бы лучше, — огрызнулась на него Настя.

— А ведь он прав… – Андрей обернулся. — Что, если тот мужик застрял в городе, как и мы? Также пытается найти дорогу обратно.

— А бухает зачем? — спросил Вячеслав.

— Не знаю. Нервы сдали?

— У меня бы точно сдали, — глухо проговорила Настя.

— Давайте все успокоимся, — предложил Андрей. — Мы знаем, что не в состоянии покинуть город. Знаем, что не можем позвонить. Уверен, нас будут искать. Возможно, уже ищут. Этого не стоит сбрасывать со счетов. Но и самим сидеть на заднице не стоит. Пора поговорить с местными и воспользоваться теми каналами связи, которые они смогут нам предоставить.

— Полиция, — сказала Настя. — Вот куда надо идти.

— Сдаваться? — хохотнул Вячеслав и тут же болезненно закашлялся.

— Так тебе и надо, — обиженно проговорила девушка.

— Полиция – это, пожалуй, правильно, — согласился Андрей. — Но все же я бы сначала поговорил с нашим алкогольным знакомцем.

— А заодно пожрем, — буркнул Вячеслав. — Живот подвело.

— Можно и поесть, — кивнул Андрей, включая передачу.

— О, здесь, родной, — Вячеслав вышел из машины, потер руки. За десять минут езды он пришел в себя, больше не морщился, да и вообще выглядел куда бодрее. Похоже, действительно ничего страшного, если не брать в расчет сам факт неожиданного приступа.

Грязный BMW X6 по–прежнему стоял у мотеля. На его кузове заметно прибавилось царапин. Одно заднее колесо наполовину спустило, а лобовое стекло покрылось сетью мелких трещин.

Гладя на машину, Вячеслав сплюнул, но от дополнительных комментариев удержался.

— Разговаривать буду я, — сразу предупредил Андрей. — Не уверен, что он тебя все еще помнит, но рисковать не стоит.

— Может, мне вообще здесь посидеть? — сощурился Вячеслав.

— Не надо утрировать.

— Вяч, что с тобой? — спросила Настя.

Андрей про себя усмехнулся. Заметила. Ему тоже показалось, что здоровяк нервничает и эту самую нервозность пытается скрыть за маской напускной агрессии. Или не напускной?

В зале мотеля оказалось довольно людно. За тремя столиками из десяти сидели посетители. Приезжие или местные зашли перекусить? Но других машин на стоянке нет. Люди ели, негромко переговаривались. На вошедших они взглянули – и вновь вернулись к своим делам.

— Вон он, — шепотом проговорил Андрей и кивнул в сторону дальнего конца зала. Там, в тени, сидел потрепанный незнакомец. Судя по всему, снова пьяный. — Закажите мне чего‑нибудь поесть. Горячего, если есть.

— Вяч, ты умыться не хочешь? — услышал он голос Насти, направляясь к одиноко сидящей фигуре. — Весь в крови…

— День добрый, — сказал Андрей, остановившись возле стола. Вокруг разливалась концентрированная вонь. Находиться в ее эпицентре оказалось очень непросто. Андрей старался дышать через раз. Странно, что этого человека все еще терпят в мотеле. Сколько же он платит за то, чтобы на его состояние закрывали глаза? — Могу я присесть?

Незнакомец поднял тяжелую голову, облизал губы. Такое ощущение, что за день он постарел еще лет на десять. Кожа обрюзгла, обросла белесыми складками, кое–где шелушилась. Волосы свалялись плотными, масляно поблескивающими колтунами. Один глаз то и дело дергался.

Надо же себя так довести! Человек не вызывал даже элементарной жалости. Отвращение, неприятие – что угодно, только не жалость.

— Меня зовут Андрей. Мы можем поговорить?

В ответ молчание.

Приняв молчание за согласие, Андрей уселся напротив. На столе стояла початая бутылка водки, тарелка с заветренным салатом (утренний, что ли?), пепельница, полная окурков.

— Тебя как зовут?

Мужчина мутным взором посмотрел на собеседника, поморщился, затем пальцем, вымазанном в чем‑то черном, принялся ковырять в зубах. Разговаривать он явно не хотел. Больше того, присутствие рядом незнакомца его раздражало. И, похоже, сильно. Но Андрей не собирался отступать.

— Давно ты здесь?

Неопределенное движение головой, которое можно одинаково принять и за утвердительный ответ, и за отрицательный.

— Послушай, возможно, мы можем помочь друг другу. Я не отвлеку тебя надолго. Всего несколько вопросов – и я тут же уйду.

— Чо надо? — с явным трудом выговорил незнакомец. Голос его принадлежал человеку сильно простуженному, а оттого осипшему.

— Как тебя зовут?

Потрескавшиеся губы дрогнули в презрительный ухмылке.

— Константин Ива… Иванович.

— Хорошо, Константин Иванович. Я тебе расскажу одно историю, ты ее выслушаешь, а потом поделишься со мной своими соображениями. Договорились?

На него смотрели тусклые глаза, в которых плескалась мертвенная усталость. Этому человеку нет дела до историй. Похоже, ему плевать на все. Абсолютно на все. И прежде всего на самого себя.

Андрей сдержался, чтобы не уйти. Вряд ли разговор принесет какой‑то прок. Все равно, что беседовать со стенкой.

— Странное порой случается на трассе. Едешь себе, едешь – и словно вдруг слепнешь. Ты продолжаешь видеть дорогу, другие машины, если они есть. Видишь знаки, сверяешься с картой и потому справедливо считаешь, что все в порядке. Но вдруг ты оказываешься в месте, куда вовсе не должен попасть. Небольшой городок – чистый аккуратный, но он не цель твоего пути. Ты его даже не планировал проезжать. Но город есть, ничего уже не поправить. Все бы ничего, только уехать из города нельзя…

Константин Иванович дернулся, его глаза на мгновение вспыхнули и снова погасли. Но не умерли, что‑то в их глубине продолжало тлеть. Что‑то смотрело сквозь клубы алкогольного тумана.

— Город держит, закольцовывает все дороги. Вроде ничего не сковывает. Ты свободен двигаться в любом направлении. Ан нет. Все попытки выбраться пресекаются на корню. Тебя просто возвращают обратно. Аккуратно, безболезненно.

— Ты кто? — Константин Иванович ощерился. Его кулаки с хрустом сжались.

— Я не могу уехать из этого городка, — спокойно сказал Андрей. — Каким‑то образом попал сюда прошлой ночью – и вот, застрял. Куда бы ни поехал – снова возвращаюсь. Странно, правда?

— Странно… – прямо на пол сплюнул неприятный собеседник. — Что тебе надо?

— Хочу выбраться отсюда. Ты здесь гостишь дольше. Не правда ли? Предлагаю объединить усилия.

Из горла Константина Ивановича вырвались отрывистые каркающие звуки, по всей видимости, обозначающие смех.

— Объединить усилия… – передразнивая, промямлил он. — Ты еще… – он громко икнул, — ничего не видел. Сука, я торчу здесь… – его лицо напряглось, — гребаную неделю. Съездил, сука, к Дашке… Все из‑за нее… – его зубы скрежетнули, кулаки снова сжались.

— Ты с местными общался? — поспешил спросить Андрей, понимая, что еще немного – и собеседник утратит над собой контроль.

— Твари… – он снова икнул, ударил кулаком по столу. — Все улыбаются, сука! Что ни спросишь – ничего не знаем. Все в порядке.

— А городские телефоны? Интернет?

Константин Иванович покачал головой.

— Задушил бы всех! Уроды! Я знаю – это все Нинка подстроила. Узнала, стерва, о Дашке. Хочет, потаскуха, дом себе оставить. На счета мои глаз положила! Думает, на лоха напала. Сейчас…

— Успокойся. Вряд ли во всем этом виноват кто‑то из твоих знакомых.

— А ты что ее защищаешь?! — желтые зубы снова ощерились в оскале. — Потрахиваешь ее, что ли? Это она тебя прислала за мной следить? Ты, урод, сдохнешь здесь!

Пьяный собеседник рванулся через стол, норовя схватить Андрея за горло. Тот ожидал чего‑то подобного, а потому в момент броска успел сместиться в сторону. Противник не удержал равновесия и грохнулся на столешницу. Тарелка с салатом полетела на пол, где со звонким грохотом разлетелась в мелкие осколки. Бутылка с водкой опрокинулась, но до края стола так и не докатилась.

— Сука!.. — прохрипел пьяный.

— Константин Иванович, тебе бы проспаться, — Андрей поднялся из‑за стола. — Ты видел, в кого превратился? Лет‑то тебе сколько? Выглядишь дряхлым стариком из подворотни.