Андрей поднес палец к губам. Девочка заулыбалась и засмеялась, указывая на него медведем.

Когда мясник поднял голову, Андрей уже бежал. Он пулей вылетел из смердящего кровью помещения, бросился прочь. В спину ему несся детский смех, перебиваемый тяжелыми шагами.

Но за дверным проемом оказался не коридор и не новая комната – целый лабиринт из кирпичных стен. Перспектива будто растянулась, раздалась в стороны, превратив изначально небольшое, наверное, помещение в бесконечное поле.

Андрей бежал, не пытаясь угадать хитросплетения неожиданно возникшего лабиринта. Бетон и кирпич – ничего больше. Шарканье собственных ног почти заглушило детских смех, который настырно следовал по пятам. А вот звук тяжелых шагов распался десятком отголосков, звучащих сразу отовсюду, из‑за каждой стены.

Мясник выскочил навстречу разогнавшимся локомотивом. Андрей с трудом успел метнуться в сторону, разминуться с рассекающим воздух лезвием топора. Удар металла о камень остался за спиной. Андрей, оскальзываясь, продолжал бежать. Он метался между кирпичных стен – без понимания направления, без ощущения времени.

Мясник возникал, словно тень, появлялся из воздуха. К счастью для Андрея, в ловкости тот не прибавил, но внезапное появление компенсировало многое. Привыкнув петлять и шарахаться от малейшего подозрения на движение, Андрей не сразу заметил между стен черное клубящееся пятно. Оно висело в нескольких сантиметрах от пола и еле заметно пульсировало.

Сердце подскочило к самому горлу. Он мог ошибаться, конечно, мог! Но пятно походило на ту дыру, сквозь которую он провалился, когда чуть было не стал добычей на автозаправке. Не раздумывая ни мгновения, Андрей бросился к спасительному нечто. Последние метры он преодолел огромными прыжками, чувствуя, как воздух за спиной стонет от смертоносных рассечений металлом.

Мясник его не догнал.

Он вывалился в какофонию громких разговоров и неразборчивых шумов. Перед глазами смазанной стопкой мелькнула гора посуды. Не имея возможности контролировать падение, Андрей всем весом влетел в каталку, доверху заставленную тарелками и стаканами. Он еще не успел осознать происходящего, когда залитое ярким светом помещение наполнилось гвалтом бьющегося стекла и фарфора.

На несколько секунд разговоры стихли.

Андрей замер на полу, осторожно поднялся. Под ногами скрипело то, что недавно было посудой, а теперь превратилось в груду разноцветного крошева, пригодного разве что для выкладывания мозаики.

— Вы кто? — услышал он сдавленный шепот.

Рядом стоял человек в белом халате, белом же фартуке и поварском колпаке. В воздухе витали приятные запахи готовящейся еды. В животе забурлило, рот наполнился слюной. Андрей невольно втянул носом воздух, сглотнул. Без сомнения – он попал на кухню, и теперь на него смотрело четыре пары ошарашенных глаз. На двух больших плитах что‑то бурлило и шипело.

— Прошу прощения, — проговорил он, переведя взгляд на пол. Нескольким тарелкам все же удалось уцелеть, но вряд ли это успокоит владельца заведения. — Я заплачу…

— Откуда вы взялись?

— Искал туалет – споткнулся… – выдал Андрей первое, что пришло в голову.

— Искали здесь? — повар всплеснул жилистыми руками. — Сергей, Макс, — повернулся к замершим поварам, — бегом на склад за посудой! Быстро–быстро! В темпе. Не забываем, времени в обрез.

Двое в белом сорвались с места, бросились вон из кухни. Третий запорхал возле плит, пытаясь успеть сразу везде, к каждой сковороде, к каждой кастрюле.

— Давайте‑ка отсюда, — торопливо проговорил повар с жилистыми руками. — Не мешайтесь. Ну и свинью вы нам подложили… Придете завтра, поговорите с хозяином. Не забудьте деньги.

— Завтра? — не понял Андрей.

— Вы что? — развернул его к выходу повар. В его голосе появилось раздражение. — Сегодня праздник. У нас еще куча работы, а ты стоишь и языком чешешь. Нагадил – так не мешай теперь. Хозяина все равно сегодня не будет. Завтра, к обеду, приходи.

Андрей хотел спросить, во сколько ему обойдется гора разбитой посуды, но человек в белом уже вытолкал его из кухни, захлопнул дверь. Пожав плечами, Андрей двинулся по короткому коридору, который вывел его в небольшой, но весьма уютный зал. Кроме официантов, снующих между столиками, никого не видно. Но ощущение близкого праздника витает в воздухе. Воздушные шары без видимого порядка висели под потолком, диковинными композициями застыли в углах зала. Разноцветные блики срывались с зеркального вращающегося шара, скользили по залу. На столах уже стояли графины с соком, какие‑то блюда, но до завершения сервировки еще очень далеко.

Внимания на Андрея почти не обращали. Он же старался не попасться никому на пути. Быстро пробежав по залу, он оказался в холле, по поднимающейся к небу лестнице выскочил на улицу.

Свобода!

Оказывается кафе (все же рестораном его назвать не поворачивался язык) располагалось в подвальном помещении довольно пафосного здания, с массивными колоннами, балюстрадами и фасадом, украшенным лепниной. Полноценный дворец культуры, пришедший со времен Союза и успешно переживший время и невзгоды.

Между парой колонн, на растяжках, красовалось полотно, сообщающее о веселом детском празднике «Матрешка». Никаких пояснений относительно сути праздника Андрей не увидел, но, судя по всему, в кафе внизу готовились принимать маленьких посетителей. На душе стало муторно. Не хотелось бы своей неуклюжестью сорвать детям застолье. Оставалось надеяться, что работники кафе успеют справиться с неожиданно возникшими трудностями.

Андрей осмотрелся. Почти сразу взгляд наткнулся на лавку, метрах в двухстах от дворца. К ней он и направился. Усталость навалилась уже ожидаемо. Адреналин после бегства от мясника и падения в гору посуды постепенно отпускал. Тело начала бить мелкая дрожь.

Надо прийти в себя. Немного посидеть.

Лавка оказалась не особенно удобной, но и плевать. Он откинулся на спинку, прикрыл глаза. Только не заснуть!

Внутри черепа родился и уплотнялся тяжелый ком, выталкивающий прочь все мысли. Ладони нещадно саднило. Андрей чувствовал себя дряхлым стариком, который только–только может ступить десяток шагов.

С последнего пробуждения он чувствовал себя намного хуже. Еще раз–другой провалиться в кошмар – и он просто не сможет вернуться. Тело и разум отчаянно нуждались в отдыхе, но как его заполучить? Хотя бы час нормального сна. Без кошмаров, без сновидений. Просто провалиться в темноту и ни о чем не думать. Всего час. Как мало в обычный день, но как недосягаемо много сейчас.

Андрей заставил себя открыть глаза. Зевнул. Нет, сидеть нельзя, как бы сильно того ни хотелось.

Настя! Что с ней? Он прошелся ладонями по карманам в поисках сотового телефона, но не обнаружил аппарата. Оставил там же, где и ветровку, или, разбитый во сне, он исчез и в реальном мире? Плохо в любом случае. Взгляд упал на рукав рубашки – грязный, со следами пыли и кирпичного крошева. Брюки и ботинки выглядели не лучше. Ощущение, будто преодолевал полосу препятствий.

Отличный видок.

Единственное, что удалось обнаружить полезного, — две тысячи рублей в заднем кармане брюк. Развернув порядком измятые бумажки, Андрей поднялся. В первые секунды ноги подогнулись, а голову обвил плотный обруч электрических разрядов. Пришлось замереть в таком положении, пока приступ не миновал.

— Старик и есть, — пробормотал Андрей, направляясь прочь от лавки.

Откуда начать поиски? Больница, ГАИ или мотель? Если авария была столь серьезна, как привиделось во сне, то однозначно больница. Но сам‑то он жив и почти здоров. Значит, на то же самое можно надеяться и в отношении Насти. ГАИ или мотель?

Вскоре он вышел к дороге. Несмотря на небольшие размеры городка, сориентироваться сразу, в каком направлении идти, Андрей не смог. Он стоял и тупо вертел головой, пытаясь выискать знакомые ориентиры.

К проезжающему мимо такси он бросился почти бегом. Свист тормозов – и зеленая «девятка» остановилась в каких‑нибудь тридцати сантиметрах от него.