Гвендолин была потрясена. То, что все эти люди смотрели на нее, ожидания руководства, давало ей ощущение нереальности происходящего. Девушка снова почувствовала неуверенность в том, является она достойной роли правителя, в котором они нуждались. Участь дочери короля делала ее значительно старше, чем что-либо еще, но, тем не менее, ей было всего лишь шестнадцать лет, она и сама едва ли была взрослой. Гвен удивлялась тому, насколько эти люди верят в нее. В глубине души девушка знала, что это только из-за ее отца. Очевидно, что они любили его. А за это она любила их. Каждый, кто был предан ее отцу, заслуживал ее любовь и признательность.

«Мои дорогие силесианцы», – прогремел Срог. – «Для меня честь представить нашу леди Гвендолин, дочь Короля МакГила, нового правителя Западного Королевства Кольца».

Раздались крики и радостные возгласы, когда толпа бросилась вперед – несколько женщин приобняли ее за плечо, кто-то обнял девушку, а кто-то поцеловал ее руку. Одни люди пробежали ладонями по ее щеке, а дети гладили ее по волосам. Они подняли три пальца к правым вискам, после чего медленно отвели их в сторону, приветствуя девушку.

Гвен прокашлялась.

«Я здесь для того, чтобы служить вам всем, чем могу», – обратилась девушка к людям, повысив голос, чтобы они услышали ее сквозь завывание ветра. – «Я надеюсь на то, что Бог даст мне силу хорошо служить вам».

«Вы уже служите, миледи!» – выкрикнула какая-то женщина из толпы, и другие вторили ей одобрительными возгласами.

«Будет справедливо по отношению к вам сообщить, что ждет вас впереди», – продолжала она. – «Как вы знаете, щит пал. Но вы можете не знать, что Андроникус и его люди уже вторглись в Кольцо. Совсем скоро они подойдут к нашему городу. Они значительно превосходят нас числом. Мы сделаем все от нас зависящее, чтобы защитить город. Но вы должны приготовиться к войне и к осаде.

«Миледи, наш славный город подвергался атакам множество раз», – выкрикнул другой житель. – «Мы не боимся смерти. Даже от Андроникуса. Если мы потерпим поражение, то сделаем это как свободные мужчины и женщины. Большего мы и не хотим!»

В толпе поднялись очередные одобрительные возгласы, после чего силесианцы начали расходиться, чтобы продолжить укрепления нижнего города, закрепляя окна и ворота.

«Пойдем дальше?» – спросил Срог.

Они продолжили свою экскурсию по нижнему городу, и Срог повел их через ряд извилистых улиц и переулков, мимо впечатляющих укреплений, каждое из которых было построено в этом поразительном городе, взгромоздившимся на стене Каньона.

Срог повел их через каменные арочные ворота и вниз по длинному полуострову скал, выступающему на двадцать футов в Каньон.

«Точка Каньона», – сказал Срог.

Они подошли к краю, где ветер был сильнее, и от его холодных порывов у Гвен заслезились глаза. Девушка посмотрела вниз и увидела, что ее ступни обволакивает туман, который клубился на ветру. После чего Гвен подняла глаза вверх, на широкое пространство. Она чувствовала себя такой незначительной рядом с величественностью этого места в мире.

«Вы стоите в самой западной точке Кольца», – сообщил Срог. – «Мы используем эту площадку в качестве наблюдательного пункта, когда туманы не слишком сильные. Отсюда Вам может открыться внушительный вид на нижнюю Силесию».

Срог отвернулся и посмотрел на стену Каньона, и Гвен последовала его примеру. Девушка ахнула, поразившись тому, насколько впечатляющей была нижняя Силесия. Она увидела тысячи людей, занятых своими повседневными делами – одна история, наложенная на другую – словно никто из них не знал о том, что происходит над или под ними. Она видела, почему это место простояло тысячи лет – оно было непреодолимым.

«Миледи», – сказал Срог. – «От лица своих людей, прежде чем начнется битва, мы бы хотели узнать вашу позицию относительно капитуляции».

Обернувшись, Гвен увидела, что лица всех присутствующих мужчин помрачнели.

«Думаю, мы все согласимся с тем, что подобная ситуация происходит лишь раз в жизни», – сказал Срог. – «В нашем распоряжении тысяча лучших воинов, готовых сражаться не на жизнь, а на смерть, но им предстоит выступить против миллиона человек. Но даже у лучших воинов есть свой предел. Может быть, мы сможем удерживать их. Но как долго?»

«Возможно, достаточно долго для того, чтобы Тор и другие члены Легиона вернулись с Мечом?» – предположила Гвен.

Присутствующие обменялись скептическими взглядами.

«Конечно, миледи», – сказал Бром. – «Мы все любим Тора как сына. И мы все очень верим в его храбрость. Но даже несмотря на то большое уважение, которое мы к нему питаем, мы знаем, что шансы на их возращение практически равны нулю. А будучи практичными, мы должны строить планы на случай непредвиденных обстоятельств».

«Миледи, мы выполним то, что Вы выберете», – заверил Срог. – «Но нам нужно знать. Планируете ли вы в любой момент сдать город Андроникусу?»

«Это было бы наивно», – вмешался Кендрик. – «Мы все знаем репутацию Андроникуса. Он убивает всех. Сдаться означает предложить себя для убийства. Или, в лучшем случае, сделать себя его рабами. А он беспощаден».

«Тогда», – сказал Кольк. – «Если мы позволим ему контролировать этот город и Западное Королевство, он может заключить сделку. А если мы не капитулируем, в конечном итоге мы можем умереть или стать рабами».

Пока Гвен слушала их спор, она почувствовала, как на ее плечи легла тяжесть решения. Она не хотела принимать неправильное решение. Тем не менее, казалось, что бы она ни решила, оно не будет верным. Так или иначе, люди могут умереть.

«Срог», – произнесла она, повернувшись к нему. – «Может быть, это и двор моего отца, но Силесия – Ваш город. Это Ваши люди. Вы жили с ними, сражались бок о бок с ними всю свою жизнь. Сначала я хочу узнать, что Вы думаете об этом. Что они думают. Как силесианцы относятся к капитуляции?»

Посерьезнев, Срог опустил глаза и почесал бороду.

«Силесианцы являются очень теплыми и дружелюбными людьми, но вместе с тем это очень гордый народ. Мы никогда не сдавались – ни единого раза за всю историю Кольца. Они не знают, что такое капитуляция».

Он вздохнул.

«Они последуют за Вами, миледи, что бы Вы ни выбрали. Но они бы не хотели, чтобы Вы капитулировали ради них. Они ценят жизнь, но честь они ценят больше».

«А ты, Кендрик», – сказала Гвен, повернувшись к брату. – «Что ты думаешь?»

Кендрик нахмурился, глядя на Каньон.

«Сложное решение», – сказал он. – «С одной стороны, бесстрашие ценится высоко. Тем не менее, никто не хочет быть бескомпромиссным правителем, который посылает всех своих людей на смерть из-за гордости. Помни, что я сказал – быть правителем не означает то же, что быть воином».

«Что бы сделал отец?» – спросила Гвен.

Кендрик покачал головой».

«Отец был упрямым, гордым человеком. Он был больше воином, чем королем. Решение, которое тебе нужно принять, не является решением воина. Это решение правителя. Сейчас имеет значение то, что сделала бы ты».

Гвен ощутила смысл его слов. Она отвернулась от других, сделала несколько шагов, пока не подошла к самому краю площадки, глядя на Каньон.

Гвен стояла там, задумавшись. В ее голове звучали слова Кендрика. Он говорил правду. В конце концов, девушка должна перестать волноваться и думать о том, что подумают другие или что решил бы кто-то другой. Гвен должна избавиться от чувства, что она не достаточно компетентна для того, чтобы принимать решения. Она вспомнила все годы своего обучения в Доме Ученых, обо всех тех войнах, которые изучила, обо всех осадах, о которых ее опрашивали. Она подумала о Летописи МакГилов, об истории Кольца, вспомнила обо всех историях капитуляции, о затяжных осадах, о прочитанных ею капитуляциях, которые прошли гладко. Но вместе с тем девушка вспомнила о многих других, которые привели к плачевному результату. И ни один из захватчиков не был таким безжалостным, как Андроникус.

Гвендолин также вспомнила всех правителей, о которых она читала – обо всех тех, кто добился успеха, и о тех, кто потерпел поражение. Девушка почувствовала, что быть хорошим правителем не всегда означает принятие самого логичного решения, а иногда это означает принятие решения, которое несет в себе наибольшее благородство и честь для людей. Она стояла там, закрыв глаза, желая, чтобы отец помог ей сделать правильный выбор.