На скулах Девитта расцвели красные пятна. У меня зачастил пульс – я играла с огнем. Чейз придвинулся ближе ко мне.

– Когда мы отправляемся? – спросил он.

– Скоро, – ответил Девитт. – Осталось решить один последний вопрос.

Я выдохнула, но не испытала облегчения.

– Тогда давайте уже сделаем это, – сказал Панда.

– Сделаем что? – спросил Чейз.

– Мы позвали тебя сюда, потому что в этом месте мы чтим смелость, – произнес Девитт. – Среди тех, кто добровольно отдал все, что имел.

Лидер Три внимательно наблюдал за мной, оценивая мою реакцию. Вся ситуация казалась мне неправильной. Укрытые покрывалом из сухих листьев могилы выглядели мирно, на некоторых даже лежали полевые цветы, но это не значило, что у меня под ногами не лежали чьи-нибудь кости.

– Покажите ей, – сказала мисс Рита.

Девитт развязал ворот своей рубахи и оттянул его в сторону, открыв плечо. Мисс Рита повторила его движение, за ней – остальные. На левом плече у каждого, прямо под ключицей, виднелись три параллельных шрама, в лунном свете казавшиеся бледно-голубыми. Такие же шрамы я видела у Кары в тот последний раз. Именно их искала женщина в комнате связи, когда рассказала мне о численности солдат.

Подул легкий ветерок, принеся с собой тяжесть ответственности.

– То, что ты делаешь, ты делаешь не только ради своей мамы, – сказал Девитт.– Ты делаешь это ради всех матерей. Ради всех дочерей, и отцов, и сыновей. Ты понимаешь?

Я не понимала, но все равно кивнула.

– Мы носим эти отметины как символ нашей преданности делу.

Несмотря на изнуренный вид, голос Пэтча звучал твердо.

– Мы носим их на наших сердцах как знак доверия, – сказала мисс Рита и повернулась к Панде.

– Мы носим их в память о тех, кто погиб, – продолжил тот.

– Мы носим их, чтобы никто не мог отнять их, – закончил Ван Пелт.

– Мы носим их, – сказал Девитт, шагнув ко мне, – потому что они напоминают нам о том, что мы не одиноки.

Я глянула в сторону, заметив, что члены совета образовали круг. Правые руки лежали на сердцах – я видела, что так делали жители Стойкости, когда мы прибыли сюда.

– Подожди, – сказал Чейз. Я выставила ладонь, чтобы остановить его. Они правы: дело было не во мне одной, и чем раньше я пойму это, тем лучше.

Я больше не боялась: ни этого места, ни членов совета или их цели.

Я не испугалась, даже когда Девитт достал из кармана нож.

– Готова? – спросил он.

– Ты уверена? – прошептал Чейз.

Я нервно развязала свой воротник и склонила голову на одну сторону, а Девитт поднес нож к моему сердцу.

– Больно будет только секунду, – мягко сказал он.

Первый порез заставил меня втянуть воздух сквозь зубы, сжать челюсти и уставиться на ближайший крест.

На втором я выдохнула.

Третьего я даже не почувствовала.

– Добро пожаловать в Три, – сказал Девитт.

* * *

От прохладного ночного воздуха порезы защипало, но мне было все равно. В первый раз с нашего прихода я на самом деле почувствовала себя здесь своей.

Девитт достал из кармана пластырь. Он оторвал защитную бумажку и аккуратно накрыл пластырем раны. Я последовала примеру остальных членов совета и снова завязала воротник рубашки. Никто из входивших в Три не выставлял свои метки напоказ.

Члены совета посмотрели на Чейза, а Чейз посмотрел на меня.

«Пути обратно не будет», – говорил он. Теперь наши жизни принадлежали этому месту.

Но задумавшись о том, что и ему сделают метки, я испытала неуверенность в своем выборе. Как будто я стояла на обрыве и потихоньку двигалась к краю.

Меня отвлек раздавшийся из сарая шум удара, от которого по позвоночнику прошел мороз. Голова Девитта дернулась в ту сторону, и он поспешил на звук.

– Билли, – прошептала я. И мы с Чейзом рванули следом за доктором.

Дойдя до двери, мы увидели, что Били все еще снаружи. Выглядел он нормально, ни крови, ни сломанных костей. Но он наставил ружье на дверь, судорожно сжимая его.

Внутри снова послышался шум, на этот раз следом мужской голос вскрикнул от боли. Девитт старался открыть засов на двери ключом, что висел у него на шее.

– Кто там? – спросил Чейз.

– Твой дядя, – буркнул Девитт. В ту же секунду он открыл замок, но Чейз оттолкнул доктора в сторону и вбежал внутрь. Я вошла следом, заморгав от яркого света, который исходил от фонарей, закрепленных на трех стенах из четырех.

Слева от меня находилась клетка для животных, которую не было видно от входа. В похожих клетках держат домашнюю скотину. Внутри скрючился мужчина. Размеры клетки не позволяли ему вытянуться во весь рост.

Лицо его распухло и было покрыто синяками. Темно-синяя куртка пропиталась кровью и потом. Возле клетки, вцепившись руками в сетку, стоял Джесс. В зубах он держал тонкие плоскогубцы.

– Ох, – вырвалось у меня, и я резко вдохнула.

Чейз пристально смотрел на дядю. Потрясение на его лице сменилось яростью.

– Мятежные собаки, – проворчал солдат и ухмыльнулся мне, показав окровавленные зубы. – Знаешь, как называется самка мятежной собаки?

Джесс пнул сетку, и та загремела о стену. Мужчина перекатился на другой бок. Теперь, когда он больше не смотрел на меня, я снова могла дышать.

– Вы держите здесь пленников, – сказала я, заставив себя оторвать взгляд от солдата.

Это война. Он враг. Такие, как он, убивают моих друзей.

«Не так давно ты и меня считала врагом», – сказал мне Шон.

– Откуда, по-твоему, мы узнали о празднике Вождя? – тихо спросил Девитт.

Я развернулась и, проигнорировав ступеньки, спрыгнула на землю. Я не могла находиться рядом с ним ни секунды.

Чейз, прижав ладонь ко рту, последовал за мной.

– Он человек, – сказала я, – а не животное.

Взгляд Чейза потемнел. Он опустил руку.

– Знаю.

– Они держат его в клетке, Чейз! Так поступает МН. Мы так не поступаем!

– Знаю.

Я отшатнулась от него, чувствуя отвращение от увиденного. Мою грудь все еще жгли метки. Чейз уставился в темноту, сплетя пальцы за шеей.

– Извини, – сказала я. Меня затошнило. Теперь я стала частью этого. Всего этого. Навсегда. Доказательство было прямо у меня на теле.

Но мы все равно должны ехать. «Какими бы плохими ни были Три, МН была еще хуже», – повторяла я себе снова и снова.

В дверном проеме показался Джесс – темная тень на фоне яркого пятна света. Он встретился с обвиняющим взглядом Чейза. Воздух между ними сгустился от вызова.

– Если ты хочешь что-то узнать, просто спроси, Чейз.

Я впервые услышала, как Джесс зовет Чейза по имени. Его голос был осторожным и тихим, он словно удерживал Девитта и Билли от вмешательства.

– Не хочу, – сказал Чейз.

Джесс низко опустил голову. Глубоко внутри я почувствовала укол жалости к нему.

– Нужно сообщить Ребекке, что мы уезжаем, – сказала я. Наверное, Шон уже отправился, и я не могла оставить ее, не попрощавшись.

Чейз пошел вперед.

* * *

Ребекки не было ни на кухне, ни в южном крыле. Чейз проверил спальни, но ее не было и там. Я лихорадочно разыскивала Ребекку: если я ее не найду, то не успею рассказать ей о нашем отъезде.

В итоге мы добрались до конюшни. Здесь совсем недавно убирались, и стойла пахли свежим сеном. При нашем приближении несколько лошадей подошли к воротам в ожидании угощения. Они фыркали и били копытами, когда я проходила мимо.

Я подняла глаза на сеновал и покраснела, когда Чейз перехватил мой взгляд.

Снаружи послышалось медленное цоканье копыт, и мы повернулись ко входу. До нас донесся успокаивающий девичий голос.

– Хорошая девочка. Поближе к ограде. Молодец.

Мы с Чейзом обменялись скептическими взглядами и вышли из конюшни.

Ребекка ехала верхом на лошади. Наша Ребекка, которая едва ходила, каким-то образом сумела забраться на создание, чья спина находилась на уровне моих плеч. Кобыла темной масти осторожно подошла к ограде, и на секунду я подумала, что она раздавит ногу Ребекки. Чейз потянулся к поводу.