P.S. Розовый, кстати, совершенно устарел. Если ты хочешь оснастить свою Лолалиту по последней моде, то светло-зелёный – это новый розовый.

8 марта

Да, Иеремия Людвиг совершенно фантастичен, Флавия и Лаура-Кристин обе наслаждаются привилегией брать у него уроки, и обе от него в полнейшем восторге, поскольку он со своей белокурой шевелюрой выглядит изумительно по-мужски и тем не менее так восхитительно чувствителен. Его руки просто божественны. И он и социально ориентирован – Мария-Антуанетта нашей Гитти ввиду её затруднительного материального положения берёт уроки бесплатно. Я действительно думаю, что он самый красивый мужчина, который мне когда-либо встречался – и это несмотря на то, что я не люблю длинноволосых мужчин и, разумеется, абсолютно счастлива в браке. Я надеюсь, что он подвигнет Лауру-Кристин на то, чтобы она поменьше ела. Сейчас, к 14 годам, её детский жирок перестал выглядеть мило. К сожалению, она пошла в семью моего мужа, там у всех небольшие проблемы с обменом веществ. Что касается «уютных» будней – управлять тремя детьми намного сложнее, чем двумя, моя дорогая Сабина, и подожди, пока твои девочки не достигнут полового созревания!

Кстати, не хочет ли кто-нибудь записаться на курс Франциски Якоб? «С помощью eBay умножать денежные средства – правильно покупать и продавать специально для женщин». Есть одно свободное место. Франциска Якоб – действительно корифей в своём деле, благодаря ей я экономлю несколько сотен евро в год.

Нелли всё никак не возвращалась. Я заподозрила её в том, что она использовала подвернувшуюся возможность и отправилась-таки к своей подруге Ларе. Маленькая ленивая бестия перехитрила меня. Вместо Нелли в какой-то момент на пороге появилась Бригитта Хемпель. Она была маленькая, толстая и выглядела так похоже на свою мать, что я узнала бы её, даже если бы она не представилась.

– Добрый день, меня зовут фрау Бригитта Хемпель, и я пришла по поручению Общества матерей посёлка «Насекомые», – сказала она, указывая на блокнот в руке. – Я думаю, мои родители уже у вас побывали.

– Да, действительно, – ответила я, борясь с желанием захлопнуть дверь прямо перед носом фрау Бригитты Хемпель. Она выглядела как мать, но унаследовала звучный, авторитарный голос своего отца, что делало её ещё более устрашающей. Кроме того, на её верхней губе росли усики.

– Речь идёт об уличном празднике, – сказала она. – В этом году мы, Общество матерей, берём его организацию на себя. Я координирую кулинарные предложения. – В этом месте она щёлкнула шариковой ручкой.

– Ага, – сказала я.

Фрау Хемпель-младшая выжидательно посмотрела на меня, я выжидательно посмотрела на неё. У неё были смешные косички, которые кисточками торчали из-за её ушей.

– Да, и что дальше? – спросила я, когда молчание затянулось. Я не собиралась торчать тут целый день, я хотела помогать Мими соскребать со стены размягчённую плесень.

– Да, какое кулинарное предложение вы бы хотели внести? – спросила в ответ фрау Хемпель-младшая.

– Ах вот оно что, – сказала я. – Когда состоится этот уличный праздник?

– Всегда первого мая, – ответила фрау Хемпель. – Будут пироги, колбаса, драники и педагогически осмысленные игры для детей.

– Это звучит интересно, – ответила я.

– Вы можете испечь яблочный пирог, но только не закрытый, такие у нас уже есть. Свободны ещё ревеневый пирог с безе, творожный торт или что-нибудь со смородиной. Или как насчёт вальдмайстерского торта со свежим творогом? Я его очень люблю. У моей мамы есть прекрасный рецепт, она с удовольствием поделится с вами, если вы хорошо её попросите.

– Я могу испечь вишнёвый песочный торт, – неуверенно предложила я.

– У нас уже есть.

– Тогда я возьму ревеневый пирог, – ответила я.

– Но, пожалуйста, с безе, – сказала фрау Хемпель-юниор. – Ревеневый бисквит у нас уже имеется.

– Хорошо, ревеневый с безе, – согласилась я.

– У моей мамы есть прекрасный рецепт ревеневого пирога с безе, – сказала фрау Хемпель-юниор. – Если вы мило попросите, она наверняка вам его даст.

– У меня есть свой собственный рецепт, спасибо.

Фрау Хемпель-юниор сделала в блокноте соответствующую пометку. Потом она подсунула свой блокнот мне под нос и сказала:

– Подпишите, пожалуйста.

Поскольку по-другому, очевидно, никак было нельзя, я обязалась своей подписью принести на уличный праздник ревеневый пирог с безе. В противном случае я, наверное, буду иметь дело с адвокатом Хемпелей.

– Ну что ж, – сказала я. – До свиданья.

Но фрау Хемпель-юниор ещё не собиралась уходить. Она обвела глазами прихожую.

– У вас есть туалет?

– Разумеется, – ответила я. А что она думала? Что мы какаем в саду?

– Мне, пожалуйста, нужно туда сходить, – сказала она не терпящим возражения тоном. Она сунула блокнот и ручку мне в руки и протиснулась мимо меня.

– Вторая дверь слева, – сказала я.

Но ей, видимо, было не так срочно. Сначала она с любопытством заглянула в гостиную.

– Ах, здесь ещё и фрау Пфафф, – сказала она, увидев Мими. – Вы можете тоже сразу же записаться в мой список. А где вся мебель старой фрау Вишневски?

– В гараже, – ответила я.

– Я могу тут же посмотреть, не пригодится ли мне что-нибудь, – сказала фрау Хемпель-юниор. – Но сейчас мне надо сначала сделать пи-пи, я уже два часа хожу по округе. Муравьиную улицу и проезд Жука-оленя я уже обошла. Организовала 22 торта и пирога. Пока я делаю пи-пи, не могли бы вы подумать, что вы хотите испечь, фрау Пфафф? Было бы хорошо что-нибудь со смородиной.

– Почему она не ходит в туалет дома? – спросила Мими, когда фрау Хемпель-юниор удалилась «делать пи-пи». – Она же живёт прямо по соседству.

– Она всё ещё живёт с родителями? – удивилась я. – Но ей по меньшей мере столько же лет, сколько и мне.

– Да, но она безработная и мать-одиночка, и никто не хочет быть отцом её ребёнка.

Да, я могла это понять. Никто не станет признаваться. Но с тестом на отцовство можно всё доказать. В конце концов, бедному ребёнку причитаются по крайней мере алименты.

Мими покачала головой.

– Она делает из отца страшную тайну, она уже намекнула, что речь идёт об известной персоне, – шепнула она. – Об очень известной персоне.

– Ну да, почему нет? – сказала я после короткого колебания. – Наверное, она выглядела вполне прилично, когда весила на тридцать кило меньше и ходила без усов.

Мими снова покачала головой.

– Не-е, она всегда выглядела так, как сейчас.

Я задумалась, о какой известной персоне может в данном случае идти речь. Наверное, о ком-то очень старом и слепом.

Фрау Хемпель-юниор вернулась со своего «делать пи-пи».

– Ну? Вы подумали насчёт торта, фрау Пфафф?

– Я испеку «Дунайские волны», – ответила Мими.

– Но у нас уже есть вишнёвые пироги, – ответила фрау Хемпель-юниор. – Кроме того, я не ем масляный крем. У меня от него изжога.

– Тогда вам, наверное, надо попытаться как-то наесться остальными тридцатью четырьмя тортами, – немного строптиво ответила Мими. – Я, во всяком случае, сделаю «Дунайские волны».

– Ну хорошо, – уступила фрау Хемпель-юниор. Но и после того, как Мими скрепила подписью свою клятву испечь «Дунайские волны», она опять не захотела уходить.

– У вас есть телефон?

– Да, – ответила я. Я уже поняла, что сейчас последует.

– Мне надо им, пожалуйста, воспользоваться, – сказала она.

Наконец вернулась Нелли.

– Где ты была так долго? Я уже беспокоилась! – вскричала я, как только она вошла в дом. – Вряд ли ты отсутствовала два часа из-за пары йогуртов и мешков для пылесоса.