По такой методике я карабкался по вертикальной стене почти полтора часа. На выходе ощущал себя почти человеком-пауком, только смертельно усталым и слепым. В глаза насыпалась пыль от бетона, и первым делом надо было промыть их искусственной «слезой», специальным средством для очистки зрачка и стекловидного тела.

И только когда я навалился грудью на край колодца, мелькнула мысль о том, что слишком мне сегодня везет. Не к добру это. Упал — не разбился, в воде не замерз и не утонул, в беде — не отчаялся. Автоматный ствол уперся мне прямо в лоб. Думаю — автоматный. Владельцы винтовок — люди обстоятельные и не ленивые, любой бы из них меня пристрелил без разговоров, а потом бы за хабаром неожиданным сам бы в колодец слазил. А этому мокнуть не хотелось.

— Автомат снимай и клади в сторону, и все делай очень медленно, — сказал хриплый голос. — И без глупостей.

— Не могу, руки не шевелятся, — отвечаю ему. — Спаси, браток, сил нет выбраться, а в рюкзаке у меня хабар бесценный, такой раз в жизни выпадает. Почти в самой Припяти я артефакт нашел редкостный — Душа Бенгала, слышал наверняка и цену представляешь. Заберешь, сразу разбогатеешь. Он у меня в специальном контейнере лежит с цифровым замком, так я тебе код скажу. Сними только с меня вещмешок и меня вытащи.

Иногда приходит тебе край, и оружие тогда побоку. У кого характер крепче и мозги хитрее, тот в живых и остается. Я ногами на ременной петле стою, левой рукой в край кольца вцепился, а правая уже как бы соскользнула, как бы бетон ногтями из последних сил царапает. Это ногами по стене цепляю, а на пальцах уже давно кастет надет, потому что будет у меня одна секунда. Наклонится он ко мне, рюкзачок мой походный сдернуть, вот тогда мой миг и настанет. А потом он меня пнет небрежно сапогом в лицо, и кувыркнусь я обратно, а сил на такой подъем у меня уже нет и не будет. И спасти мог только язык гибкий и богатый жизненный опыт. Разбогатеть хотят все.

Схватилась за лямку чужая рука, тут я ударил со всей злостью и силой. Хрустом отозвалась вражеская косточка, и свалился незваный гость в болевом шоке. Стоило его добить, но сил уже действительно не было. А ведь до относительно безопасного убежища еще километра три оставалось. Выбрался, отполз подальше, отдышался, согнул ноги и резким толчком спихнул его прямо в колодец. Только вода и булькнула. Вот такой круговорот сталкеров в отдельно взятом кусочке Зоны получился. Выругался я довольно непристойно, но за ремнем склоняться за край не рискнул, и, подпоясавшись запасными шнурками, отправился в дальнейший путь.

Хорошо, что на нашей планете есть такие страны, где семейные проклятия выглядят забавным анахронизмом. Меня это радует. Хорошо бы встретить кого-то из своих, потомков Влада Цепеша или самого Агасфера. Посидели бы, поговорили.

А что это там мелькает в небе между туч?

Нет, сегодня я больше от дороги отвлекаться не буду.

Я всегда знал, что единственная достойная меня работа — это работа диктатора. Нет, я нормальный, это вы сходите к психиатру — проверьтесь. Лишним не будет. У меня этих проверок с десяток наберется. К здоровью будущих офицеров у нас серьезно относятся. А на третьем курсе, на факультативе по стратегическому анализу, я сделал замечательный вывод. У этой страны нет и никогда не было армии… Меня не в то место занесло. Даром здесь свое время трачу. Когда начиналась серьезная заварушка — правители объявляли сбор народного ополчения — всеобщую мобилизацию, говоря современным языком. Эти толпы врага и затаптывали. А армия и флот разбегались, топя попутно корабли и откручивая ценные запчасти у танков. Всегда так было, могу доказать. Вот недавно опять войну прогадили, посмотрел на цифры бюджета маленького пограничного государства и понял — это дань. Вся долбанная армия во главе с Мебельщиком платят контрибуцию батальону «Восток». Ну и пожалуйста, только без меня. Дождался наряда в арсенал, нагреб два рюкзака ценных вещичек, сувениры на память об училище, и свалил. Автомат я тоже себе прихватил. Была мысль одного гада навестить на прощание, но вспомнил его дочку и мимо прошел.

Машину взял на посту дорожной полиции, каждый полицейский неплохую пачку денег намял за смену, тоже изъял, в рамках борьбы с коррупцией. К утру границу переехал, объяснил пацанам, что надо на свадьбу водки много закупить, а на Украине она дешевле и вкуснее. И попер вперед. Такого нахальства от меня никто не ожидал, и розыск на территории сопредельного государства не объявляли. Так что, до периметра Чернобыльской Зоны Отчуждения я легко добрался.

Из машины, подъехав, кричу:

— Того урода, что недавно в отпуске подрался, с вещами на выход. Потерпевший умер!

Опустел пост. Нет никого, в тумане исчезли. Нажал на газ и в Зону поехал. А через два дня в «Долге» новый стажер появился. Через месяц уже бойцом стал, а потом и командиром отделения. Строевого, не квада разведки. У тех ребят на Зоне мозги слегка зациклены, в войне они будут к месту, но сами за периметр не пойдут. Только по приказу руководства. Значит, надо иметь право ими командовать.

Тут как раз взводный-2 решил в разведку перейти, к Петренко. Человек пять на его место могли претендовать. И я в самом конце списка, у всех остальных и стаж больше, и заслуг изрядно, только мне ждать особо некогда. Фидель Кастро тоже не древним стариком Кубу захватил, успел мулаточек потискать вволю. И я должен успевать. С кланом «Долг» мы какие-нибудь острова Зеленого Мыса за пять минут захватим. Местным выпивку поставим, через три дня они за нас проголосуют единогласно, как чукчи за Рому. А государственная казна всегда больше, чем личный капитал. Финансиста наймем и заживем как диктаторы, в беззаботной неге и холе. А для тех, кто будет нам мешать, заведу яму с медведем или бассейн с крокодилами. Или все сразу. И концлагерь, чтобы крепче любили. Как товарища Сталина. А пока надо делать первый шаг.

Трое моих коллег, командиров отделений, и лейтенант картограф из штаба. Конкуренты, значит. Ловлю Ежика, командую:

— Стол в баре застолби, будем назначение Егора праздновать.

Денег ему даю. Вот у кого язык словно помело, так это у Ежика. Через десять минут вся база будет в курсе, что Егор уже отмечать новую должность собрался. А моя дорога в штаб лежит.

— Эй, — прямо с порога заявляю, — Ты долго будешь это терпеть? Иди к Филину и потребуй, чтобы тебя на взвод ставили. Там оклад в три раза выше и место в совете клана. Прояви характер. Давай, тяпни сто грамм для храбрости.

И набулькал ему полный стакан.

— Залпом, — даю ему совет. — И сразу иди. И скажи. Ты офицер, на тебя молодежь равняется типа меня.

Он через минуту прямо во дворе рухнул. Не на это я рассчитывал, но тоже хорошо. Так, сейчас наступает очередь Черниченко Казака. А он на посту.

— Казак, — шепчу, — Лейтенант из штаба на плацу пьяный валяется, перебрал с горя, что мимо взвода пролетел. Что делать-то?

И рот раскрываю, как последний придурок.

— Стой здесь, — Черниченко говорит, и во двор кидается.

Я рогатку из кармана достаю, и гайкой в окно Петренко: «Дзинь…».

Казак летеху тащит, а на них из окна наше недреманное око таращится.

Двое конкурентов долой.

А догадайся, почему у комода-два-один кличка Порох? А, не служил…

Комод — не мебель. Комотд. Командир отделения. Второй взвод, первое отделение. Женька Порох. Все лучшее, что во взводе есть, туда собирают. Они первыми в бой вступают, на острие удара. А если бой не складывается, то держатся до последнего, эвакуацию раненых прикрывают. И такими архаровцами не каждый командовать может.

— Евгений, прошу тебя, сохраняй спокойствие. Ты этого балабола не хуже меня знаешь, еще ничего не решено, давай приказа дождемся, — бормочу успокоительно, а мимо меня уже снайпер-разведчик Игла в двери проскальзывает.

Немного ему времени понадобилось, через минуту влетает обратно.

— Егорушка уже стол накрывает. Опять жополизы братву боевую на поворотах обходят! — обстановочку докладывает.