Под ноги попадались острые камни, куски дерева, какой‑то металлический мусор. Приходилось ступать осторожно. Днем, когда он был в сапогах, местные улицы показались Сергею куда более гостеприимными.

Впереди замаячили очертания каких‑то строений. Черные квадраты на фоне темного, расплывающегося ничто. Над головой прокатился новый разряд молнии, на мгновение высветивший ближайшие окрестности. Так и есть – скопление полуразрушенных домов. В них и днем‑то соваться себе дороже, того и гляди – не выдержат гнилые балки, рухнет крыша или провалится пол. А сейчас…

Дождь стремительно стихал. Из мирового потопа превращаясь в назойливую изморось. Зубы Сергея стучали, зато ступни уже не ощущали холода. Они вообще ничего не ощущали, полностью онемев.

Из одного из домов Сергею почудился громкий шорох. Медленно, на цыпочках, он двинулся на звук. Несмотря на литры проглоченной только что дождевой воды, в горле пересохло. Темнота таилась, выжидала, казалось, скрывая в своих недрах сонмы голодных тварей. Они ждут, они видят добычу. Еще шаг, еще ближе. Еще чуть–чуть. Сергей кожей чувствовал присутствие чего‑то потустороннего. И это ощущение ему не нравилось. Лучше бы все это оказалось игрой воображения. Лучше бы…

Шорох повторился. На этот раз неведомая тварь задела что‑то внутри дома, опрокинула какую‑то посуду. Шорох сменился звоном битых тарелок и прочих крынок. Кто‑то гулко протопал из одной комнаты в другую – и вернулся.

Сергей стоял у раскрытой настежь двери. Ступени, ведущие на низкое крыльцо, прогнили и провалились. Взявшись за пошатывающиеся перила, Сергей ступил на первую ступень – с самого края, где доска казалась покрепче. При этом он не отводил взгляда от темнеющего дверного проема. Тепло уже разливалось по венам. С каждым разом волшебство давалось ему все легче. Разум будто адаптировался к новому телу и тем знаниям, что неведомыми символами мельтешили перед внутренним взором.

Он каждое мгновение ожидал увидеть светящиеся желтые глаза. Но темнота надежно хранила свою тайну.

Сергей вошел в темные сени дома. Замер, прислушиваясь. Казалось, стук собственного сердца заглушает все иные звуки, но нет. В глубине дома что‑то двигалось, пыхтело и чавкало.

Сергей сглотнул сухую горечь. Идти и дальше в полной темноте – полное безумие. Еще шаг – и он сойдет с ума от демонов, рожденных собственным сознанием.

Жар в крови разорвал тонкие стенки сосудов, вспорол кожу, выплеснулся наружу парой огненных всполохов. Подобно северному сиянию они растянулись по комнате, дрожа и переливаясь. В алеющем свете он разглядел ту тварь, что продолжала чавкать, несмотря на вспышку и появление на пороге незваного гостя. В порядком захламленной комнате, среди переломанной мебели и остатков валяющегося на полу шкафа, лежал труп женщины. Рваные лохмотья плохо скрывали тщедушное грязное тельце, вокруг которого расплылась черная, маслянисто поблескивающая лужа. Над несчастной сидело нечто, напоминающее человека. На твари не было никакой одежды. Красно–коричневую кожу покрывали многочисленные язвы и трещины. В некоторых местах трещины разошлись, обнажив ярко–красную плоть с желтыми вкраплениями не то жира, не то какой‑то непонятной дряни.

Тварь смотрела на Сергея исподлобья, щурясь. При этом она одной рукой тянула внутренности из развороченного живота женщины, а второй старательно запихивала их себе в рот. По подбородку существа текла кровь вперемешку с густой слизью. Длинные капли растянулись до самого пола.

— Ты еще что за сволочь? — тихо проговорил Сергей.

Не выпуская тварь из поля зрения, он шагнул вперед. Существо зарычало, припало к трупу, обхватив его руками–лапами с короткими пальцами, каждый из которых увенчан кривым когтем. Оно не казалось сильным. Отталкивающим, омерзительным, но не опасным для взрослого человека. Слишком худое, слишком напуганное. Возможно, женщина спала, когда тварь на нее напала.

— Пошел вон! — прикрикнул Сергей и бросил в вущество куском ножки от стула.

Кусок дерева попал твари в голову. Та ощерилась, зашипела, показав ряд желтых кривых зубов, но с места не сдвинулась.

— Ну, как хочешь, — в тон ей проговорил Сергей.

Он уже чувствовал, как магический жар обретает форму. Главное – ударить точно, не повредив тела несчастной женщины. Ни к чему уродовать ее еще больше.

Тихий скрип заставил обернуться. На лестнице, всего в двух–трех метрах от Сергея, замерла еще одна тварь – такая же, как и та, в центре комнаты, что продолжала сверлить его ненавидящим взглядом. Существо передвигалось на четырех конечностях, припадая к самому полу. Поняв, что обнаружено, — бесшумно бросилось в атаку.

Сергей успел отшатнуться в последний момент. Тварь метила в горло. Кривые когти готовились изодрать податливую плоть в клочья, но всего лишь полоснули по левому плечу. Брызнула кровь. Существо ловко перекатилось по полу, опрометью метнулось обратно, не на Сергея – к двери, будто заранее предполагая возможность отступления противника. Противника ли? Скорее – добычи.

Сергей окинул комнату затравленным взглядом. Во все еще алеющих всполохах она выглядела так, будто на потолке, на стенах, на полу, на всех истлевших предметах мебели – везде была кровь. Она текла, собиралась в сгустки, подрагивала тонкой пленкой на сквозняке.

Между тем тварь, что сидела возле женщины, начала двигаться. Она бесшумно перетекла через труп, ступила в черную лужу, растекшуюся под телом. Оставляя за собой следы, двинулась к Сергею. Второе существо последовало ее примеру, стало заходить от двери. Их глаза горели голодным блеском, челюсти беспрестанно двигались. Мягкие шаги. Мягкие движения. Не человеческие – кошачьи.

Можно попытаться выскочить в окно. Плевать, что закрыты ставнями, — вряд ли выдержат. Стекол нет. Но что потом? Вряд ли существа позволят ему так просто уйти.

Жар полыхнул в груди, разлился по венам. Злость раздувала пламя магической силы. Он не станет бегать. Не от этих тварей.

Существо, крадущееся от двери, замерло – и прыгнуло. Тощее тело взвилось в воздух, выставило перед собой когтистые руки. Сергей замахнулся правой рукой, выбросил ее в направлении твари, одновременно раскрывая ладонь. С пальцев будто огненные капли брызнули. Яркие и раскаленные, они попадали на кожу, тут же прожигая в ней черные туннели. Но существо это не остановило. Оно даже не пискнуло – налетело на Сергея разъяренным вихрем. Не устояв на ногах, он рухнул на пол. Под ним что‑то хрустнуло. В раненое плечо впились зубы, когти полоснули по груди.

От твари воняло мертвечиной. Воняло так, что тошнота подступала к горлу. Еще немного – и его вывернет наизнанку. Голова кружилась. То ли от болевого шока, то ли от вони. В ноге родился новый комок боли. Зажатый будто в тиски, Сергей отчетливо понимал: еще немного – и его сожрут заживо. Отчаяние придало сил. Мысли заработали слаженно, выискивая из десятков мельтешащих перед глазами фигур, нужную.

И снова жар хлынул по рукам. Но на этот раз его проявление не ограничилось неопасными сияющими всполохами. Кулаки сжались сами собой, а еще через мгновение превратились в пару охваченных огнем факелов. С губ Сергея сорвался отчаянный рык – боль затуманивала сознание. Хотелось кричать, хотелось выть.

Он наотмашь саданул по морде сидящую на груди тварь. Та рыкнула, дернула головой – и тут же горящий кулак человека врезался ей в раззявленную пасть. Пламя сделалось еще злее. Воздух наполнился едким запахом горящей плоти. Существо взвыло, кубарем покатилось по полу, оставляя за собой удушливый дымный след.

Вторая тварь замерла, провожая взглядом отвалившуюся товарку. Грязные когти глубоко врезались Сергею в бедро, окровавленная пасть полураскрыта. Он с силой оттолкнул тварь все еще горящей ладонью. Существо отпрянуло, но отступать не собиралось, тут же снова припав к полу.

Последние барьеры, сдерживающие океан боли, прорваны. Сметены напрочь, будто их и не было. Левая рука повисла безжизненной плетью, бедро кровоточит так, что впору подставлять ведро.