— Это вынужденная мера.

— Правильно. Следовательно, вынужденные меры не противоречат морали. Вносят поправку в конкретный принцип. То есть, мораль регулируется внутри общества, как звук радиоприемника. Можно, когда надо громче или тише сделать, когда надо убрать совсем. Как ты думаешь, Сергей, «не убий» может практически стать общечеловеческим принципом? Только в одном случае: если на всей планете одно единое государство. Значит, это утопия. А в одном отдельном государстве можно в полной мере соблюдать такой принцип? Они сами не будут убивать, но их убьют. Вот и выходит, что заповеди не общечеловеческие, а только для внутреннего пользования. Поэтому, внешняя политика и внутренняя политика должны иметь различные, порой противоречивые, морали. Нельзя по отношению к внешнему пристраивать внутреннюю мораль. Внутри тоже нельзя моральные принципы внедрять без поправки «на данной территории, в данное время». Для того отражают в законах. Иначе не поймут наши дети обоснованности морали, когда столкнутся с конкретными случаями жизни. А не понять обоснований, значит, потенциально быть способным нарушать ее, нарушая законы. Что, собственно, и происходило в нашей прошлой жизни. Вот и весь расклад.

— Честно говоря, я не очень понял последнее, — пробурчал Сергей.

— Я тоже не понял, что вы хотели этим сказать, — поддержал его Виктор.

Василий Иваныч усмехнулся:

— Ребята, вы забыли, что происходило «там». Подумайте, когда народ был ближе к заповедям: в атеистическом Союзе, или в православной постперестройке? Когда начали с почтением относиться уверовавшие богобоязненные граждане к грабежу страны? Так, когда же «там» мораль была правильнее? Когда говорили, что вор должен сидеть в тюрьме или, когда вор в законе, олигарх, либо какой-то убийца становились объектом подражания молодежи? Поэтому, предлагаю не уходить в дебри морали, а заниматься конкретным делом выживания данной нам страны любой ценой в данной агрессивной среде. Во внешние отношения не привносить внутренние принципы.

— То есть! — воскликнул Сергей. — Можно убивать невинных не в своей стране?

— Есть классический вопрос в библии о числе праведных. Похожие вопросы были задолго до библии тоже. Потому классический. Так вот. Судить можно, если ведешь внешнюю политику, а не внутреннюю. Где свой гражданин всегда дороже многих чужих. В этом суть внешнеполитического «очи за око».

— Значит, вы согласны со мной? — наконец-то дошло до Виктора?

— Абсолютно, — ответил профессор. — Считаю, что необходимо воспользоваться тем, что выбили клыки хищников. Додавить их, пока есть возможность. Затем, поступить с ними так же, как поступали ранее: передать ультиматум.

Сергей обреченно опустил голову. Он не мог в одиночку изменять решения триумвирата. Тем более, что не было у него возможности обоснованно доказать свою правоту. Только интуитивно ощущал неверность подобных действий. А интуиция не аргумент. Сам всегда так говорил.

— Ладно, принято. Идем на них, — поднялся Сергей.

— Садись, Сережа. Еще не договорили. — Василий Иваныч не хотел его отпускать в плохом настроении. — Учти. Никто не говорил, что нужно там всех истреблять. Необходимо продумывать каждый шаг, чтобы минимизировать их потери тоже. Но избежать кровопролития вообще — невозможно. Ты не маленький. Сам понимаешь, что такое война.

— Понимаю. Очень даже хорошо.

— Вот и славно. Два месяца выделите на подготовку войска, снаряжения и всего необходимого. Двиньте сначала в Кирадиал, а оттуда к тургинам наведайтесь. А Виктор своих подготовит к диверсиям. Сможешь? — спросил он у Виктора.

— Приложу все усилия.

— Мы должны обезопасить север, ребята. А пока, отдыхайте. Мне тоже кое-что еще нужно сделать. Кстати, — поднимаясь, сказал Василий Иваныч. — Завтра летучки не будет. Считайте, сегодня провели.

Как гости ушли, профессор вновь вытянул из ящика стола свою тетрадь, на новой странице вывел: «Начало ратных побед новой Руси над северными народами» и убористым почерком приступил к описанию событий последних дней, услышанных от Сергея и Виктора.

Наступало майское утро следующего дня.

Как же быстро время летит! Вроде вчера еще мечтали на это плато пробраться. А уже возле город поднимается. И какой город!

Зарывают канализационные и водопроводные трубы, сверху асфальт катками ложат, размечают фундаменты четырехэтажных домов, а с севера уже тянется газопровод. Вскоре достанет до них. Строители, стали достаточно опытными мастерами, уже заранее к домам тянут газовые трубы. Будут теперь горожане и сельчане им зимой греться, на нем готовить. Заканчивается эра дров.

С утра те, кто еще вчера ходили под косой старухи, обыденно направились по своим трудовым постам. Жизнь вступила на старые рельсы будней.

Сергей тоже, как обычно позавтракал, чмокнул Ванюшку и Катю, отправился на стройплощадку. Нужно было восстановить прерванные процессы и начать новые.

Первым делом он собрал возле себя своих заместителей, отвечающих за строительство домов. Прямо на свежем асфальте сели вкруговую на корточки, Сергей разложил план будущего города посередке и достал листок с планом здания суда.

— Вот тут, справа от Дворца будет строиться это здание. — Он показал остальным листок. — Первый этаж почти не имеет опорных перегородок. Здесь будет зал суда. Вот тут указаны, где и какие опорные колонны должны стоять. Между ними возносим армированные арки. — Сергей положил на план еще один листок бумаги. — Это первый этап строительства здания. Сегодня роем котлован под фундамент, как под остальные четырехэтажные, только по этим размерам, — Сергей достал другой лист бумаги со схемой котлована и протянул заместителям. — Давайте не будем терять время даром. Собирайте сюда бригады, телеги, и пусть приступают.

Виктор тоже не терял время даром. Будущая война требовала изготовить еще с десяток дополнительных гаубиц, тысячи боеголовок на болты.

Ангар становился тесен для дополнительных станков и пятнадцати отобранных Федором работников. Нужно было расширять. Но когда, если все по горло в делах? Вынуждены были убрать отсюда письменные столы, полки, без которых можно обходиться, оптикоточильную перенести в цех стекловаров. Все равно не хватало места. Теперь даже заготовки под орудия собирали вне ангара.

— Федор, — подошел Виктор к другу. — Есть проблема.

Федор остановил токарный станок и повернулся к нему.

— Через пару месяцев планируем военную кампанию. В самый раз апробировать пушку с калибром побольше. Если бы успели за это время собрать таких гаубиц, возможно, со временем могли бы перевооружиться. Сможете по-срочному собрать пару штук таких крупнокалиберных гаубиц?

— Это как? — не понял Федор.

— А легко. Возьмешь те же чертежи, все замеры умножишь на один и пять. Единственное дополнение, станину ставишь на четыре колеса.

— Ого! Сколько новых инструментов понадобится! А тут еще заказ на обычные пушки не завершен. Как тут быть?

— Я же сказал: проблема.

— А как ее решать, подумал?

— Подумал. Круглые сутки пахать, — виновато улыбнулся Виктор. — Но только две недели. Не больше. Дальше пойдет как по маслу.

— Ты в это веришь? — иронично скривил губы Федор. — Но, вообще-то, раз надо, значит надо. Попашем, как ты сказал. — Повернулся в сторону работников: — Слушайте все! Начиная с сегодняшнего дня, половина состава остается работать и на ночь тоже. На следующий день другая половина останется. Я сам постоянно буду здесь. Очень уставшие смогут пару часов подремать возле станка. Выполняем срочную работу для важного дела. Вопросы есть? Нет. Тогда продолжайте работать. — Потом снова повернулся к Виктору и встретил его восхищенный взгляд. — Будет сделано!

Виктор не вытерпел и прижал Федора к груди.

— Далеко пойдешь, парень, — засмеялся он. — Командовать учишься у Сергея?

— У вас у всех, — заулыбался Федор. — Иначе дела не пойдут.

— Ты прав, друг. Так и продолжай. А я пойду, покомандую своими орлами.