Старцы, впервые тут услышавшие инициативное предложение главнокомандующего, сначала по инерции насупились, но обмозговав, поняли, что оно достаточно привлекательно, чтобы имело право прижиться в их рядах. Тем более, им самим доставалась в этом новом обычае важная роль.

Старцы засветились, как лампочки и энергично закивали редкими седыми бородами.

Потом, впервые пригубив «слезу», они, в отличие от тех строителей, быстро почуяли в себе положительные изменения.

Теперь они пили с ними наравне, явно спиваясь, как заправские алкоголики.

Сергей уже с тревогой стал заглядывать в кувшин, когда Виктор махнул ему рукой и пообещал еще наварить в скором времени.

Этот жест друга вселил в него успокоение, пиалы старцев вновь наполнились до краев.

С этого памятного для всех руров дня прошел месяц.

Валентина Петровна переселилась к Семену, а свой домик уступила Василию Иванычу.

Виктор и Сергей продолжали селиться в одном доме, любя своих жен по установленному расписанию. А в пустующей пока кузнице Духа войны ученики Семена с религиозным энтузиазмом прогоняли самогон через Викторов агрегат. И большой кувшин неумолимо заполнялся новыми каплями горьких слез, что проливал фашист всех времен и народов.

За это же время, по необсуждаемому приказу главнокомандующего, Грестрак, а теперь уже вынужденный называть себя Григорием, и двое молоденьких его помощников, у которых, не спрашивая настоящих имен, главнокомандующий окрестил Сашей и Пашей, должны были ежедневно посещать Валентину Петровну, чтобы осваивать новый для них язык.

Подобный же наказ получил Федор, бывший Феной, который по рассеянности часто забывал про эти занятия. Тогда Сергей назначил ему в опекуны Катю, которая теперь сама заходила за ним и, если надо, насильно тащила его к учительнице.

В таких заботах в поселении проходили дни, тогда как Сергей и Виктор регулярно шли к утопленным в речке тазам и собирали в большие сумы, набиравшийся меж складок днищ тазов, черный речной песок, которого в реке оказалось хоть отбавляй.

Им надо было его много, чтобы решить все свои нынешние проблемы с инструментарием и лебедкой. И на полные сборы нужного количество как раз ушел весь месяц.

Накопленного стало где-то около тонны песка в пяти больших кожаных сумах.

Пришло время запускать новенькую доменную печь, замаскированную для конспирации под алтарь.

И однажды вечером Сергей послал нескольких учеников кузнецов оповестить ранее завербованных на работы, чтобы на рассвете все они были возле алтаря Духа войны. Кузнецы должны были принести туда еще и новые меха.

Затем, Сергей дал поручение Кате, чтобы она, вместе с женами работников, организовала на поляне дорожную кухню, потому как домой они вернутся только после полного окончания работы. А это будет нескоро.

На рассвете Сергей опять затряс Виктора, который за этот месяц основательно разучился рано вставать. Ему ничего не оставалось, как заново начать привыкать к утренним тумакам друга.

Все прежние работники, как штык, стояли возле печи. Некоторые еще воздавали молитвы, когда Сергей подошел и, без всяких церемоний, дал команду накидать в воронку горнила немного веток. А когда на радость публики Виктор их поджег, поручил старшему кузнецу поверх «священного» огня закидывать уголья и дубовые кусочки из заготовленных запасов. За это же время новые меха подсоединили к торчащим далеко от горнила концам камышей, покрытых глиняной оболочкой.

Десять больших мехов равномерно расположенных вокруг печи разом заработали под нажимом десяти учеников кузнецов. Пламя в воронке сразу взбесилось и, десятикратно ожесточившись, жадно стало пожирать топливо. А старший кузнец продолжал его кормить углями и дубовыми кусками. Выгорая, они быстро оседали, и требовалась новая порция.

Когда воронка загрузилась до уровня ровной части башенки, Сергей дал команду одному из кузнецов засыпать на эти угли сантиметровый слой черного песка, а другому — поверх него столько же мелкого угля.

Горнило дыхнуло паром, когда песок просыпался на раскаленные угли, и вновь ухнуло жаром, раскалив второй слой углей.

Теперь Виктор по своим часам должен был каждые полчаса давать команду на смену.

Целых полчаса непрерывного качания мехов изнурили всех десятерых учеников до изнеможения. Виктор дал команду вступить другим десятерым.

Сергей же сразу дал команду кузнецу засыпать новый слой песка уже на эти уголья, а другому — засыпать поверх новый слой мелкого угля.

И снова полчаса непрерывно качала вторая смена на мехах. Поэтому пришла пора Виктору поставить на их место уже отдохнувших из первой смены.

Время шло и заданный цикл повторялся и повторялся. Из сделанных Сергеем отверстий в стенке горилла тонкой струей вытекал шлак.

Работники же ожесточенно продолжали качать меха. Они не должны были отлынивать, так как за ними зорко следил сам Дух войны. Свято веря в это, все двадцать пять работников, если не считать Сергея и Виктора, посменно, но усердно трудились не покладая рук.

К ночи горнило заполнилось на две трети.

Рядом развели несколько костров, чтобы было видно что делается.

Ни Сергей, ни Виктор не собирались отдыхать. Они со всеми вместе включились в качатели мехов, чтобы посильно дать остальным больше времени на отдых.

Под утро горнило оказалось полным до отказа и дальше качали непрерывно без засыпки песка и угля.

Прошел еще час, как глиняные стенки башенки горнила, не выдержав нестерпимого жара, разом треснули в нескольких местах и Сергей объявил об окончании работы.

Смена, тяжело дыша, свалилась без сил на землю.

Сергей приказал всем лечь спать. Сами тоже завалились поодаль на траву и уснули. Благо, было совсем тепло.

Все они проспали на природе до полудня, пока солнце не припекло так, что заставило их подняться.

Женщины уже дожидались их с кормежкой.

Поев, Сергей предложил всем совершить поход на озеро, искупаться. На что все они с удовольствием согласились.

После купанья бодрые вернулись к печке, и Сергей дал команду разобрать треснувшую башенку горнила.

Разбитые куски и золу растащили, обнажив на дне огромную еще раскаленную крицу в пол тонны весом.

Работники должны были дотолкать ее на прикопанную «ладонь Духа».

С шумом и гамом, приняв это дело за развлечение, они протолкали раскаленную крицу на камень у подножья высокого валуна. А сам Сергей, кряхтя, забрался на вершину и, как следует примерившись, запустил стоящий там «кулак Духа» ровно в центр крицы.

Раскаленная крица от такого удара с высоты валуна, плюс роста Сергея, раскололась на множество частей, брызнувших с шипением вокруг на траву. Сергей спрыгнул на землю, довольно потирая ладони, объявил об окончании основной службы Духу. И, чтобы кузнецы не пытались повторить его подвиг, решил на самом деле изобразить на месте бывшего горнила нечто вроде алтаря. Им послужили оба камня, которыми удалось разбить крицу.

Поставив сначала на месте горнила «ладонь», на нее водрузили «кулак». Получилось вроде небольшого расплющенного снеговика, не очень похожего на Гитлера. Но и это сойдет за место паломничества старейшин. Главное, чтобы никому не пришло в голову разгадывать его технологию получения качественной стали, пока он сам не захотел им ее дать.

Кузнецы подобрали уже ненужные меха, а Сергей и Виктор собрали из речки чаны, предварительно собрав в мешочек уже накопившийся на них черный песок. Его планировали использовать как абразив при заточке и как дополнительную качественную руду.

Можно было возвращаться к себе.

Остальные собрали раскиданные еще горячие куски крицы на несколько носилок, предварительно промазав места соприкосновений остатками глины, и понесли их в дом Виктора, любезно предоставленного под кузницу самому Адольфу Гитлеру.

Все разошлись.

Остались в кузнице только Сергей, Виктор и Григорий со своими помощниками, Сашей и Пашей.