Вулф вошел, сел за стол, просмотрел утреннюю почту, подписал пару чеков, продиктовал письмо кому-то в Висконсин с просьбой поставить нам колбасу и склонился над кроссвордом из лондонской «Таймс». Я действовал по заведенному распорядку, аккуратно и не торопясь, совершенно отчетливо демонстрируя, что могу быть таким же безмятежным, как и он, вне зависимости от напряженной и щекотливой ситуации. Я как раз закончил распечатывать конверт, когда прозвенел звонок. Я проскакал в прихожую, бросил взгляд через полупрозрачную стеклянную панель, круто развернулся, возвратился в кабинет и заявил:

— Думаю, что с букмекерством я завязал. Я ставил сорок против одного, что она не проболтается. Там Венгерт и Кремер. Мы можем выскользнуть через задний ход и попытаться удрать в Мексику.

Перед тем, как посмотреть на меня, он старательно дописал слово:

— Ты фиглярничаешь?

— Нет, сэр. Это они.

— В самом деле, — его брови слегка поднялись. — Приведи их сюда.

Я дошел до двери, повернул ручку и распахнул дверь настежь.

— Привет, привет, — заворковал я. — Мистер Вулф только минуту назад сказал, что мечтает повидаться с мистером Кремером и мистером Венгертом, а вы уже здесь.

Моего веселья хватило ненадолго: после первого же привета они ввалились в прихожую, а к тому времени, как я закончил свою тираду, они уже пересекли порог кабинета. Заперев дверь, я поспешил за ними. Войдя в кабинет, я был обескуражен тем, что Венгерт и Вулф пожали другу руки, но затем я вспомнил, что окружной прокурор всегда обменивается рукопожатиями с защитником перед началом процесса, чтобы продемонстрировать собственную непредвзятость. Кремер обычно садился в красное кожаное кресло у края вулфовского стола, но на этот раз он уступил почетное место Венгерту, и я подвинул ему одно из желтых кресел.

— В прошлый раз я передавал вам с Гудвином привет, — сказал Венгерт. — Я надеюсь, он не забыл.

Вулф наклонил голову.

— Не забыл. Спасибо.

— Тогда я не думал, что увижу вас так скоро.

— Так же, как и я.

— Да, я полагаю, что так. — Венгерт положил ногу на ногу и откинулся назад. — Гудвин сказал, что вы взялись за работу для мистера и миссис Бенджамин Рэкил.

— Верно. — Вулф был небрежен. — Я подрядился расследовать смерть их племянника. По их словам, он работал на ФБР. Было бы неразумно перейти вам дорогу, вот я и послал мистера Гудвина повидаться с вами.

— Полно пороть чушь. Вы послали его, чтобы получить нужные вам сведения.

Вулф пожал плечами.

— Я преклоняюсь перед таким всеведением. Мои мотивы часто неясны мне самому, а вы все о них знаете. Ваше преимущество. Если у него было такое поручение, то он с ним не справился. Вы ему ничего не сказали.

— Да. Наши досье служат нам, а не частным детективам. Я пришел сюда, чтобы сказать: да, мы связаны с этим делом, но это не для печати. Если вы не хотели перейти нам дорогу, то, конечно, оступились. Но официально этим делом занимается отдел по расследованию убийств уголовной полиции Манхэттена, так что я здесь просто слушаю, — он кивнул Кремеру. — Давайте, инспектор.

Кремер с трудом сдерживался. Сдерживаться — было для него хронической проблемой, проявлялось это по-разному, в основном в том, что его мясистое красное лицо постепенно багровело все больше и больше, причем краска медленно сползала вниз по крепкой мускулистой шее. Глядя на Вулфа, он выпалил:

— Видит Бог, я удивлен! Не так Гудвином, как вами! Подстрекательство к лжесвидетельству. Попытка подкупа свидетеля с целью дачи ложных показаний. Я знаю, что вы часто идете на большой риск, но, святые угодники, и данном случае вы даже не рисковали, а просто подставили шею!

Вулф нахмурился:

— Вы говорите что мистер Гудвин и я принудили кого-то дать ложные показания?

— Вы пытались!

— Боже мой, это серьезное обвинение. Должно быть, у вас есть ордера. Вручите их, пожалуйста.

— Расскажите ему все, инспектор, — посоветовал Венгерт.

Голова Кремера дернулась в мою сторону:

— Ты был вчера вечером в квартире Деллы Девлин на Пятьдесят первой улице?

— Сегодня жарче, чем вчера, — констатировал я.

— Я, кажется, задал тебе вопрос! — гаркнул Кремер.

— Это ребячество, — заметил Вулф. — Вы не хуже нас знаете, как предписывает закон обращаться с подозреваемыми.

— Расскажите ему, инспектор, — повторил Венгерт.

Кремер кинул на Вулфа недобрый взгляд.

— Да вы любой закон вывернете в свою пользу. Ладно. Вчера вы отправили Гудвина к Делле Девлин. Он предложил ей от вашего имени десять тысяч долларов за то, чтобы она засвидетельствовала, будто видела, как Файфи Гоухин взяла со стола коробочку, подменила одну капсулу и положила коробочку на прежнее место. Гудвин сказал, что деньги ей передадут мистер и миссис Рэкил сразу после того, как она даст ложные показания. Мне не следовало обвинять Гудвина в подстрекательстве к лжесвидетельству. Я должен был употребить термин «попытка к подстрекательству». Теперь можно задать Гудвину несколько вопросов?

— Я сам хочу задать ему вопрос. — Взгляд Вулфа переместился на меня. — Арчи. Правда ли то, что сказал мистер Кремер?

— Нет, сэр.

— Тогда не отвечай ему. Полицейский не вправе допрашивать гражданина по поводу дела, в изложении которого допустил неточность. — Он повернулся к Кремеру. — Это может тянуться целую вечность. Почему бы не решить дело сразу — окончательно и бесповоротно? — Он кивнул мне. — Арчи, позвони мисс Девлин и пригласи тотчас приехать к нам.

Я принялся не мешкая накручивать диск телефона.

— Перестаньте, Гудвин, — выпалил Венгерт. Я даже ухом не повел. Тогда Кремер без лишних разговоров в два прыжка пересек комнату и хлопнул по рычажку. Я недоуменно посмотрел на него, а Кремер ожег меня злобным взглядом. Я положил трубку на место, и только тогда Кремер вернулся и сел в желтое кресло.

— Тогда нам придется говорить по-другому, — произнес Вулф. — Ваша позиция не выдерживает никакой критики. Вы пытаетесь запугать нас за некое предложение, якобы сделанное мистером Гудвином от моего имени мисс Девлин; я считаю, что нужно сначала установить, что именно было сказано, а сделать это можно лишь одним образом — собрав их обоих здесь. Тем не менее вы не только не привели ее с собой, но и всячески препятствуете тому, чтобы я позвал ее сюда. Совершенно очевидно, что вы против того, чтобы мисс Девлин узнала о происходящем. Это, разумеется, совершенно смехотворно, но я воздержусь от выводов. Трудно поверить, что нью-йоркская полиция может вступить в заговор с ФБР, чтобы подставить гражданина, даже такого, как я.

Кремер снова побагровел.

Венгерт прокашлялся.

— Послушайте, Вулф, — сказал он примирительным тоном, — мы пришли, чтобы достичь согласия.

— Очень хорошо, Так почему бы вам не начать?

— Я и пытаюсь. Дело в том, что на карту поставлены интересы американского народа и американского правительства. Я знаю, что, когда нужно, вы с Гудвином умеете держать язык за зубами. Так вот, сейчас я говорю не для протокола. Это понятно?

— Да, сэр.

— А вам, Гудвин?

— Угу.

— Надеюсь, вы меня не подведете. Артур Рэкил сказал своей тете, что работает на ФБР. Это вранье. Либо он состоял в компартии, либо просто вешал лапшу на уши — я пока сам не уверен, к какому варианту склониться. Мы не знаем, сказал ли он еще кому-то, кроме своей тетки, но мы пытаемся это выяснить вместе с полицией. Вполне возможно, что он неосторожно обмолвился о работе в ФБР какому-нибудь коммунисту, за что и поплатился жизнью. Мы не исключаем и другие причины, даже личного характера, но прежде всего расследуем коммунистический след. Теперь, надеюсь, вам понятно, почему мы занялись этим делом. Оно затрагивает интересы всей нации. Вы это понимаете?

— Я понял это еще позавчера, — пробурчал Вулф, — когда послал к вам мистера Гудвина.

— Хорошо, — поспешно проговорил Венгерт, которому явно не хотелось ссориться с Вулфом. — Но теперь речь идет о вас. Я прекрасно понимаю, что для вас главное — изобличить убийцу и получить гонорар. Но нам известно, что вчера вы подослали к мисс Девлин Гудвина с предложением заплатить ей, если она даст ложные показания против мисс Гоухин. Мы также понимаем, что без серьезной причины вы на подобный поступок не решитесь. Вы слишком хорошо отдаете себе отчет по всех действиях. Вы сами говорите, что уважаете интересы общества. В таком случае, вы можете нам довериться — ведь и я и инспектор служим именно общественным интересам, защищаем их. Мы гарантируем вам полную конфиденциальность. Кого вы подозреваете и чего намеревались достичь с помощью попытки подкупа мисс Девлин?