Я «мило» улыбнулась.

— Не хочется.

И как следовало ожидать, мой предательский желудок заурчал, заставив парня засмеяться. Я густо покраснела и подорвалась с места.

— Я предпочитаю обычный кофе по утрам, — кинула, держась за живот и доставая кружку.

Он ухмыльнулся.

— Ладно. И если ты считаешь мою еду отравленной, — на этом слове я замерла с чайником в руке, — то я тебя огорчу, — она съедобна. И недавно я умял точно такую же яичницу.

Люцифер придвинул тарелку к себе. Смотря на меня, он улыбался, засовывал в рот маленький кусочек жареного яйца и, как бы дразня, медленно жевал, не обойдясь без наигранных стонов. Я закатила глаза и проглотила слюни. Ничего, подумаешь, попью только кофе. Зато не получу отравления.

Залив смесь в кружке кипятком, я подперла бедром кухонную тумбу. Когда делала глоток крепкого напитка, Люцифер уже запивал съеденную яичницу соком. Вау. Судя по его аппетиту, в этом доме еда будет кончаться быстрее обычного. Зашибись…

— Если ты находишься в этом доме, давай кое-что уточним, — я отложила кофе и скрестила руки на груди.

Люцифер замер, слизывая остатки еды с тарелки. Отлично. Теперь придется содой и «Клороксом»² отмывать от нее его едкие, адские слюни. Или просто разбить ее, не тратя никаких моющих средств на это.

— Ты не должен облизывать тарелки и переедать – это раз, — я загнула большой палец, — два – не должен показываться кому-то на глаза, кроме меня, — за ним последовал указательный, — и, наконец, три – обязан говорить мне правду. Всегда, — теперь средний палец присоединился к другим.

Я натянуто улыбнулась, когда Люцифер осторожно отложил бедную, оскверненную языком посудину, ощупывая меня ошарашенным взглядом.

— Вот, умничка, ты уже начинаешь слушаться. – Собралась уйти, как вспомнив, что забыла сказать, вновь открыла рот: — Ах да, и четвертое – больше никогда не ходи без одежды и не сверкай своей задницей, по крайней мере, в моем присутствии, — я прижала безымянный палец к ладони, вспомнив недавний «инцидент» в ванной. Н-да, тогда мне было неловко и одновременно...

О, нет, нет, нет! Я ни скажу это слово. Ни за что. Нужно подумать о чем-то другом. Да, точно.

Развернувшись на пятках и решив отогнать свои идиотские мысли первой, влетевшей в голову песней, потопала к лестнице. Только потом я осознала, что в пределах моей черепной коробке играет M83 «Midnight City».

Черт, началось.

И тут перед глазами стали мерцать картинки, как Люцифер срывает с тела вещи, заходит в душевую кабинку и под звуки этой композиции начинает намыливать сексуальную, рельефную грудь. Я быстро заморгала, избавляясь от них, и растянувшись на ступеньках. И что это я вообще думаю об этом? Разве мне не плевать собственно на его… кубики и на все прочее?..

Видимо, нет.

Зайдя в комнату и закрыв дверь, я позвонила Мэдди. Подруга взяла трубку спустя три долгих гудка.

— Как ты, детка? — поинтересовалась блондинка и я поняла, раз она не произносит вслух мою фамилию, а пользуется ласковыми словами, значит – пока добрая.

Мое тело упало на кровать, мышцы расслабились.

— Нормально.

— Что насчет татуировки? Не спалилась?

— Еще нет, но мне кажется, родители в скором времени да узнают о ней. Так что, готовь для меня петлю.

Она засмеялась.

— Эй, не все так плохо! Отнесись к этому… положительно. Зато на твоем теле теперь есть… эм… непонятный узор.

Непонятный, неизвестно откуда взявшийся узор…

Не нужно было в тот день напиваться до потери пульса, тогда сейчас на моей шее ничего бы не «красовалось».

— Мэдди, ты во всем находишь плюсы, — улыбнулась я и посмотрела на дверь. — Слушай, у меня к тебе очень странный вопрос.

Подруга замолчала на секунду, потом продолжила, видимо, улыбнувшись, так как ее голос смягчился:

— Выкладывай.

Глаза слиплись и, ничуть не помешкав, я выпалила:

— Как себя вести, если в твоем доме живет сексуальный… домовой, которого ты недолюбливаешь?

Боже, что?

Домовой?

Серьезно?

Наверное, Мэдди посчитает меня немного чокнутой. Ну а я же не могла ей сказать всю правду, верно? Во-первых, она бы не поверила всему моему сверхъестественному рассказу, во-вторых, у меня нет никакого желания втягивать свою лучшую подругу в эту заморочку с ангелами, демонами и прочими «проблемами». Я хочу, чтобы она не знала ничего об этом и оставалась нормальным человеком, думающем лишь о парнях, шмотках, при том, когда я являюсь не совсем обычной девушкой, в голове которой постоянно летают различные мысли, например, как и дальше продолжать прятать в доме Короля Ада от родителей.

— Прости, что? — истерически засмеялась блондинка. В принципе, такой реакции я и ожидала. — Домовой? Сексуальный домовой? Ты… ничего не употребляла «необычного» и сомнительного в последнее время? — ее хохот стал громче, мои губы сжались, наверное, от злости.

— Нет. Я понимаю, что это глупый вопрос, но ты не могла бы дать на него ответ? — попросила, от стыда закрыв лицо ладонью.

Лучше бы я тогда не открывала рот.

— Окей, — спустя какое-то время, выдохнула она. Раздражающий смех прекратился. — Ну, если бы в моем доме жил сексуашка-домовой, я бы… никогда не выходила на улицу, лишь бы быть с ним и пялиться на его пресс!

Отлично.

— Ладно, спасибо, Мэдди.

— Гм… да не за что. Ты меня иногда пугаешь своими нестандартными вопросами, Прайс.

— О, знаю, — засмеялась я, лениво поднимаясь с кровати. — Я тебе потом еще позвоню.

— Хорошо. Не пропадай! — прозвенела Мэдди и повесила трубку.

Как бы мне ни хотелось спускаться к Люциферу, но пришлось, потому что я не могла оставить его наедине с самим собой на продолжительное время по многим причинам. И одна из них являлась элементарной – просто этот паренек из Ада не внушал мне никакого доверия. Возможно, я и поверила в его реальную или выдуманную историю, но все равно нужно быть с ним осторожной. Все-таки он какой-никакой – Король Преисподние. Мало ли что у него на уме? Вдруг все это – очередной его спектакль?..

Я застала блондина сидящим на диване и рассматривающим округленными глазами выключенный телевизор. Было понятно, почему он так пялился на него и что хотел спросить, поэтому я сразу дала ответ на его мысленный вопрос.

— Это телевизор. В нем оживают картинки, — глубоко вздохнув, произнесла, затем с помощью пульта заставила плазму включиться.

Экран приобрел разнообразные краски, а Люцифер вжался в диван от страха или неожиданности. Он выглядел комично, и я не сдержала хохота. Длинная фигура медленно сползла с мебели, подошла на корточках к прибору, вытянув руку. Поведение парня мне чем-то напомнило, как в каменные века пещерные люди, увидев что-то новое и необычное, медленно и крайне странно приближались к вызывающему любопытство предмету.

— Разве демоны не просветили тебя, что такое телевизор? — саркастическим тоном поинтересовалась я, заработав от блондина слегка сердитый взгляд.

— Нет. — Его пальцы медленно легли на экран, голова наклонилась к плечу, а губы расползлись в улыбке. — Я думал, в эту штуку можно попасть. А… почему там заточены люди?

Люцифер почти впритык рассматривал каких-то персонажей из дешевой итальянской драмы, ну а я же… продолжала ржать, согнувшись в три погибели. Я не могла стоять со спокойным лицом, когда он проделывал и говорил такое.

— Объясню позже, — успокоившись, попыталась стереть улыбку. Удивительно, но у меня получилось. — Я пойду, переоденусь, а ты…

Взглянув на вещи Люцифера, которые вчера «одолжила» у своего отца, я нахмурилась. Да ему не в чем ходить. Этот его «ночной прикид» нужно сменить на другой. Не будет же он постоянно надевать его, верно? Верно.

Я застонала.

— Черт. Придется тебя вести в магазин. Мне нечего дать тебе из одежды. А у отца я больше не буду ничего брать, так как он заметит пропажу вещей. Особенно нижнего белья.

Люцифер резко поднялся и сместил брови на переносице.

— Серьезно? Келин, это будет рискованно! Вдруг меня увидят ангелы? Ты представляешь, что произойдет?