X

Гостиница «Де-Лимож» была переполнена. Впрочем, один номер только что освободился, но его тотчас же занял один небольшой толстенький человечек, не пожелавший назвать своей фамилии и сказать, откуда он приехал. После некоторого колебания мосье Мишель, хозяин отеля, согласился его пустить, не настаивая на откровенности. Тот оставил свой багаж, а сам сказал, что отправится на выставку, в отдел фарфоровых изделий. Когда он ушел, Мишель сообразил: «Ба, да ведь это не кто иной, как гость, обещанный мне этим добрым Фуком! Я его уже внес в книгу».

И он успокоился. Не прошло десяти минут, к отелю подъехал Ленотр, опоясанный трехцветным шарфом, — знак, что визит полицейского официальный.

— У вас остановился дю Пон-Рояль?

— Пон-Рояль или Пон-Неф, но какой-то Пон есть.

— Небольшого роста, полный, лысый?

— Вы совершенно верно его описываете.

— Из отеля «Дю-Бак»?

— Как вы говорите.

— Можно его видеть?

— Он только что взял фиакр на выставку, в фарфоровый отдел. Наши лиможцы все там экспонируют. Вы его там найдете.

— Мерси, еду на выставку, я его тотчас узнаю! О, у меня глаз, — и он пальцем дотронулся до своего глаза. — До свиданья!

Не успел Мишель прийти в себя от этого визита, думая — хорошо, что «Пон» оказался записанным, а то бы его, хозяина, оштрафовали, — как подъехал Фук.

— Был у вас комиссар?

— Был.

— Здесь он?

— Нет, поехал в погоню за Пон-Роялем.

— Куда же поехал, раз он записан у вас?

— Да, потому, что Пон-Рояль только что выехал на выставку, а комиссар поехал за ним вдогонку.

— Что вы говорите? Какой Пон-Рояль поехал на выставку?

— Да ваш же, о котором вы меня предупредили. Он оставил багаж, а сам поехал на выставку.

— Да вы шутите! Этого не может быть! Для какого черта он к вам поедет?

Мишель обиделся.

— Вы сами мне его прислали, а теперь: какого черта? Приехал, номер как раз у меня освободился, и он его занял. Вот и все.

— Он вам что-нибудь говорил?

— Напротив, он не хотел, чтобы его записывали в книгу, но он уже был прописан, и потому я с ним не спорил.

«Ну, это он! Он не уехал за границу! Вот совпадение! Совершенно случайно я опять дал верный адрес комиссару, и мне бояться теперь нечего».

И он, ничего не объяснив расспрашивавшему его Мишелю, поспешно с ним распрощался и, потирая руки, вернулся домой.

Радость Фука была несколько преждевременна. Не успел он окончить своего обеда, состоящего из лукового супа, ломтя телятины с большим количеством картофеля, куска сыра бри, запиваемого литром легонького вина, как за ним явились полицейские и потребовали, чтобы он с ними поехал для очной ставки с арестованным человеком, который упорно отрицает, что он инженер Дюпон, а называет себя лиможским купцом Антуаном Пти.

«Антуан! Да, да, Антуан, это он самый», — подумал Фук и, еще более обрадованный, отправился в комиссариат.