Стрелять еще рано, но страх заглушал голос разума. Красный рычаг манил. Люм застрекотал и ударил по нему. Вырвался луч, раскалив стену ангара напротив. А враги приближались слева. Бесполезный выстрел. Но его мощь – передалась ронгу. Он почувствовал себя сильным. Он – победитель.

Истребитель чуть дрогнул, когда гигантские клешни погрузчика вцепились в его бока. Ангар начал медленно вращаться перед Люмом.

"Я – победитель!" – Люм вновь нажал рычаг.

Мощный, сияющий зеленью, пучок смертоносной энергии веером прошелся по ангару. Фейерверком искр отразился от стен. Кое-где вспыхнуло пламя. Враги остались невредимы – слишком высоко был взят прицел. Исбэшники разбились на пары и бросились в разные стороны. Они отстреливались.

Плазма вновь зашипела на корпусе истребителя. А Люму казалось, что она разъедает его собственное тело. Хотелось закрыть глаза и оказаться в родных Топях, а это все – лишь кошмар, дурной сон…

Он вцепился в рычаг и больше не отпускал его. Истребитель медленно разворачивался. Теперь луч шел ниже. Вот он, сыпля искрами, оставляет раскаленную докрасна полосу на стене. Догоняет исбэшников…

Люм почувствовал азарт охоты, радостное волнение. Отчего-то припомнился сладковатый вкус репинута.

Громоздкие фигуры двигались плавно и тяжело, словно плыли, от этого их сходство с добычей становилось еще больше. Они так торопились, что и не пытались отстреливаться. Ронг замер… Луч настиг их!

Тишина! Люм молчал. Молча упал первый человек. Может быть, он кричал, но в кабине ничего не было слышно. Лишь тишина… Луч прошел сквозь врага, словно человек был тенью. И эта тень распалась надвое. Часть тела превратилась в пепел.

Плохая охота, когда от добычи ничего не остается! Люму было противно смотреть, как луч настигает второго. Тот был так близко, что Люм видел его искаженное лицо. Боится или ненавидит? Люму был важен ответ.

"Боится… иначе бы он стрелял!" Люм отвел взгляд, лишь краем зрения уловив, как умирает второй

Истребитель замер. Люм посмотрел в другую сторону. На врагов. Двое. С десяток шагов отделяло их от истребителя.

"Как близко! Нэйб не успеет развернуть меня…"

Люм оказался в ловушке. Истребитель неподвижен и зажат в гигантских и таких неповоротливых клешнях погрузчика. Ронг посмотрел на него, ожидая, что машина заговорит голосом Нэйба. Или сделает хоть что-то.

Ничего! Молчание. Неподвижность.

Преследователи уже карабкались по истребителю.

"Бежать? Куда?! – Люм глянул вниз – даже если выпрыгнуть, они легко подстрелят его. – Ждать?.. Ждать и убить хоть одного!"

Люм представил, как перекусывает скафандр, как трещат кости и кровь хлещет прямо в рот. Он успеет почувствовать это прежде, чем плазма сожжет его плоть.

Люм щелкнул жвалами. Сквозь прозрачные забрала скафандров он видел лица убийц, видел ненависть в их глазах. Он ждал.

Внезапно мир рухнул.

На мгновение Люму показалось, что ангар перевернулся. Удар! Сухо щелкнули конечности и жвала скрежетнули по панели управления. Тело пронзило болью. Он ослеп.

Отчего-то Люм оказался на боку, неуклюже свесив все конечности на одну сторону. Чувства вернулись. Тусклый, едва заметный свет пробивался сбоку. Люм сообразил, что истребитель упал и перевернулся. Отсюда и темнота. Истребитель лежал на боку, почти перевернулся и практически закрыл собой тусклое аварийное освещение.

Люм чуть шелохнулся. Кажется, все в порядке. Тело талрака – крепкое. Зрение мгновенно приспособилось к темноте. Возникло странное чувство, что он не должен видеть в такой темноте, но спустя несколько мгновений, он явственно различал нос истребителя и даже выбоины на его поверхности. Талраки живут под землей! Поэтому их глаза приспособлены к скудному свету.

Зрение работало отлично. Люм прекрасно видел каждую царапину на корпусе, но вот сознание не поспевало за взглядом. Он словно плавал в тумане или киселе из обрывков мыслей и образов. Вспомнился вкус репинутов… или нет – не репинутов. Гарфманы! Люма затошнило. Он попробовал сосредоточиться на чем-то другом.

Вот истребитель. Люм внутри него. А что случилось? Что это за белый ком, торчащий из-под корпуса? Белый ком… белый свет… плазма… враги в белых скафандрах! Когда истребитель упал, врага придавило!

Люм ликовал. Он победил. Но тут он вспомнил, что на корпус карабкались двое. Один лежит раздавленный под истребителем, Люму даже было немного жаль, что не видел момент его смерти… а где второй?

Где бы он ни был, он или мертв или оглушен. Нельзя терять ни секунды! Что с Нэйбом – неизвестно, надеяться можно только на себя.

Люм с усилием толкнул шлюз, опасаясь, что его заклинило. Тяжелая прозрачная крышка отъехала легко, даже, наверно, легче, чем в естественном положении.

Первым делом, Люм высунул голову и прислушался. Ничего. Ни шороха, ни стона, ни писка. Это настораживало. Уж лучше бы раненый враг скребся и кричал. Тогда все стало бы ясно.

Люм выскользнул наружу. Он все еще чувствовал себя немного скованно. По-прежнему тишина. Истребитель нависал, и встать в полный рост не получилось. Пришлось ползти на брюхе.

Конечности талрака плохо сгибались в таком положении. Полз он медленно, громко скребя по металлическому полу хитином.

Шаг… еще шаг… Медленно, с трудом протискиваясь и скрежеща панцирем по металлическому боку истребителя, Люм приблизился к краю. Несколько шагов растянулись в вечность.

Хорошо бы оглядеться, прежде чем вылезать, но жесткая шея поворачивалась лишь вокруг себя. Положившись на слух, Люм медленно покидал укрытие…

Вспышка. Люма обдало жаром. Он практически ослеп. Он не чувствовал боли, но не чувствовал и тела.

"Враг!" Единым рывком он выпрыгнул из-за истребителя и замер. Зрение застилала белая пелена. А враг был рядом. Люм прислушался. Справа раздавалось тихое жужжание. Не раздумывая, он прыгнул на источник звука.

В белой мути мелькнул плотный силуэт, но новая вспышка поглотила мир вокруг. Люм почувствовал боль и тут же он приземлился на что-то мягкое.

Мгновенно боль стала невыносима, она лишала разума, рык рвался из горла, но Люм остервенело вгрызался в конвульсирующее нечто под собой. Теплое и соленое заполнило рот. Хотелось напиться, словно это могло унять боль. Что-то хрустело и трещало под жвалами…

– Хватит жрать! – кто-то потянул Люма за ногу.

Люм оглянулся. Он хотел рвать и убивать. Белесая пелена застилала мир. Он нацелился на смутный силуэт. Уничтожить!

– С ума сошел?! – кто-то отпрыгнул назад. – Это же я, Нэйб!

Люм закричал. Боль, утонувшая было в чужой крови, вернулась. Но она же вернула ему разум. Зрение понемногу прояснялось. Он узнавал Нэйба, и даже смутно различал нацеленное на себя оружие.

Хотелось выть от боли, а еще лучше погрузиться в прохладу воды. Люм жалобно всхлипнул. Но подавился сухим треском, вырвавшимся из горла.

– Я… я все понимаю… – проскрипел он.

– Ты ранен, – Нэйб положил оружие на пол и подошел.

"Ранен?.." Люм все больше приходил в себя. Боль уже не казалась ему невыносимой, но его беспокоили повреждения. Он так мало знал о талраках.

По-привычке ронг пошевелил рукам, чтоб воспользоваться дополнительными зрительными рецепторами, но руки не слушались. Не все слушались… Боль вновь заполнила его почти целиком.

– Не дергайся!

Нэйб присел рядом и что-то осматривал на груди Люма.

– Огонь сжег меня? – Люм боялся огня. Он ненавидел его сухой жар. Не выносил иссушающего дыхания.

– Тебе повезло. Плазма прошла боком. Ты лишился одной руки, но, по-моему, у тебя их даже перебор был.

– Огонь убивает! Огонь – зло!

– Да… да… зло… ты бы посмотрел на того парня.

– На кого?

– Которого ты сожрал, – Нэйб доставал что-то из кармана.

– Я никого не жрал! Я… – Люм не мог посмотреть на свою грудь, но он обратил внимание на нечто бело-красное рядом с собой.

Прозрачное забрало изнутри стало красным. Все, что ниже шлема тоже было красным. Разорванная ткань висела клочками вперемежку с лоскутами кожи. Какие-то гибкие, влажно блестящие, шланги вывалились наружу. Тут Люм сообразил, что это не шланги, а внутренности, а белые вкрапления – это кости. Вокруг царил пьянящий аромат охоты.