Кудояров. В последнем вы правы. У нас наблюдаются два вида ураганов — на Дальнем Востоке — тайфуны, и в Новороссийске — знаменитая бора. Но не следует забывать, что СССР — великая морская и авиационная держава, наши корабли бороздят все моря и океаны земного шара, наши самолеты летают в самые отдаленные его уголки. Они страдают от этих ураганов, и уже этой одной причины достаточно, чтобы наши ученые интересовались проблемой борьбы со стихиями. Я уже не говорю о множестве других причин, так как о них уже было сказано в зачитанном мною докладе профессора Румянцева. Могу только сожалеть, что господин корреспондент, по-видимому, пропустил этот доклад (смех в зале).

Христина Стэд. (Газета «Таймс», Канберра, Австралия.) Скажите, пожалуйста, правда ли, мистер Кудояров, что вы пишете фантастические романы? Как это отражается на вашей научно-исследовательской работе?

Кудояров. Хитрый вопрос (смех в зале). Да, пишу. Но что же? Многие видные ученые у нас и за рубежом отдали дань этому литературному жанру. Назову хотя бы астронома англичанина Артура Кларка, биолога Айзека Азимова и астрофизика Фреда Хойлав Америке, у нас в СССР — геолога Обручева и палеонтолога Ефремова, ныне покойных.

Что же касается области, в которой я работаю, то недавно один журналист на страницах очень распространенного научно-популярного издания заявил: «Оставим пока борьбу с тайфунами фантастам». Ну что же, фантасты поднимают брошенную перчатку (аплодисменты), ибо, как сказал Жюль Берн, этот великий романтик науки: «Нет такой, самой смелой фантазии, которую человек не мог бы осуществить».

Ганс Бем. (Журнал «Штерн», Гамбург). Господин Кудояров, вы считаете, что проблема укрощения ураганов близка в разрешению? Как это будет выглядеть? Каков принцип действия установки «Перехватчик ураганов?»

Кудояров. На первый вопрос уже отвечено в докладе профессора Румянцева. На второй — отвечать преждевременно. Представьте себе, что Уатт, увидав, как пар поднимает крышку чайника, понесся бы сразу брать патент на паровую машину. Так не бывает.

В данном случае профессору Румянцеву удалось построить математическую модель аппарата, вырабатывающего «антиэнергию». Затем была создана реальная модель «Перехватчика ураганов». Теперь дело за практическим экспериментом.

Здесь речь шла о двух различных вещах: об открытии профессора Румянцева и об изобретении аппарата «Перехватчик ураганов». Для тех гостей симпозиума, которые недостаточно ясно представляют себе различия между этими понятиями, могу пояснить: открытием называется установление новых закономерностей в природе, доселе неизвестных, а изобретением — создание технических устройств на основе того или иного открытия. Принцип действия «ПУР» основан на открытии профессора Румянцева, а конструктивное решение установки разработано его сотрудниками.

Теперь дело за экспериментом, ведь это пробный камень, на котором испытывается жизненность открытия. Но это будет эксперимент уже не в лабораторных условиях, а непосредственно на природе,1 в океане. Если он увенчается успехом, то никто не станет делать секрета из открытия профессора Румянцева, ведь в этом заинтересовано все человечество.

Конрад Стыпулковский (Газета «Людове новины», Варшава). Как вы смотрите на проект укрощения ураганов с помощью атомного взрыва?

Кудояров. Этот проект, предложенный некоторыми американскими учеными, трудно признать состоятельным. «Сила взрыва сброшенной в центр урагана атомной или водородной бомбы переместит воздушные массы, и если ураган не утихнет совсем, то по крайней мере свернет в сторону от материка», — утверждали они. Однако было бы наивно думать, что взрыв атомной или водородной бомбы мог усмирить ураган, потому что энергия, сосредоточенная в урагане, в тысячи раз больше, чем энергия высвобождающаяся при взрыве самой большой атомной бомбы. Попытаться провести подобный эксперимент было бы равносильно попытке остановить штормовую волну струей из пожарного шланга.

Добавлю, что такое «лекарство» могло бы оказаться хуже самой болезни: весьма вероятно, что атомный взрыв только усилил бы циркуляцию воздушных масс и мог бы направить ураган в сторону населенных пунктов. Отравление воздуха и воды продуктами радиоактивного распада — слишком дорогая цена за подобный эксперимент. Говоря образно, это был бы «мяч в свои ворота».

Юрген Хансен. (Газета «Афтонбладет», Стокгольм). Принимают ли участие в эксперименте ученые других стран? Хотелось бы узнать, какие?

Кудояров. Да. На борту «Академика Хмелевского» вместе с нами будут трудиться ученые Германской Демократической Республики, Франции и Польши. В Тихом океане мы примем на борт «Академика» группу зарубежных океанологов.

Сеймур Лейтер (газета «Нью-Йорк пост», США). Правда ли, что «Академик Хмелевский» является лучшим в мире научно-исследовательским океанологическим судном?

Кудояров. Такое категоричное утверждение было бы хвастовством. Но, не преувеличивая, могу сказать, что «Академик Хмелевский» по своим мореходным качествам и научному оборудованию является именно таким судном, о котором может мечтать ученый-океанолог.

Рут Форстер, (газета «Санди Кроникл», Манила). Скажите, пожалуйста, почему эксперименту присвоено, я бы сказала, такое весьма экзотическое название — «Дракон»?

Кудояров. Древняя легенда говорит, что в восточных морях обитает чудовище — повелитель стихий и владыка вод. Его изображали в виде дракона. Позже это изображение стало символом тайфунов.

Тэцу Итира. (Газета «Майнити», Токио). Не назовете ли вы, кто возглавит экспедицию?

Кудояров. Этот вопрос еще не решен.

Дневник Апухтина (продолжение)

Проходя после пресс-конференции по коридору, я столкнулся с Кудояровым. Он остановился и внимательно посмотрел на меня.

— А, корреспондент! Если не ошибаюсь — «Морская газета», Апухтин, Андрей Сергеевич? Не так ли?

— Совершенно верно, Евгений Максимович. Ну и память у вас!

— Как же, не только помню, но и книжку вашу читал о пахарях океана. Мне понравилось — морем пахнет.

Мне, признаться, стало стыдно: он читал мои очерки, а вот я его фантастику — нет (уже потом я достал сборники повестей — «Пылают волны», «Звезда и атом», «Слепой гладиатор»)…

— Какие у вас впечатления от симпозиума? — спросил Кудояров.

— Страшно интересно. И гвоздь его — доклад Румянцева.

Он, прищурившись, глядел на меня, раздумывая.

— Знаете что? Хотите видеть тайфун в лаборатории?

— Спрашиваете, Евгений Максимович!

— Тогда приезжайте. Послезавтра — сегодня у нас среда? ну вот, в пятницу к восьми утра на экспериментальный полигон нашего института. Располагаете временем?

— Конечно, Евгений Максимович!

Кудояров достал визитную карточку, написал на обороте адрес полигона и поставил свою подпись.

— 20 минут езды на электричке. Это будет вам пропуском.

Я знал, что Кудояров любит и привечает писателей, журналистов, художников, но такой удачи я просто не ожидал.

…Нет, Андрей. Ты положительно неисправимый романтик. В короткие минуты беспокойного сна с четверга на пятницу тебе снятся океанские дали и участники симпозиума, для большинства которых Океан — дом, рабочее место, снитесь вы

Паладины Зеленого храма,

Над пасмурным морем

следившие румб…

Смотри, Андрей, не вздумай сам начать сочинять стихи…

22 июля

Готовимся к заходу в Дакар, крупный порт на северо-западе Африки, столицу республики Сенегал. Утром объявлен аврал «по наведению косметики», как выражается старпом Шестаков. В нем принимают участие все находящиеся на борту «Академика» свободные от вахты или от неотложных корабельных и научных работ, независимо от ученых званий и должности. Извинительной причиной служит только пенсионный возрастсвыше шестидесяти.

Забавно было видеть кандидата наук с изрядной лысиной и холеной бородкой клинышком, старательно драющего шваброй палубу, или корабельного врача, человека отнюдь не старого, но уже нагулявшего изрядное брюшко, со шлангом в руках. Боцман Замиралов, в эти часы полноправный хозяин на всех палубах, только покрикивает хриплым командным басом: «Эй, там, по правому борту, товарищ, который с бородкой, чаще споласкивайте швабру!»