В сознанье проявлялися моем.

И я смотрел сурово и ревниво,

Горя в тревожном, мстительном огне,

Пока легко и чуточку лениво

Она не подходила и ко мне.

Тут марш взлетал под лиственные своды,

И шла она, сияющая вся,

А я шагал, на будущие годы

Предубежденье к танцам унося.

…Поверь, мне до сих пор это мешает,

Я словно бы испытываю гнет.

Когда тебя на танец приглашают,

Нет-нет, а что-то в сердце да кольнет…

А девушка давно меня забыла,

Да ей меня и помнить ни к чему.

Ведь сколько лет тогда нам вместе было,

Мне столько же сегодня одному.

ГРУСТНАЯ ПЕСЕНКА

Там окошко распахнуто в сад,

Ветки влажные в стекла стучат.

Там у лампы девчонка сидит

И в раскрытую книжку глядит.

А из сада, где глухо, темно,

Смотрит парень на это окно.

Песни девичьи где-то слышны,

Но они ему только смешны.

Оторвать он не в силах свой взгляд

От окошка, раскрытого в сад.

Ничего не случится у них.

Есть давно у девчонки жених.

Вот девчонка все книжки прочтет

И уедет к нему через год.

Будет хатка во мраке белеть.

Будет сердце у парня болеть.

В МОЛОДОСТИ

День, проведенный с толком.

Посеребренный дол.

Сумерки над поселком.

Девушка. Волейбол.

Медленно звуки тают.

Около девяти.

Мяч, улетевший в аут…

Вместе за ним идти!

«Ах, как я больно с ней прощался…»

Ах, как я больно с ней прощался,

Щекой к ее щеке прижался

И лишь того не знал еще,

Как, слез моих не замечая,

Она, задумчиво скучая,

Смотрела за мое плечо.

ПИСЬМО

Вдруг понял: разлюбила —

И в горестной тоске

Схватил перо, чернила

И вывел на листке:

«Нет, я не выясняю.

Прощаюсь, не звоня.

Я еду — дело к маю.

Ты вспомнишь ли меня?

Старуха мать согнется,

Предчувствуя беду.

Тайга за мной сомкнётся

Там, где в нее войду.

В лесном пожаре сгину,

Или потонет плот,

Сосной сломает спину,

Иль рысь меня порвет.

Паду во мхи сухие,

Заухает сова… » —

Ложились не мужские,

Просящие слова.

СТРАСТЬ

Жег его такой жестокий пыл,

Что, пройдя киоски все в округе,

Оп перо японское купил,

Чтоб писать уехавшей подруге.

Не наглец какой-нибудь, не ферт,

Отложив в задумчивости атлас,

Языком заклеивал конверт

И вздыхал, надписывая адрес.

Годовой разлукой удручен,

Призывая выдержку и бодрость,

Выводил поселок и район,

Ниже — соответственную область.

Улицу… В каком живет дому…

Шелестел он самопиской новой.

А в строке, помеченной — «Кому»:

«Дорогой Марусе Ивановой».

Ну а остальное — под замком:

Грусть и страсть, и вычерки, и брызги,

Ибо наш сочувственный закон

Охраняет тайну переписки.

РУЧЕЙ

Под тяжелой корягою

И узорами льда,

С бережками калякая,

Пробиралась вода.

А ручьи были ранними,

И уж больно горазд

Этот, чьими стараньями

Снежный рушился пласт.

Над округой промокшею,

В скорый путь торопя,

Потрясенно примолкшую,

Он окликнул тебя.

Но, захвачена зрелищем,