А тень молочно-голубая

Тебя длиннее в десять раз.

Шагать и знать, что жизнь в избытке,

Что ты счастливый человек.

Остановиться у калитки

И папироску бросить в снег.

И, наслаждаясь ночью хрупкой,

Еще немного погодить,

Ключи нашарить под приступкой,

Войти и мать не разбудить.

СТЮАРДЕССЫ

Взмывают корабли из Праги, из Одессы,

Из Внукова у нас всплывают в высоту.

Проходят по ковру меж кресел стюардессы,

От легких их шагов уютно на борту.

Они приносят вам газеты и журналы,

Прозрачный целлофан для «вечного пера».

А под крылом уже — бездонные провалы,

Где бликов и теней извечная игра.

Вы, стюардессы, мне порою даже снитесь.

Гроза! А я лечу, и страха в сердце нет.

Вы говорите мне: «Вниманье! Пристегнитесь!»

Я смутно улыбаюсь вам в ответ.

Лечу. Ведь я бывал в полетах очень многих.

Я видел стюардесс и их воздушный труд.

Кого сюда берут? Глазастых, длинноногих,

Отважных, молодых и женственных берут.

Тут соль не в красоте, а в радостной догадке:

«Коль женщина вблизи — все правильно идет

II мы глядим бодрей и верим: все в порядке, —

Будь то блиндаж, окоп иль просто самолет.

Да, это нам не раз удваивало силы,

Мы множество и впредь свершим еще чудес!..

Когда ревут во тьме Ту, Аны или Илы,

Простят пилоты мне, я вижу стюардесс.

Все дальше от земли поет стальная птица.

А пассажирам что! — летят своим путем.

Но мужество тут есть — хотя бы и частица, —

И женщина сама присутствует при нем.

СОЛИСТКИ РАДИО

Солистки радио поют

Девическими голосами,

Хотя немолодые сами.

Но возраст не помеха тут.

Звучит их пенье над водой.

А вот их жизнь для нас незрима.

Не нужно им румян и грима,

А только голос молодой.

Но тем сложнее эта роль.

И в студии, у микрофона,

В границах найденного тона

Они живут своей игрой.

И, подбоченившись, стоят,

Стреляя круглыми глазами,

Девическими голосами

Поют, как много лет назад.

Я этим зрелищем согрет

Таланта вашего и прыти.

Надеюсь, вы меня простите,

Что разглашаю ваш секрет.

ПЕВИЦА

Вот откинула плечи и стан,

Пальцы рук на колене сцепила.

И завьюжил в глазах Казахстан,

И плеснула холодная сила.

И придворный ее гитарист,

Только что говоривший как равный,

Понял вдруг — начинается риск

Рядом с нею, такой своенравной.

Он коснулся струны и другой

И себя перебил перебором.

Но молчала она, лишь дугой

Бровь подняв над опущенным взором.

И запела, чуть двинув плечом,

О своей неизбывной печали.

Но слова были здесь ни при чем

И другое совсем означали.

«Просторы дождиком завешаны…»

Просторы дождиком завешаны.

Согрей воды, младенца вымой.

Ребенок от любимой женщины

Милее, чем от нелюбимой.

Нет, утверждение неправильно.

Наоборот бывает тоже.

И нежность лишь к нему направлена,

И только он всего дороже.

А мать его почти неведома,

Глядит с надеждой, тихим взором.

Но здесь малыш — и лишь поэтому

Отец и занят разговором.

УЧИТЕЛЬНИЦА

Сколько было шумных разговоров

О глазах ее и о косе.

Словом, в классе, в зале, в коридорах

Влюблены в учительницу все.

О, какое счастье на уроке

Скромно подойти к ее столу,

Отчеканить пушкинские строки

И себе услышать похвалу.

Нравится все больше с каждым разом,