— Не могу. Леди Андрагорра исчезла…

— Она со мной. Сидит за окном на Марке IV. Полезная вещь, должен тебе сказать. Нет, хорошо все- таки, что я сплю, иначе никогда не поверил бы, что ковры-самолеты существуют на самом деле. Послушай, долго тебя ждать?

— Прекрасно! — проворчал O'Лири. — Подразумевалось, что он настроен на мою личную длину волны…

— Не шуми. Солдаты играют в карты на верхней площадке лестницы.

— Подожди минутку, — попросил Лафайет. — Мне необходимо задержаться, чтобы…

— Ты в своем уме? Я всем рискнул, даже не зная, вернешься ты за мной или нет, повинуясь никчемному чувству ответственности, которое помешало мне удрать на Марке IV и бросить тебя в беде, а ты собираешься задерживаться! Делай что хочешь, я пошел! — Он швырнул ключи на пол.

— Жди меня на ковре, — прошипел Лафайет вдогонку, подхватывая ключи на лету и выходя в коридор.

Отперев первую дверь, он распахнул ее и тут же захлопнул, услышав из темноты разъяренное рычание, напоминающее рев гризли. Мгновением позже дверь сотряслась от тяжелого удара. Во второй раз O'Лири повел себя осмотрительней и сначала заглянул в щелку.

— Свайнхильда!. — шепотом позвал он и был вознагражден удивленным и радостным восклицанием. Зашуршала солома, запахло чесноком, и теплое-тело прижалось к его груди.

— Лэйф, а я думала, ты меня бросил. Мускулистые руки с удивительно мягкой кожей обвили его шею. Нежные губки прижались к его губам.

— Ммммххххннннмммм, — сказал O'Лири, но внезапно понял, что испытываемое им ощущение никак нельзя назвать неприятным. Кроме того, он просто не имел права оскорбить бедную девушку, отказавшись принять ее дружескую благодарность… В течение тридцати секунд Лафайет добросовестно исполнял свой долг.

— Ну же, Лэйф, хватит, не время сейчас, — сказала Свайнхильда, с трудом, переводя дыхание. — Давай сначала удерем из тюрьмы, слишком она похожа на мой дом. Держи завтрак. Он мне всю грудь натер.

O'Лири машинально сунул промасленный пакет в карман, взял девушку за руку и повел за собой по темному коридору, стараясь двигаться бесшумно. Внезапно они услышали грубые голоса, крики, взволнованное восклицание, похоже, произнесенное Лоренцо, и женский визг.

— Скорей! — Лафайет побежал вперед.

Звуки борьбы, тяжелого дыхания и увесистых Ударов слышались все отчетливее. O'Лири завернул за угол и увидел своего бывшего товарища по камере, которого пытались скрутить двое высоких стражников. Третий крепко держал леди Андрагорру за талию.

Один из стражников швырнул Лоренцо на пол и поставил ему ногу на спину, не давая подняться. Солдат, державший девушку, увидел O'Лири, поперхнулся, открыл рот…

Лафайет запахнулся в плащ, сделал шаг вперед, утопил кулак в солнечном сплетении ближайшего стражника и ударил носком сапога по бедру второго. Увернувшись от обоих солдат, нелепо размахивающих руками в воздухе, он подскочил к третьему и резко стукнул костяшками согнутых пальцев по почке. С удовлетворением услышав дикий вопль, Лафайет взял леди Андрагорру за руку.

— Не бойтесь, я — ваш друг, — прошептал он и потащил девушку за собой, лавируя между ругающимися солдатами. Один из них попытался схватить ее за плечо, — получил сильнейший удар в челюсть и отлетел к стенке, медленно оседая на пол. В это время из-за угла появилась Свайнхильда и широко открытыми от изумления глазами посмотрела прямо сквозь O'Лири.

— Лэйф, — выдохнула она. — Откуда ты взял эту шляпу?

— Скорее! Спускайся на следующую лестничную площадку и посади леди Андрагорру на ковер за окном, — крикнул Лафайет и подтолкнул девушек друг к другу.

— Ой, Лэйф, я и не знала, что ты чревовещатель! — восхищенно воскликнула Свайнхильда, но O'Лири, не дослушав, подбежал к своему товарищу по несчастью, стоявшему на четвереньках в неизменной шляпе, окончательно помятой и со сломанным плюмажем. Рывком подняв на ноги ничего не соображающего Лоренцо, у которого был подбит глаз и шла кровь из носа, Лафайет подтолкнул его вслед за женщинами.

— Я задержу этих клоунов, пока вы сядете на ковер! — крикнул он. — Поторопитесь!

Сделав шаг вперед, O'Лири подставил ножку первому солдату, бросившемуся вдогонку за беглецами; ударил ребром ладони по шее второго; потом повернулся и побежал вниз по лестнице.

Он увидел за окном лицо Свайнхильды, которая тянула за руку полуоглушенного Лоренцо, никак не желавшего перекидывать ногу через подоконник.

— Ты кто такая? — бормотал он. — Аспера Адастра, королева Мюзик-холла? Все равно не люблю тебя, люблю Бев… леди Андрагорру. Или все-таки Беверли?

— Не бойся, она на борту, — сказала Свайнхильда, резко откидываясь назад. Лоренцо описал короткую дугу и скрылся из виду. Из темноты послышались приглушенные возгласы.

Когда Лафайет подбежал к окну, в шести футах от него Марк IV медленно провисал под тяжестью трех копошащихся тел.

— Перегрузка вышла. — Голос Свайнхильды звучал совсем тихо и казался каким-то далеким. — Видно, здесь один лишний, и, ох, Лэйф, наверное, мы не увидимся больше. Прощай… и спасибо тебе за все.

И на глазах замершего от ужаса Лафайета она соскользнула с ковра, а Марк IV, мгновенно выпрямившись, скрылся в ночи.

— Ох, нет, — взмолился Лафайет. — Она не умрет, она опустится на балкон, зацепится за прутья… — Он быстро высунулся из окна и посмотрел вниз. Изящная фигурка, зацепившаяся за развесистый куст, непонятным образом выросший из голой скалы, раскачивалась в пятнадцати футах от него. — Свайнхильда! Держись!

O'Лири перекинул ногу через подоконник и начал быстро спускаться, используя неровности камня. Добравшись до девушки, он схватил ее за кисть руки и, подняв на узкий уступ, поставил рядом с собой.

— Дурочка, -сказал он, едва отдышавшись. — Зачем ты это сделала?

— Лэйф… ты… ты за мной вернулся, — ответила она дрожащим голосом и улыбнулась, глядя на него заплаканными глазами. — Но-, тогда Ее светлость осталась совсем одна.

— С ней Лоренцо, черт бы его побрал, — успокоил ее Лафайет, поеживаясь от холодного ветра и внезапно понимая, в каком опасном положении они очутились.

— Лоренцо? Кто это?

— Придурок в мятой шляпе. Вбил себе в голову, что леди Андрагорра — его девушка, которую зовут Беверли. Он давно хотел увезти ее в какой-то домик, но ему помешали люди Круппхима.

— Знаешь, Лэйф, я совсем запуталась. Слишком все стремительно происходит, ни минуты покоя. Не гожусь я, наверное, для светской жизни.

— И я тоже, — рассеянно сказал Лафайет, глядя на уходящую ввысь каменную стену и переводя взгляд на черную пропасть внизу. Он крепко ухватился за шероховатый выступ пальцами и закрыл глаза.

— Куда пойдем, Лэйф? — спросила Свайнхильда. Лафайет попытался подтянуться, сделал неосторожное движение, поскользнулся и повис на руках, изо всех сил прижавшись к скале и стараясь дышать как можно ровнее, чтобы не потревожить камней и не вызвать обвала. Он вновь нащупал уступ ногами. Порывы ледяного ветра пронизывали насквозь, раздували юбку Свайнхильды, как парус.

— Единственное, что нам может помочь, — сказал он приглушенным голосом, — это хоть какая-нибудь дверь неподалеку.

— Вот эта не подойдет? — громко спросила Свайнхилъда.

— Какая?

O'Лири осторожно повернул голову и увидел в десяти футах слева дубовую дверь на тяжелых железных петлях.

— Попробуем! — изумленно пробормотал он. — Это — наш единственный шанс.

Разжав плохо слушающиеся пальцы, Лафайет осторожно нащупал сбоку от себя небольшой камень и продвинулся на шесть дюймов. Через пять минут, показавшихся ему вечностью, он ухватился за пучок травы, растущей рядом с дверью, и с бесконечной осторожностью взялся за ее ручку.

Он дергал, тянул, толкал, пытался поднять, опустить и сдвинуть ее в сторону. Бесполезно. Лафайет застонал.

— Ну почему я не пожелал об открытой двери, пока у меня была такая возможность?