Лиде и самой хотелось есть, но многолюдный зал ее пугал. Столько лет она общалась только с Агедом, Таном и Алексом. При этом Агед не отличался болтливостью, а Алекс не так давно научился разговаривать вообще. Конечно, в башню приходили иногда слуги. Но разговаривать им было запрещено.

— О вашей лошадке не беспокойтесь. — Улыбнулся ей Мелариан. — Ей подадут лучший лошадиный ужин на континенте! А вас я немедленно провожу в уютную комнату.

С этими словами он стал подниматься по лестнице, ведущей из коридора на второй этаж. Лида поспешила за ним. Пройдя через длинный коридор, они поднялись на третий этаж и там Мелариан элегантным жестом распахнул перед Лидой дверь небольшой комнатки.

— Прошу вас. — Пригласил он ее. — Располагайтесь, ваши вещи скоро принесут. Может быть, вы желаете, чтобы ужин доставили в номер?

— Нет, нет. — Запротестовала Лида. — Я спущусь в зал чуть позже. Дайте мне знать, если там освободится столик.

— Непременно. — Пообещал Мелариан, протянул Лиде ключ от комнаты и, еще раз раскланявшись, удалился.

Как только дверь захлопнулась за слугой, принесшим ее нехитрый багаж, Лида упала на кровать. Все ее тело болело. Тан регулярно давал ей уроки верховой езды, она все еще неуверенно держалась в седле. А таких длительных безостановочных переходов в ее жизни еще не случалось.

Если бы не голод, она бы уснула, глядя на темнеющий небосвод и наблюдая за последними лучами солнца, проникающими через большое окно, расположенное в скошенной крыше. Собрав последние силы, Лида заставила себя встать, умыться и переодеться. К ужину она одела длинную красную юбку с запахом, скрывающим глубокий разрез и белую обтягивающую кофту с высоким воротом. Походные ботинки она сменила удобными кожаными туфлями. Посмотревшись в зеркало, Лида осталась довольна своим внешним видом. Вещи, сшитые портными Агеда, всегда идеально соответствовали ее фигуре. А фасоны она придумывала сама, приводя в ужас своими идеями как портных, так и Тана с Агедом. Уж больно сильно традиционная одежда жителей Авителя отличалась от того, что было модно в Москве, когда Лида покинула этот город. Первый раз, увидев симпатичный, на Лидин взгляд, костюм, Агед долго смотрел на него, кривя свое лицо то так, то эдак, но потом махнул рукой и сказал ей, что она может одеваться как хочет.

В дверь постучали.

— Кто там? — Спросила Лида.

— Вы просили позвать вас, когда освободится какой-нибудь столик.

— Спасибо. — Поблагодарила Лида. — Уже спускаюсь.

Она расчесала длинные белые волосы, в очередной раз порадовавшись тому, что стала натуральной блондинкой. Когда-то ее волосы были каштановыми и раз в месяц ей приходилось красить их. Но с тех пор, как она оказалась в Авителе, ее волосы побелели. Услышав об этом, Агед сообщил ей, что мир Авителя воспринял ее именно такой, какой она в него попала. Он попытался научить Лиду некоторым заклинаниям, способным изменить внешность, но успеха не добился. Сколько она не заучивала певучие стихи и хитроумные пасы руками, в ее исполнении они не давали никакого результата.

В зале действительно стало просторней. Большая компания дварфов, отправилась спать. Они сидели за длинным столом, который оказался составленным из множества маленьких. Теперь эти столики вновь получили независимость и разлетелись по всему залу. Лида выбрала тот, что оказался в самом углу и пошла к нему. Дорога ее пролегала через весь зал. Наверное, если бы она села где-нибудь у лестницы, на нее никто бы не обратил особого внимания. Но теперь ее наряд не остался незамеченным. За одним из столов, где сидела шумная и пьяная компания, раздался адресованный ей смех. Конечно, Лиде ничего не угрожало в стенах таверны, но все равно стало неприятно. Она как можно быстрее нырнула в спасительный уголок и из окружившего ее полумрака, смогла рассмотреть своих обидчиков.

Надо сказать, что посмотреть было на что. На смену Лидиной обиде пришло возмущение. Как это такие уроды вообще посмели над кем-либо смеяться. Один из них толстый, из-под красного носа торчат взъерошенные усы, переходящие в ежеобразные бакенбарды. Голова чисто выбрита, под торчащими, словно навес, бровями, едва виднелись миндалевидные, по-эльфийски раскосые глаза. Второй был напротив, маленький и щуплый. Его гладкое лицо было бугристым и напомнило Лиде жабу. Маленькие глазки не были злыми, скорей противными. Особый пафос его виду придавала прическа: темные волосы в форме каре, свисали паклями вокруг лица. Третий, сидящий за столом, был очень похож на эльфа. Длинные белые локоны спускались по его плечам, из-под них выглядывали заостренные уши. Тонкий, аристократический нос с легкой горбинкой, идеальной формы губ, высокие скулы. Только глаза выдавали в нем полуэльфа. У эльфов они всегда раскосые, миндалевидные. У этого же были очень красивые, голубые, но совершенно обычные, человеческие. Лицо четвертного, сидящего у стола, Лиде видно не было. Она могла разглядеть лишь то, что он был обладателем высокого роста и худой, поджарой фигуры. Черные волосы его были коротко острижены, а длинные, заострые эльфийские уши торчали не только вверх, но и в стороны. Настоящие эльфы не бывают лопоухими, значит и этот был полуэльфом. У эльфов вообще по части внешнего вида не бывает проблем. А это явно была компания не просто полуэльфов, а Отступников.

Эти самые уши показались Лиде знакомыми. Где-то она их видела. И эту черную шляпу, лежащую на столе, рядом с их обладателем, тоже. Уж не тот ли это Артем, которого они встретили в таверне, когда путешествие к Камню только начиналось? Она вспомнила, как Огнев рассказывал ей о полуэльфах.

По правде сказать, Лиде не нравилось, когда ей пытаются навязать чужую точку зрения. Такие попытки обычно приводили к обратному эффекту. И поэтому она, слушая от Огнева, а потом от Агеда, про полуэльфов, могла понять тех, кто пошел на конфликт с привилами — Отступников. Полуэльфы могут выбирать свой путь, стать им смертными или бессмертными. Этот выбор они делают осознанно, во взрослом возрасте. Становясь смертными, они постепенно утрачивают свои эльфийские черты, вскоре их нельзя отличить от людей. Если же они хотят стать бессмертными, то должны ехать в Эльфленд, на прием к Лину и испрашивать у него разрешение на бессмертие. Те, кому он даст такое разрешение, остаются жить среди эльфов. Внешне они становятся похоже на эльфов. Но им никогда не постичь эльфийскую магию, которой пронизано все бытие эльфов, потому они могут быть у эльфов лишь на побегушках.

Конечно, эльфы утверждают, что ничего подобного не происходит. Они не препятствуют тем полуэльфам, кто нашел свое место в жизни, как например Мелариан. Да и большая часть полуэльфов, живущих в Эльфленде и Адалиэ, довольны своей судьбой. А есть еще те, кому Лин отказывает в бессмертие по тем или иным соображениям. Агед сказал, что таким образом Лин думает, будто сохраняет равновесие в мире. Но далеко не все полуэльфы хотят добровольно, ради какого-то там равновесия, обрекать себя на смерть, имея возможность жить вечно. Они ведь могут принять бессмертие и без разрешения Лина.

Первые такие смельчаки скитались по свету, везде были чужие и вместе с обретением вечной жизни, получали много тягот в придачу. Но их становилось все больше. И, главное, у них было время. Постепенно они образовали гильдию полуэльфов или, как ее еще называют, Гильдию Отступников. Из маленького объединения эта гильдия выросла в серьезную, очень богатую организацию, настоящую мафию. У Тана к ним личные счеты, они основались в Свободных Землях, которые по идее являются частью Аствальда. Но Гильдия Отступников стала настолько сильна, что эти территории теперь лишь формально — часть Аствальда. Отступники правят там свой бал. Потеря главного порта — существенный удар для государства, так что со временем Тан мечтает победить полуэльфов и вернуть контроль над территорией своей короне. Только для начала ему надо эту корону получить. Лида слышала, что теперь многие полуэльфы даже не собираются ехать в Эльфленд и просить каких бы то ни было разрешений у Лина. Они выбирают бессмертие, пополняя ряды гильдии.