Джозеф любил меня так, как до этого не любил никто. Я кричала и стонала, впиваясь в его спину когтями. Слава Богу, комнаты в доме были звуконепроницаемыми. Нас ничего не заботило, мы отдались друг другу без остатка. Я видела в его глазах желание, неутолимую страсть и.. любовь. Именно этого мне так не хватало. Именно сейчас я поняла, что он тот, кто мне нужно и тот, кто может погубить меня.

Глава 13

Проснулась я уже вечером. Было около семи. Ещё не до конца открыв глаза, я хотела обнять Джозефа, но его рядом не оказалось. Я открыла глаза и нахмурилась.

- Какого черта? - недовольно прошипела я, вставая с кровати и заматываясь в простыню. Его не было.

"Неужели я такая дура? Неужели он просто использовал меня?" - мне было больно думать об этом, но я ничего не могла поделать. Он не оставил даже записки. Я начала изводить себя мыслями о том, что я для него никто и что Джозеф просто использовал меня. Не то, чтобы мне не хотелось быть использованной, просто я по-другому себе это представляла.

Я приняла душ и решила позвонить ему, но потом передумала. Не очень то и хотелось навязывать свою любовь и отношения человеку, которому это было не нужно.

Я одела свою бледно-зеленую пижаму с белыми зайчиками и вышла из комнаты.

Я делала вид, что ничего не произошло, хотя в душе мне хотелось перебить всю посуду и забиться в истерике. Успокаивало лишь то, что я была склонна к утрированию.

- Как ты себя чувствуешь? - спросила мама, когда я села рядом с ней на диван.

- Спасибо уже лучше, - я лгала. Мне было больно как физически, так и душевно.

После долгих уговоров мама сделал мне чай и я выпила его.

- Подпортили тебе крылышки, - прокомментировала она, когда увидела раны на спине. - Я сделаю тебе укол обезболивающего.

Я не стала возражать, тем более, что возражать маме, когда её дочь пострадала, это не лучшее решение.

Так мы с ней и провели вечер вместе. Как ни странно в доме были только мы. Это меня насторожило, но я быстро позабыла об этом, когда мама поставила мой любимый сериал.

Утро началось не лучшим образом. Мне позвонила Лисса и умоляла прийти на работу, хотя у меня был больничный отпуск. Я не хотела сидеть дома и изводить себя мыслями о Джозефе, поэтому сразу же согласилась.

- Прости, прости, прости, - сразу же начала Лисса, когда я зашла в эту забегаловку.

- Ничего страшного, мне как раз было нечем заняться, - честно призналась я и пошла переодеваться в рабочую одежду.

Когда вернулась, то обнаружила, что наш рабочий состав поменялся и появилось несколько новых девушек.

- Кто они? - спросила я у Мелиссы, после того, как разнесла несколько заказов.

- Дети какого-то бизнесмена. Он устроил их сюда на перевоспитание, - объяснила Лисса. - Они тут уже где-то недели две, может больше.

Я осмотрела этих двух девушек. Они были близняшками, но прически, цвет волос и одежда у них были разными. Я решила пойти и познакомиться с ними: всё равно заняться нечем потому, как посетителей практически нет.

- Привет, - поздоровалась я и любезно улыбнулась.

Они осмотрели меня с ног до головы и с каким-то презрением повели бровью.

- Ну, привет, - не слишком-то дружелюбно ответила платиновая блондинка с волосами под каре, а вторая, брюнетка с длинными волосами ничего не ответила, а просто кивнула.

- Я Имоджен, но можете звать меня Джен, - немного подумав, как лучше мне представиться сказала я.

- Я Катерина, - представилась блондинка, а затем указала на сестру. - А это Гретта.

- Приятно познакомиться, - улыбнувшись ответила и поняла, что мне больше-то и сказать нечего потому, как девушки были даже не заинтересованы. Скорее всего они ненавидели эту работу и отца, который заставил их разносить подносы.

- Я тоже ненавижу эту работу, - честно призналась я, но понимания в глазах девушек я не нашла. Их глаза, да и вообще головы казались пустыми.

- Нам всё равно, - сказала Гретта и посмотрела на меня, как на какой-то жалкий мусор.

Ну, конечно, куда уж мне! У меня ведь отец не бизнесмен! Стоп, хотя нет, мой отец бизнесмен, но он не растил меня и не снабжал деньгами. Мы жили не бедно, но иногда едва сводили концы с концами в связи с тем, что приходилось переезжать.

- Я просто старалсь быть любезной, - прошипела я и ушла от них по-дальше.

- Нам не нужна твоя любезность, - крикнула мне в спину Катерина.

Ну и ладно, мне, конечно, не нравится, когда со мной так разговаривают и так ко мне относятся, но у меня была проблема по серьёзней: Джозеф.

Первая половина дня прошла более менее нормально, людей было не сильно много, эти близняшки вовсю обсуждали мою фигуру и поведение. Но я старалась не обращать на это внимания. Но по-настоящему меня злило то, что эти две курицы, которые только и делали, что красили ногти в раздевалке, разговаривали о тусовках и богатых парнях, не выполняя свою работу. Первое время я терпела, но потом спросила у Мелиссы о том, как часто это происходит и она ответила, что постоянно. Девушки всё время ничего не делают, поэтому то она и попросила меня выйти на работу, так как вечером ожидается много посетителей из-за футбола, который придут смотреть в основном только одни мужчины, а это грозит мне тем, что придется терпеть их нападки: небрежное отношение, шлепки по заднице и всё в таком духе.

Ближе к семи, когда толпа уже начала собираться, я решила позвонить маме и предупредить о том, что буду поздно и что возможно придется ехать на такси, пешком мне идти как то не хотелось. Воспоминания о том, что Крис и Макс хотели сделать были ещё свежи в памяти. Достав телефон, я обнаружила сообщение и сразу открыла его.

"Где ты? Джозеф" - 18:40.

"Ни прости меня Имоджен, ни "не надо злиться на меня, Имоджен", а просто "где ты?". Нет, ну это нормально!" - думала я и кипела от злости.

"Какая тебе разница?" - 18:47

Ответ пришел сразу.

"Ты злишься?" - 18:49

"Нет, конечно я не злюсь" - 18:51

Я не злюсь, потому что я в ярости.

"Если ты не злишься, значит всё хуже, чем я думал." - 18:53

Я не стала ничего отвечать, а написала смс маме, чтобы та не волновалась и отправилась работать потому, как посетителей становилось больше, а рабочих рук было только четыре: мои и Мелиссы.

- Они совсем обнаглели, - прошептала мне подруга, имея в виду близняшек, которые сидели за барной стойкой и пили вино.