Джек свернул в сторону, в коридор и стал озираться, нет ли поблизости спасительной маленькой дверки.

Ура! Дверка оказалась, и Джек устремился туда.

Телохранитель скромно отошел в сторону. Джек скрылся в уютном помещении, нацепил аппарат, убедился в зеркале, что он радикально исчез для человеческого зрения, и спокойно вышел обратно.

Сыщик видел, как дверь отворилась и снова затворилась. Но, так как никто оттуда не показался, то он не придал этому явлению особого значения. И остался поджидать «принца».

А «принц» уже на всех парах устремлялся в столовую.

Завтрак кончился. Гости перешли в соседний салон и залу. В зале были расставлены широким амфитеатром мягкие кресла, и сытое человеческое стадо расселось слушать концерт.

Пел Арнольди.

Джек еще никогда в жизни не слыхал такого пения. Это было совсем не то, что опера с идиотами, которых не поймешь, о чем они поют: бранятся или объясняются в любви?.. Здесь Джек понимал все: знаменитый певец пел по-английски. И пел так, что каждое слово падало, словно отчеканенная звонкая монета. И с такой силой страстного убеждения, сарказма, негодования, что у Джека пробежали мурашки по спине.

Арнольди пел куплеты о золотом тельце из «Фауста»:

Это был смелый, даже дерзкий вызов присутствовавшим здесь двуногим свиньям, золотым тельцам и денежным мешкам, которые только что подписали кровавый договор с европейскими двуногими свиньями о новом потоплении в крови своих ближних в грохочущем океане великой войны… Певец никого и ничего не боялся: он видел, как у его ног ползает это человеческое стадо, и бесцеремонно хлестал его бичами сатиры.

И стадо тельцов благосклонно внимало ему и аплодировало. И вряд ли даже доходило до их сознания, что великий певец поет о них самих и хлещет их прямо по сытым физиономиям. Помилуйте, с какой же стати? Ведь это просто куплеты из всем известной оперы! Куплеты знаменитые и очень хорошие. Все известные певцы поют их, и никто никогда не обижается…

А Джек понимал. Джек видел насквозь замысел певца и читал в его огненных, черных, мечущих молнии глазах злобные и справедливые мысли. Да, ужасный заем подписан! Да, деньги, бесчисленное количество американских денег пойдет на утопление людей в крови, а эти проклятые деньги сами выйдут целыми и невредимыми из потоков огня и крови и лишь наплодят еще горы новых денег для сидящих здесь двуногих свиней.

Джек окинул взглядом всю залу. Он искал своего врага, и нашел его. Джон Пирпонт сидел на противоположном конце залы, позади Арнольди. Беспокойные и усердные глаза сыщиков глядели на него из всех углов. Около него вертелись два субъекта во фраках. В одном из них Джек узнал своего бывшего гида, которому, вероятно, надоело ожидать его у маленьких дверей…

Джек расхохотался и подумал: «Этот дурак должен был охранять Моргана от меня… А он сам привел меня сюда. Я потерял „Глориану“. Без нее я пропал бы! А этот болван нашел ее и вручил мне… О, идиоты!»

Певец пел:

Раздался сухой и отрывистый выстрел.

Морган схватился с недоумевающим видом за грудь, оглянулся, и на его надменном, застывшем от горделивого чванства лице мелькнула тревога и ужас.

Потом он опустился на кресло. Никто еще ничего не понимал. Поняли лишь сыщики. Они бежали к упавшему владыке миллиардов, бежали куда-то за доктором, за помощью, бежали ловить неведомого убийцу, которого они прозевали.

И вдруг всех присутствовавших точно прорвало. Человеческое стадо заволновалось, завопило, заметалось в ужасе и смятении. Миллиардер лежал на ковре с окровавленной грудью. Кругом него и над ним толклись искаженные лица, кричали перекошенные рты. Кто-то кричал: «Держи! Лови!»

Джек почти без памяти выскочил из залы и бросился бежать вниз по мраморной лестнице. Он был охвачен страшным волнением. Он убил кровопийцу. Убил своей собственной рукой. У него все вертелось в голове. Но он твердо знал одно: Морган убит. Данное ему «Аранджи» поручение выполнено.

Задыхаясь, он сбежал вниз, в вестибюль и остановился, чтобы перевести дух. От нечаянного толчка «Глориана» отцепилась и упала на ковер. Джек помертвел от страха. Его увидели. Его схватят, арестуют, убьют на месте!

Никто не думал хватать его. Но его действительно увидели. К нему подскочил опять все тот же любознательный сыщик и взволнованно заговорил, как с ребенком, нуждающимся в опеке, покровительстве, утешении:

— Испугались, ваше высочество? Ничего! Теперь уже не опасно: злодейку уже поймали. Она уже арестована! Желаете домой, ваше высочество? Извольте одеваться, ваше высочество! Где изволите пребывать, ваше высочество? В каком отеле? Я сейчас позову ваш автомобиль!

Он проворно накинул на Джека чье-то великолепное пальто и выбежал наружу:

— Автомобиль его высочества принца туркестанского! — крикнул он.

Увы, такого не оказалось!

Джек хотел незаметно прокрасться за его спиной и убраться подобру-поздорову. «Глориану» неловко было нацеплять на глазах у людей… Но сметливый охранник догадался: шофер его высочества порядочный нахал, он, очевидно, уехал куда-нибудь, не дождавшись своего высокого хозяина. Эти шоферы постоянно позволяют себе выкидывать такие штуки! Значит, надо позвать наемный таксомотор пошикарнее…

Таксомотор подъехал. Джеку не было никакого спасения. Охранник вел его под руку и усаживал в карету. И, наклонясь над ним, ласково спросил:

— Отель «Континенталь», не так ли, ваше высочество?

Джек пробормотал какую-то неудобопроизносимую туркестанскую фразу и покатил в отель «Континенталь».

«Черт возьми, вот так история! — думал он. — Надо удирать!»

Его беспокоила и другая мысль. Охранник сказал, что злодейку поймали и она арестована. Какая злодейка? Что за чепуха? Кто им попался под руку вместо Джека?

Автомобиль остановился около огромного здания. Приехали.

Джек надел «Глориану» и вышел. Шофер с недоумением глядел на открывшуюся и закрывшуюся дверку кареты. Где же высокопоставленный пассажир, от которого ожидал хорошее «на водку»?

Пассажир, по-видимому, сидел в автомобиле. Спал он там, что ли? Или, чего доброго, умер?..

Шофер слез со своего места, открыл дверцу и заглянул внутрь.

Там никого не было. А на сиденье лежало пальто.

Поймите ужас шофера!.. Пассажир исчез, а пальто осталось.

Джек со всех ног улепетывал к себе на квартиру.

Торопливо переодевшись, он побежал к Гольту. Его не оказалось дома. Джек направился в «Аранджи». Там были все свои, завсегдатаи, и хозяин вертелся, как всегда, около них и прислушивался к разговорам, сам не принимая в них участи я. Был тут и Франк Гольт.

Джек ворвался, как бур я, и крикнул:

— Он убит!

Гольт неторопливо повернулся к нему.

— Он жив!

Джек остолбенел.

— Как жив? Я же убил его… Я стрелял в него…

Подошел важный немец. Подошел хозяин.

— Мы уже знаем все, — сказал немец. — Вы промахнулись! Морган получил неопасное поранение. Нужно было сделать несколько выстрелов… Выбрать более подходящий момент.

Джек почувствовал, что вокруг него сгущается атмосфера недоброжелательности и недоверия. Не доверяли его силам, его решительности. Были убеждены, что он струсил или просто пожалел миллиардера. Франк Гольт молчал, и Джек расшифровывал это молчание так:

«Глупый мальчишка! Жаль, что я сам не пошел на это дело!»

Джеку захотелось оправдываться, выказать себя в лучшем свете.

— Это ничего не значит! Я все равно убью его!

Гольт в ответ пожал плечами. Молчаливый хозяин ухмыльнулся. Джек в первый раз почувствовал себя здесь чужим и ненужным человеком.