Голос ее лился сладко-безмятежно, но Мелоди различила в нем нотки железной решимости и почему-то пожалела Брэда.

Смирившись с неизбежным, Мелоди провела Лесли к машине, где Брэд сидел, откинувшись на переднем сиденье. Увидев двух женщин вместо одной, он в растерянности выскочил из машины. Не давая ему времени опомниться, Лесли обвила его шею руками и запечатлела на его губах страстный поцелуй, не обращая внимания на неподатливую, неприветливую твердость его плотно сжатого рта, в складке губ которого Мелоди угадала признаки с трудом сдерживаемой злости.

— Доброе утро, дорогой. Я так боялась, что уже не застану тебя! Мне страшно хотелось прогуляться вдвоем.

— Лесли, я собираюсь не на прогулку! — терпеливо попытался втолковать ей Брэд. — Это труд. Нам с Мелоди предстоит сегодня много поработать. По-моему, тебе лучше остаться.

Мелоди, которой было хорошо известно, что основная часть работы была Уэйнрайтом уже завершена, а со своей частью она прекрасно могла справиться самостоятельно, поразилась такому откровенному стремлению Брэда избавиться от Лесли. Однако журналистка или не поняла, или сделала вид, что не понимает причины отказа.

— Господи, милый, мне ли не знать, как ты занят! Обещаю — мешать не стану. Даже никаких советов по композиции статьи давать сегодня не буду, если ты опасаешься именно этого, — с кроткой улыбкой проворковала она, в то же время грациозно усаживаясь на переднем сиденье, предоставив Мелоди возможность устраиваться сзади.

Брэд понял, что дальнейшие препирательства бесполезны, беспомощно махнул рукой, сел за руль, и машина покатила по направлению к Вайсу. Атмосфера всю дорогу была крайне напряженной, казалось, сам воздух опустился и лег между Брэдом и Мелоди густым, непроницаемым облаком.

Лесли же, наоборот, была безмятежна. Она щебетала без умолку, и, на взгляд Мелоди, голос ее был даже слишком визгливым. К тому моменту, как автомобиль затормозил у знаменитой церкви, Мелоди мечтала лишь о том, как бы вырваться из этой невыносимо гнетущей ситуации. Она схватила свои фотоаппараты и чуть ли не бегом ринулась к церкви.

Пускай Брэд сам разбирается со своей любовницей, не маленький, мрачно думала она, стараясь сосредоточиться на предстоящих съемках. Вскоре, несмотря на столь неудачно начавшееся утро, она углубилась в работу, увлеченная игрой теней и изящными, причудливыми деталями внутреннего убранства храма, порожденными вдохновенной фантазией Циммермана.

Через какое-то время, немного уставшая, но в приподнятом настроении, Мелоди ощутила рядом чье-то присутствие. Оторвавшись от окошечка видоискателя, она заметила, что Брэд стоит рядом и наблюдает за ней.

— Я не помешал? — осведомился он.

— Нисколько. Вполне можно устроить небольшой перерыв, — ответила она, устало отбрасывая со лба прядь белокурых волос.

— Не только можно, но и нужно. Знаешь, сколько ты уже работаешь? Три часа подряд. Время обеда уже пришло.

И, словно в подтверждение правоты его слов, в животе у Мелоди заурчало. Она заметила со смехом:

— Да, мой желудок давно заметил это, в отличие от меня.

— Если ты и дальше будешь продолжать в том же духе, я, пожалуй, откажусь от своих первоначальных сомнений в твоей профессиональной пригодности.

Мелоди бросила в его сторону строгий взгляд, проверяя, не кроется ли в словах Брэдли скрытый подвох. Но, даже убедившись в полнейшей его искренности, решила на всякий случай сменить тему.

— А где твоя Лесли? — спросила она, по ее мнению, самым что ни на есть небрежным тоном, как будто невзначай.

— В машине. Дуется.

— На что?

— На жару. На колючку — рукавом зацепилась. На голод. На жажду.

— И это все? — невинно поинтересовалась Мелоди, стараясь скрыть, какое удовольствие ей доставило известие, что соперница страдает.

— О, для Лесли и этого более чем достаточно! Даже одной из перечисленных выше причин вполне хватило бы, чтобы вызвать целую бурю негодования на несправедливость Бога или человечества в целом, а на меня лично — в частности.

— Но с тебя все, по-моему, как с гуся вода, верно? — чуть насмешливо заметила Мелоди.

— Я привык, — пожал он плечами в ответ.

— Наверно, это бесит ее еще больше, — предположила Мелоди.

— Честно говоря, да, — признался он, улыбаясь впервые за весь день.

— Знаешь, если тебе доставляет удовольствие принимать удар на себя, это твое право. Но я предпочитаю переждать и не попадаться ей на глаза, когда она в таком состоянии. Она меня немного пугает…

— Она? Тебя?! — недоверчиво переспросил он. — Ты имеешь в виду ее манеры светской львицы?

— Не только это. Еще ее красота, известность, профессиональный успех.

Брэдли испытующе посмотрел на девушку.

— Ты что, серьезно?

Смущенная его пристальным взором, Мелоди попробовала было отвести взгляд, но Брэд нежно взял ее за подбородок и заставил смотреть ему прямо в глаза.

— Послушай, Мелоди, никогда никого не бойся, а уж Лесли — тем более. Большая часть ее красоты, столь подавляющей тебя, — не настоящая. Что касается профессионализма — то я уже говорил тебе, что работаешь ты отлично. В один прекрасный день и к тебе придут признание и известность. Только не позволяй славе испортить твою нежную душу. Одно запомни твердо — и у Лесли есть свои тайные сомнения и слабости.

Уэйнрайт вдруг наклонился и поцеловал Мелоди — нежным, легким поцелуем, который длился едва ли больше чем одно мгновение, но тем не менее успел повергнуть ее душу в полное смятение.

— Ладно, пора возвращаться в отель и покормить нашу проголодавшуюся знаменитость, а то ее агентство новостей подаст на нас в суд за нанесение физического ущерба их драгоценной собственности. Начальство любит, когда их журналистки стройны, но не до дистрофии же.

Обратная дорога в Этель прошла в гнетущем молчании. Скрытая напряженность не покидала сидевших в машине, но Лесли на этот раз — слава богу! — молчала, поэтому Мелоди могла спокойно созерцать проплывающие мимо пейзажи, которые вызывали у нее все больший и больший восторг. Яркие краски, белеющие вдалеке снежные шапки гор, мирно пасущиеся стада овец — все складывалось в настоящую пастораль, идиллию, вызывающую сердечное умиление.

Не успела вся компания войти в гостиницу, как Уэйнрайт объявил, что собирается провести остаток дня у себя в комнате, поработать над статьей.

— Один, — подчеркнул он, бросая многозначительный взгляд на Лесли.

Журналистка вспыхнула и обиженно ринулась в обеденный зал.

— Да-а, — заметила Мелоди, глядя вслед сердито удаляющейся Лесли, — особой деликатностью вы не отличаетесь.

— С Лесли деликатность не проходит. Кстати, а чем ты собираешься заняться в свободное время?

— Если машина тебе больше не нужна, я бы хотела съездить в Оберамергау, пройтись по магазинам. Ты не против?

— Конечно, нет. Там есть несколько отличных сувенирных лавок — резьба по дереву, керамика и прочее. Обязательно захвати фотоаппарат — пригодится, не для нашей статьи, а просто так. В Оберамергау можно увидеть нечто такое, что ты не согласилась бы пропустить ни за что на свете.

— Например? — заинтригованно спросила Мелоди, заметив знакомый азартный блеск в глазах собеседника.

— Да так… — уклонился он от ответа. — Пусть это станет для тебя сюрпризом.

— Ну, хоть намекни — как же я узнаю, что искать? — резонно заметила Мелоди.

Брэд в ответ лишь расхохотался, видя ее замешательство.

— Верь мне, когда увидишь — сразу поймешь. А теперь — поезжай и развейся немного. Вернуться можешь, когда захочешь: до завтрашнего дня машина мне не понадобится. Сегодня я хочу рано поужинать и поскорее лечь спать — прошедшая ночь и нынешнее утро измотали меня вконец.

При намеке на прошедшую ночь щеки Мелоди зарделись — она ни секунды не сомневалась, что он имеет в виду ночь, проведенную с Лесли. Вновь в ее мозгу вспыхнуло видение: Брэд и Лесли сливаются в страстных объятиях… И если эти мысленные образы даже ее измучили и лишили сна прошлой ночью, то, по-видимому, события, имевшие место в реальности, изнурили Уэйнрайта гораздо больше.